Читать онлайн «Страшные немецкие сказки». Страница 43

Тема была романтизирована Перро в сказке "Рике с хохолком". Рике — не гном, а принц-урод, сын земных родителей. Он способен наделять красотой тех, кого полюбит. Оказавшись под землей, принцесса начинает испытывать к нему чувство, и тогда он делается красавцем.

В Германии существовали не менее трогательные рассказы о любви к девушке горного духа Рюбецаля. Впервые к ним обратился Иоганн Преторий, а популяризовал Музеус, находившийся под впечатлением от французских сказок. Рюбецаль — довольно сложный мифологический персонаж. Он появляется в немецких легендах с XV в., а позднее — в чешских. Точное происхождение имени Rubezahl неизвестно, а в Силезии и Богемии его называют Крконош в честь горного массива в Судетах. Географ Мартин Хельвиг (1516–1574) представлял Рюбецаля в виде демона с ветвистыми рогами, хвостом, длинным языком и копытами, но он может соотноситься и с диким человеком, колдуном, великаном. В упомянутых мною рассказах он назван королем гномов.

Рюбецаль влюбляется в Эмму, дочь короля Силезии, и устраивает ей ловушку. Нырнув в волшебный бассейн, она попадает во дворец гнома, принявшего образ элегантного юноши. Чтобы Эмма не скучала, он дарит ей волшебную палочку, с помощью которой можно превращать огородную репу во фрейлин. Но когда репа засыхает, фрейлины становятся дряхлыми старухами, трясущимися от кашля и одышки. Эмма любит своего жениха, молодого князя Ратибора, и шлет ему весточку из подземного мира. Замышляется побег. Пока Рюбецаль пересчитывает высаженные на огороде репы, Эмма обращает припасенную ею крупную репу в быстрого коня и уезжает. В ярости гном разрушает построенный им дворец [417].

Кроме интереса карлика к девушке, у этих историй нет ничего общего со сказками типа 500. Кандидаты в мужья и любовники не прядут и не испытывают склонности к пению. Живут они всегда под землей, как черные эльфы и духи земли Парацельса. Человеческого жилья они избегают. Их имена героиням отгадывать не надо. На сказку братьев Гримм истории о "руке и сердце" отчасти повлияли — по приведенным мною версиям можно судить о моде на французский сентиментализм в Германии, — но ее древнюю основу они не затронули.

Знание имени, дающее власть над его носителем, — мотив огромного числа мифов как цивилизованных, так и отсталых народов. Туземцы стараются хранить свои имена в тайне, чтобы о них не проведали злые духи и колдуны. Дабы не потревожить умершего человека, не рекомендуется произносить его имя вслух. Таково действие закона партиципации: имя равняется носителю имени. Древнеегипетские маги выясняли имена богов и людей с целью овладеть их подлинной сущностью и принудить к повиновению. У славян колдун мог, зная имя человека, превратить его в оборотня, поэтому данное при крещении имя надо было скрывать и называться иным, вымышленным [418]. Свои имена хранят в секрете Одиссей, Зигфрид, Лоэнгрин и другие мифологические герои.

В "первобытных" мифах бывает важно знать имя животного-любовника. Например, в мифе мундуруку (Бразилия) женщина забавляется со змеем среди деревьев, а ее охваченный подозрениями брат следит за ними. В разгар утех она выкрикивает имя партнера, после чего несостоявшийся шурин замечает змея и убивает его [419].

Но в сказках случаев магического использования имени относительно немного. Тем не менее Пропп упомянул "древнюю магию слова", притянув ее к эпизодам с пещерой Али-Бабы и с избушкой на курьих ножках (формула "стань к лесу задом"), а также к связанному с инициацией мотиву запродажи, во время которой колдун просит родителя отдать ему "то, чего дома не знаешь", — будущего ребенка [420].

Почему Пропп умолчал о типе 500? Во-первых, у восточных славян он не развит. Во-вторых, магия в нем иная. Героиня узнает имя не для того, чтобы получить власть над карликом, а чтобы лишить власти его самого. В-третьих, карлик не делает тайны из своего желания взять ребенка (кандидата в неофиты), а говорит об этом прямо. За настоящим источником такой магии далеко ходить не надо. Большинство специалистов признает, что в типе 500 отразилась "христианская традиция отпугивания черта" [421].

Полагаю, схема договора с дьяволом читателю знакома. Взаимоотношения героини и помощника вписываются в нее идеально. Дьявол оказывает услугу, даруя жизнь, богатого мужа, достаток и т. п., а затем назначает цену — либо душу самой героини, либо ее ребенка (договаривающиеся с дьяволом часто убивали своих детей). Об уменьшительных именах демонов мы сказали. Чтобы усыпить бдительность своей жертвы, дьявол нередко выбирает забавное имя. Демоны дантевского "Ада" называют друг друга именами, напоминающими клички: Собачий Зуд, Косокрыл, Борода, Кривляка. А вот образцы имен демонов, взятые из средневековых трактатов: Милый Лес, Святое Питье, Пучок Перьев, Босоногий, Розовое дерево, Krumnase (нем. "Кривой нос"), Pantagruel (позднее использовано Рабле), Gargorant, Galast, Malost, Libicocco, Lisegangl, Puk, Rosenkrancz, Funkeldune [422].

Беседа героини с помощником напоминает процедуру экзорцизма, включающую в себя выяснение подлинного имени изгоняемого демона. Экзорцист перечисляет несколько имен, пытаясь добраться до нужного, дьявол же издевается над его уси\иями, бьется и кричит, особенно в момент развязки: "Выходили также и бесы из многих с криком и говорили: Ты Христос, сын Божий" (Лк. 4: 41). После совершения обряда экзорцизма одержимый, как правило, "падает замертво".

Насколько образ дьявола соотносится с выявленными нами чертами, помощника? Дьявол-инкуб может вступать в связь с женщинами. Однако эротический подтекст эта связь обрела далеко не сразу. Первоначально место ночного любовника занимало другое существо, которое садилось на грудь человека, вызывая удушье и обездвиживание (о нем речь впереди). Теорию сексуальной стороны инкубата разработал парижский епископ Гильом Овернский (1180–1249). Инкубу-любовнику было присвоено имя талмудического демона похоти — Асмодей[423].

Дьявол может уносить (подменивать) младенцев. По мнению Афанасьева, эта особенность дьявола легла в основу мотива запродажи[424]. С ученым трудно согласиться — детей похищают очень многие существа. Пылкой симпатией к прядению дьявол не отличается. Красный цвет он любит, но отдает предпочтение черному, как большинство чертей из типа 500. Правда, в Северной Руси чертенята-помощники носят красные шапки с торчками, но эта деталь явно заимствованная. Умение появляться внезапно, из-под земли или из воздуха дьяволу присуще, но на такое способны и остальные духи.

Вряд ли можно считать карлика, фею и скессу одержимыми дьяволом. Это самостоятельные персонажи. Если бы дьявол был главным прототипом помощника девушки, он возобладал бы над остальными кандидатурами, потеснив карлика. На мой взгляд, он угодил в сказку позднее в связи с мотивами договора и угадывания имени. Чтобы подтвердить это, рассмотрим другой популярный сюжет европейского фольклора, посвященный имени помощника.

Его содержат в основном легенды, а не сказки. Среди носителей имени много великанов, а карликов мало. Дьявол вновь занимает промежуточную позицию, хотя в первоисточнике этого сюжета царю Соломону помогают строить храм именно демоны. Ж. Боден был убежден, что "Соломон изобрел науку заклинать злых духов". Но мудрый царь подчинял демонов не только словом. Так, в "Завещании Соломона" (гримуар, восходящий к I–II вв.) царь принуждает демона Орниаса (аналог Асмодея) таскать камни на стройку, используя магический перстень[425].

В Младшей Эдде возводить укрепленные стены для богов нанимается безымянный великан. По старой доброй традиции плата за работу — богиня Фрейя. Великан завершил бы строительство в срок, если бы не палочка-выручалочка богов Локи, сманивший его волшебного жеребца. Затем в скандинавских легендах возникает мотив имени, вероятно, привнесенный христианством.

Задумавшему постройку собора в Лунде (Швеция) святому Лаврентию является тролль Финн, предлагающий свою помощь в обмен на глаза святого (запомним эту деталь). Храм закончен в рекордно короткие сроки, но Лаврентий спасается, подслушав в горах колыбельную в исполнении жены тролля. Жена напевает имя мужа. Святой Олав точно так же узнает имя тролля (Твестер, Скалле, Блестер), строящего собор в Тронхейме (Норвегия). Услышав свое имя, тролль срывается со шпиля готового здания и разбивается насмерть. Падение со шпиля ожидает гнома в английской (Корнуолл) сказке "Грязное Поветрие". Сказка объясняет этим кривизну шпиля, но обычно такие искривления образуются из-за того, что дьявол пролетал мимо церкви и зацепился за шпиль[426].

Горный карлик строит церковь в местечке Эквадт (Дания), а в Хеддале (Норвегия) и Калундборге (Дания) этим занимается тролль Финн. В последнем случае Финн требует сердце и глаза святого Эсберна Снаре. В местечке Вермланд (Швеция) храм строит великан Кинн, в местечке Рейнир (Исландия) — тролль Финнур. В некоторых случаях (Великобритания, Германия, Польша) дьявол возводит церковь, но либо ее не заканчивает, либо она разваливается, либо ею не пользуются[427].