Читать онлайн «Принятие прибежища. Принятие этических правил буддиста-мирянина.». Страница 3

Вторая причина, по которой мы нуждаемся в помощи — это наша склонность выбирать плохое, даже когда мы способны определить что хорошо, а что — плохо. Наши поступки далеко не всегда согласуются с нашими же бесстрастными решениями [на их счёт]. Зачастую мы импульсивны, движимы необъяснимыми желаниями, которыми не можем овладеть или подчинить себе. Потакая этим импульсам, мы вредим себе, иногда просто беспомощно наблюдая за происходящим. Нам нужно научиться управлять своим умом, приведя способность совершать поступки под контроль развитой мудрости. Но эта задача требует особой дисциплины. Чтобы научиться должной самодисциплине, нам нужны инструкции того человека, который понимает глубинную работу ума и способен научить преодолению ядов, которые склоняют нас к пагубному стилю поведения. Поскольку эти наставления и дающий их человек избавляет нас от вреда и страданий в будущем, их можно считать подлинным прибежищем.

Эта вторая причина для принятия прибежища — необходимость научиться контролю над поступками, чтобы в будущих жизнях избежать попадания в несчастные миры.

Прочие несчастья, которым мы подвержены, гораздо значительнее тех, что объяснялись выше. Помимо очевидных трудностей и несчастий в нынешней жизни или риска попадания в скверный мир в будущей, есть гораздо более глубокая и всеобъемлющая опасность, присутствующая в течение всего времени существования. Это сущностная неудовлетворительность Сансары. Сансара — это цикл становления, круг рождения, старения и смерти, вращающийся с безначального прошлого. Перерождение происходит не единожды и оно не приводит к вечной жизни после смерти. С каждым поворотом колеса жизненный цикл повторяется в полном объёме: за рождением следует старение и смерть, после каждой смерти непременно следует новое рождение. Перерождение происходит в счастливом или несчастном мире, но где бы оно не произошло, вращение колеса не прекращается. Закон непостоянства накладывает свои условия на всё многообразие живых существ: всё появившееся на свет должно когда-то исчезнуть. Даже небесные миры — не исключение. Жизнь заканчивается, когда исчерпывается карма, приведшая к попаданию туда. За этим следует перерождение в другом мире, возможно и в одном из несчастных.

Из-за сущностного непостоянства всех форм обусловленного существования, при глубоком рассмотрении они считаются неудовлетворяющими или источниками страданий (dukkha). Ничто из объектов наших надежд и чаяний не свободно от изменчивости и бренности. Поэтому всё, к чему мы прибегаем для удобства и приятных ощущений — на самом деле скрытая форма страдания. То, на что мы полагаемся для собственной безопасности, само подвержено опасностям. Всё, к чему мы обращаемся за защитой, само нуждается в ней. Ничто из того, чем мы хотим владеть, не будет вечно нашим, не исчезнув: "Он разрушается, он разрушается и поэтому зовётся "этим миром".

Молодость заканчивается старостью, хорошее здоровье — болезнью, жизнь — смертью. Любой союз заканчивается расставанием и сопутствующим ему страданием. Чтобы понять всю глубину и тяжесть этой ситуации, следует умножить её на бесконечность. С безначального прошлого мы перерождаемся в круге существования, вновь и вновь с головокружительной частотой испытывая тот же самый опыт: рождение, старение, болезнь и смерть, расставание и утрата, неудача и разочарование. Множество раз мы скатывались в несчастные миры, бессчётное количество жизней прожито нами в форме животного, духа или обитателя ада. Вновь и вновь к нам применялось насилие, мы испытывали страдание, скорбь и отчаяние. Будда сказал, что количество слёз и крови, пролитых нами за всё блуждание в океане сансары, больше, чем воды в океане, а куча остававшихся после нас костей будет выше Гималаев. В прошлом мы встречались с этими страданиями бесчисленное количество раз, и пока причины блуждания в Сансаре не уничтожены, мы рискуем испытать ещё больше страданий в процессе дальнейшего существования в ней.

Избежать этих опасностей можно только одним способом: отрешиться от всех форм существования, даже самых высоких. Но чтобы отрешение реально призошло, нужно уничтожить причины, которые привязывают нас к кругу перерождений. Истинные причины, порождающие блуждание в Сансаре, лежат в нас самих. Будда учил, что мы скитаемся из жизни в жизнь под действием глубокого и ненасытного желания дальнейшего существования. Он называет это желание жаждой к существованию (bhava-taṇhā). Пока жажда существования продолжает функционировать, пусть даже незаметно, смерть не будет препятствием к продолжению цикла жизни. Жажда заполнит вакуум, созданный смертью, породив новую форму существования, определённую накопленной ранее кармой. Таким образом, жажда и существование последовательно порождают друг друга. Жажда формирует новое существование, а новое существование является платформой, на которой жажда продолжает свой поиск удовольствий.

В основе этой жуткой цепи, связывающей жажду и повторное существование, лежит ещё более глубинный фактор под названием "неведение" (avijjā). Неведение — это сущностная неосведомлённость об истинной природе вещей, не имеющее начала состояние духовного незнания. Это незнание действует двумя разными способами: во-первых оно препятствует правильному познанию, а во-вторых создаёт паутину искажений познания и восприятия. Из-за неведения мы видим красоту в том, что на самом деле отвратительно, постоянное в непостоянном, удовольствие в неприятном, личность или душу в безличном, не содержащем никакой вечной сущности предмете. Эти заблуждения стимулируют поступательное движение жажды. Подобно ослу, впряжённому в повозку и бегущему за морковкой, подвешенной у него перед носом, мы несёмся стремглав за проявлениями красоты, постоянства, удовольствия и личности, всё только для того, чтобы остаться с пустыми руками, ещё сильнее запутавшись в круге Сансары.

Чтобы освободиться от этого бессмысленного и бесполезного цикла, следует уничтожить жажду, которая приводит его в движение, причём не подавив её на время, а покончив с ней раз и навсегда. Для уничтожения жажды должно быть низложено поддерживающее её неведение, поскольку пока неведению позволено вить свои иллюзии, будет существовать почва для жажды, которая может возникнуть вновь. Противоядием для неведения является мудрость (paññā). Мудрость — это проницательное знание, которое разрывает ширму неведения и позволяет "увидеть вещи такими, какие они есть на самом деле". Это не просто знание фактов, а опыт, который нужно испытать самостоятельно. Он должен быть прямым, непосредственным и личным. Для развития такой мудрости нам нужны наставления, помощь и руководство. Нужен кто-то, кто научит, чтО конкретно мы должны сами понять и увидеть, и каким образом можно воспитать освобождающую мудрость, способную отсечь путы, привязывающие нас к повторному становлению. Поскольку люди, осуществляющие это руководство и дающие непосредственно сами инструкции предоставляют защиту от мук перерождения, этих людей можно считать истинным прибежищем.

Такова третья причина для принятия прибежища — необходимость в освобождении от всепоглощающей неудовлетворительности Сансары.

Осознать, что положение человека вынуждает заняться поиском прибежища, является необходимым условием для его принятия. Но само по себе это осознание не является достаточным. Чтобы принять что-то в качестве прибежища, мы должны убедиться, что эффективное прибежище на самом деле существует. Но прежде чем мы сможем определиться с существованием прибежища, необходимо разобраться, каким оно должно быть.

Словарь толкует "прибежище" как укрытие или защиту от опасности и страданий, как человека или место, дающее защиту, а также средство получения этой защиты. Это близко к смыслу термина saraṇa, означающего прибежище и упоминаемого в комментариях к палийским текстам. В комментариях слову saraṇa даётся ещё одно толкование, означающее "разбивать" (hiṃsati). Говорится, что "когда человек принял прибежище, то оно само разбивает, рассеивает и уничтожает пороки, прекращает страх и муки, а также риск перерождения в несчастном мире".[1]

Приводимые там объяснения дают два небходимых критерия для прибежища. (1) Во-первых, прибежище само не должно быть подвержено опасности и страданиям. Человек или объект, который сам подвержен опасности, по сути своей не может быть безопасным и по этой причине не может защищать других. Всемерно полагаться в вопросах защиты можно только на неподвластное страху и опасности. (2) Во-вторых потенциальное прибежище должно быть доступно нам. Состояние, в котором отсутствует страх и опасность, но лежащее вне пределов досягаемости, не имеет ничего общего с предметом нашего рассмотрения и не может считаться прибежищем. Для того, чтобы выполнять функцию прибежища, оно должно быть доступным и давать защиту от опасности.