Читать онлайн «Буддизм: Религия без Бога». Страница 42

Эта дата в их религиозном календаре прочно связана с буддизмом. Монахи в этот день совершали церемонию омовения статуи Будды и готовили особое постное кушанье — «кашу семи сокровищ», или «кашу восьмого дня л а», лабаджоу. В состоятельных домах хозяйки использовали для ее приготовления более двадцати компонентов: зерна разных злаков, старый рис, долго хранившийся в кладовой, финики, миндаль, кедровые орехи, бобы, каштаны, горох и многое другое. Готовую кашу раскладывали по чашкам, посыпали ее сахарной пудрой и корицей. Первую чашку ставили на алтарь предков, часть каши посылали родственникам и друзьям.

По легенде, кашу лабаджоу впервые приготовила несчастная мать, у которой был непочтительный сын, вынудивший ее просить подаяние у соседей. Народное сознание связало это блюдо с бодхисатвой в женском образе по имени Гуаньинь, очень популярным в Китае божеством. По преданию, она преподнесла такую кашу отцу перед тем, как уйти в монахини. К всемилостивейшей богине Гуаньинь обращались и во время новогодних молебнов. Взывали также к девяти буддам неба и земли. Для бедняков же зачастую изображение всех богов заменяла бумажка с начертанным на ней иероглифом «Будда».

В середине первого месяца года, то есть в период первого полнолуния, китайцы и соседние народы традиционно отмечали Празднество первой ночи. Оно было кульминацией празднования Нового года и одновременно его завершением. Первое полнолуние года отмечали иллюминацией из множества масляных светильников самых разных размеров, форм и расцветок, и потому Празднество первой ночи называлось также Праздником фонарей. Яркие и мастерски сделанные, они висели у каждого дома, каждой лавки, каждого храма. Буддисты считали эти горящие фонари символом светоча истины Будды. По легенде, император династии Лян У-ди (VI в.) как-то раз решил именно в этот день испытать истинность религий, буддизма и даосизма, и велел бросить в огонь священные писания их обеих. Нетрудно догадаться, чем заканчивается буддийская легенда: даосские сочинения сгорели дотла, а буддийские остались целы и невредимы.

В Корее в дни Нового года буддийские монахи покидали свои уединенные горные монастыри и спускались в близлежащие деревни. Они останавливались перед каждым домом, били в барабаны, славословили Будду и вручали хозяевам в знак благословения несколько испеченных в храме лепешек, а те в ответ одаривали их деньгами и рисом.

В Монголии после утверждения там буддизма Новый год был объявлен праздником шестнадцати чудес Будды. В эти дни совершается церемония очищения и покаяния лам, умилостивления богов-защитников религии и восхваления чудес, совершенных Буддой.

В Тибете буддийские праздничные обряды также вобрали в себя многие народные обычаи. Так, в канун Нового года совершают очистительные церемонии, чтобы благополучно перейти из старого года в новый. Каждая семья печет из теста фигуру-лднга, заворачивает ее в ткани, украшает монетками и заклинает духов горя войти в эту фигурку. В последний день года приглашают ламу из соседнего монастыря, чтобы тот унес фигурку из дома или лучше вообще из селения и выбросил ее, тем самым магически избавив семью от всех возможных бед. Духов беды изгоняют и сообща, всей деревней, а потом монахи в монастыре завершают церемонию изгнания «мертвого» года.

Но самым впечатляющим новогодним праздником в Тибете является Цам, или Чам. В других странах его обычно устраивают летом. Но во всех случаях его связывают с праздниками буддийского календаря.

Экзотические костюмы; страшные птичьи или звероподобные маски с клыками в оскаленных пастях, украшенные черепами; резкие, пугающие движения танцоров; громкие возгласы зрителей — таково первое впечатление от этой древней мистерии Цам (Чам). Она ежегодно устраивается в монастырях Тибета, Непала, Монголии и других стран северного буддизма и продолжается два или три дня от восхода до захода солнца; иногда ее исполняют тайно, ночью. Начало ее определяется по лунному календарю, а хорошую погоду на время исполнения ритуала должны обеспечивать местные маги. Чаще всего праздник приходится на период между серединой июля и началом августа. Легенда связывает его зарождение с Падмасамбхавой, персонажем буддийской мифологии, реальным прообразом которого был, вероятно, проповедник из индийской страны Уддияны, приглашенный тибетским царем Тисрондецаном в VIII в. для пропаганды буддизма в Тибете.

Считается, что Падмасамбхава с помощью ритуала Цам одолел духов-защитников древней тибетской религии бон и заставил их служить буддийскому закону-дхарме. Происходило это будто бы при сооружении Самье, первого буддийского монастыря в Тибете. Цам, таким образом, с самого начала символизировал победу буддизма над древними тибетскими верованиями, а реальное жертвоприношение было заменено в нем символическим. В действительности же истоки Цама уходят в глубокое прошлое, связанное не только с религиозной практикой буддизма, но и с древними шаманскими театрализованными представлениями, а прототипы масок ученые находят в петроглифах и наскальных рисунках Центральной Азии времен неолита и бронзового века.

Цам включен в обрядовую практику многих буддийских школ. Традиция его исполнения во всех случаях окрашена местным колоритом. В каждом монастыре — свой набор масок, костюмов и музыкальных инструментов, а монастырский двор, по которому кругами движутся исполнители ритуала, превращается на это время в мандалу, мистическую диаграмму, символизирующую Вселенную и в то же время — психокосм. Празднично украшенный фасад храма напоминает задник театральной сцены; иногда на него вешают громадные иконы. Число участников колеблется от четырех-пяти до ста восьми — священного числа буддизма.

Но как бы ни проводился Цам, сам ритуал начинается задолго до того, как мистерия становится всеобщим зрелищем. Опытные ламы передают свои знания молодым монахам, имеющим посвящение в тантрийскую практику со сложными ритуалами, магией, заклинаниями. В течение нескольких недель до начала идут специальные службы. Исполнители ролей погружаются в глубокую медитацию, отождествляя себя с персонажами Цама, в числе которых — устрашающие дхармапалы, защитники буддизма со звериными и птичьими головами, хранители сторон света — локапалы, божество долголетия и плодородия Белый Старец, мифическая птица Гаруда и многие другие.

И вот наступает день праздника. В канун его с раннего утра со всех окрестностей стекаются к монастырю местные жители, заполняя все дороги и тропинки. В последнее время, привлеченные необычным экзотическим зрелищем, на праздник заглядывают и иностранные туристы. Языком танца, пантомимы, а иногда и в форме диалогов Цам рассказывает о покровителях буддизма, об их подвигах и о других событиях буддийской истории и мифологии. Маски и костюмы танцоров изображают тех же божеств, которых рисуют на буддийских иконах, поэтому Цам выглядит как «ожившая икона».

Для большинства присутствующих Цам — захватывающее зрелище, завораживающее, а порой и пугающее. Но для посвященных оно исполнено глубокого мистического смысла. Исполнитель как бы перевоплощается в божество или духа; он не просто танцует, а священнодействует. Зрители тоже не остаются безучастными: они сопереживают и активно откликаются на все происходящее. Ламы внимательно следят за движениями танцоров, которые должны строго соблюдать последовательность всех действий и событий мистерии.

Количество участников, основные роли, последовательность выхода персонажей — все это было строго расписано в древних канонических текстах, но со временем ритуал не мог не измениться. Однако суть его осталась неизменной, а она есть не что иное, как драма нашего человеческого сознания, омраченного аффектами-клешами и претерпевающего нескончаемые циклы рождений и смертей в круге бытия — бхавачакре. Цам воспринимается зрителями и исполнителями как средство, ведущее к просветлению, как способ умиротворения злых духов в канун наступления Нового года или другого праздника, наконец, как приготовление человека к посмертному существованию, ведущему к следующему рождению, может быть более благоприятному, чем настоящее.

Буддисты отмечают торжественными ритуалами все главные события из жизни Будды, такие как день нисхождения его в утробу матери, царицы Майи, день рождения, день начала проповеди учения и др. Трижды святым считается день полнолуния месяца вайшакха, в который Будда родился, обрел просветление и достиг нирваны. Его обязательно празднуют, хотя в каждой стране по-своему. В Индии и Шри-Ланке буддисты-миряне посещают в день рождения Первого вероучителя храмы, совершают подношение изображениям Будды и священному дереву Бодхи, под которым он достиг просветления. Они усерднее, чем обычно, читают священные тексты, слушают проповеди и стараются посетить буддийские святыни. Обитатели монастырей еще ревностнее выполняют свои ритуальные и духовные обязанности, читают вслух тексты буддийского канона и помогают мирянам совершать обряды почитания Будды. На улицах сел и городов устраивают иллюминацию: зажигают светильники, фонарики, электрические лампы, а в некоторых районах, как и в прошлом, шествуют торжественные процессии и везут на колесницах изображения Будды, бодхисатв и богов.