Читать онлайн «Вне России». Страница 50

Однако в Бангкоке следует задержаться по генеральной причине – потому что это удивительно живой азиатский город. Вот идут в школу чистенькие, какие-то фарфоровые, в одинаковых костюмчиках, детишки, – хоть сейчас заполняй ими сказку. Вот на уровне третьего этажа обрывается недостроенный шестирядный автобан, потому как министр украл деньги: по этому поводу была предыдущая революция. Вот курят благовония и возлагают гирлянды в домашних храмах. Вот девушки на мотоциклах сидят амазонками, свесив ноги по одну сторону сиденья…

Хорошо гулять по тропическому, влажному, жаркому Бангкоку!

Вот женщина рубит мачете гигантский фрукт.

– Что это у вас такое, дражайшая Солоха?

И, отложив тесак, она объясняет, что это дуриан, полезен для женского и мужского здоровья, только в гостиницу с ним нельзя, потому что он невыносимо прекрасно для окружающих пахнет, типа сыра рокфор – ей-ей, так и скажет она на своем языке, и улыбнется, и приложит к груди сложенные ладошки.

И вы поймете каждое слово.

Таиланд – то место, куда можно ехать за кухней, но лучше не пробовать уличную еду. То есть можно, но туристическую, – там, где надписи на английском.

Дело не в гигиене и не в количестве перца. Просто к местной пище европейский желудок адаптируется долго, но, адаптировавшись, потом расстраивается от еды европейской. Зачем расстраивать собственный внутренний орган?

Счастливое исключение – фрукты. Их в Таиланде тьма.

Во-первых, прозванный королем местных фруктов дуриан. Шишковатый, вспухший до размеров футбольного мяча плод царствует, правда, лишь с мая по сентябрь, но какова вертикаль его власти! Половина попробовавших дуриан от него в полном восторге, другая половина пожимает плечами, но и те, и другие не могут внятно описать вкус. По-английски это ближе всего к custard – молочному крему из яиц, только еще с привкусом клубники, личи, ананаса… М-да: не описать. Проблема дуриана в содержащихся ферментах: поспевая, он мгновенно забраживает – отсюда и запах, так что есть дуриан надо сразу, на улице или рынке.

А вот с рамбутаном (красным, волосатым, неприлично мохнатым) проблем нет – покупай, вези, храни. На рынках рамбутаны связывают в огромные снопы-веники, а для освежения обмакивают в воду.

На третье место поставим «глаз дракона» – устрашающе розовый плод кактуса. Но если его разрезать, объявится съедобная белая сердцевина, нашпигованная сотнями черных маковинок, как будто их вручную туда втыкал отряд прилежных азиатов.

А еще есть мангустин, они же мангостан – вопреки названию, ничуть не походящий вкусом на манго, а внешне похожий на плод любви сливы и цукини. А еще – чомпу, или розовое яблоко (зелено-розовая не то груша, не то перец, по вкусу и правда напоминающий водянистое яблоко с кислинкой, приятной в жару). А еще – ноина, гуава, джекфрут, канун и жожоба, лонгкон и лонган, папайя, ракам, сантол, тамарин, танжерин и ламуд…

В общем, Кузнечный и Черемушкинский рынки сегодня у нас будут закрыты на переучет возможностей.

Вообще-то Патайя – никакая не ПатАйя. Она – ПатайА. А патайА – это такой ветер с моря, отгоняющий в сезон дождей от побережья тучи, что оценили в 1960-х американские летчики, устроившие в Патайе авиабазу с целью бомбить Вьетнам, ну, а заодно превратившие тихую рыбацкую деревушку (от Бангкока часа три езды) в американский у-солдата-выходной-и-прочее-рай.

Прежде чем забронировать номере в отеле в Патайе, нужно задать себе вопрос: а нравится ли мне город Сочи? Если ответ положителен, то в Патайе нужно остановиться, – возможно, и до конца жизни.

В Патайе по морю вовсю гоняют на «бананах» и вейках, катаются на водных лыжах и поднимаются в небо на парапланах, а если кому все же понадобится чистое море – пожалуйста, катер за полчаса доставит на коралловую отмель. В промежутках же между парапланом и бананом – крокодиловая и змеиная фермы («очень апасна! астарожна!» – кричит окруженный гадами дрессировщик, азы профессии освоивший в московском университете имени Патриса Лумумбы) или на покатушки на слонах. Говорят же вам: Сочи, только updated, без хамства, диких цен и предолимпийского кошмара. Зато публика та же: ставящая целью загореть на всю оставшуюся жизнь.

Второй, более элегантный вариант использования Патайи – это превращение ее бивак для марш-броска в наилюбопытнейшие места. Скажем, в Ват Кхао Суким – где центральный храм упирается в небеса 119-метровым шпилем, так что веришь в тайскую реинкарнацию Церетели. Там, дожидаясь кремации, покоится уже несколько лет тело последнего бодхисатвы (кремировать можно, когда прорастут положенные в гроб зерна – за ними следит видеокамера. «А вдруг не прорастут?» – «Такого не бывает. Прорастут»).

Или ехать в заброшенные монастыри, где с гор, прыгая по статуям Будд и осыпающимся храмам, как в мультфильме про Маугли, спускаются обезьяны.

Или – в древнюю столицу Таиланда, Аютайю.

Или – в заповедник, где в ручьях под водопадами водятся черные карпы в таких количествах, что тебе предлагают «рыбный массаж»

Или вообще махнуть через границу – к кхмерам, в Камбоджу, и встретить рассвет в проглоченном джунглями монастыре Ангкор Ват, центре погибшей цивилизации.

В общем, имеются варианты.

Включая еще один – начинающийся (и заканчивающийся) в районе протоптанной американцами Walking Street. Вот там, чуть сядет солнце, все по полной злачной программе – тысячи торговцев, толпа, жаровни, бары, шоу, боа и перья, музыка, пиво, призывно глядящие тайские мальчики и еще более призывно глядящие тайские девочки, на проверку оказывающиеся опять же тайскими мальчиками.

Но некоторые любят погорячее.

У Воннегута в «Бойне номер пять» инопланетяне-тральфамадорцы информируют главного героя, что «обнаружили не меньше семи различных полов на Земле… Они сказали, что ни один земной житель не может родиться, если не будет гомосексуалистов. А без лесбиянок дети вполне могли появляться на свет. Без женщин старше шестидесяти пяти лет дети рождаться не могли. А без мужчин того же возраста могли…» – ну, и так далее.

Таиланд к этой глубокой мысли является иллюстрацией.

Вот, например, трансвеститы, то бишь мужчины, рядящиеся в женщин. В отличие от европейских трансов, демонстрирующих свои, так сказать, цветы зла в глухой ночи в каких-нибудь гей-клубах, в Таиланде они являются просто цветами. Шоу трансвеститов «Аказар» – часть туристической программы: зал на 1200 мест, 3 представления в день, окончание в 22.30, и к немыслимому разврату это имеет отношение не большее, чем петербургский мюзик-холл. Трансвеститы – это просто особый тайский пол.

Их, кстати, не надо путать с ladyboys, ледибойз – девочками, являющимися девочками лишь выше пояса (операция по появлению груди стоит $300 и является в Таиланде стандартной: как говорится, хозяйке на заметку). Если перед вами красивая и высокая тайская девушка – сто процентов, что это ladyboy, над которым никто и не подумает насмехаться (еще бы. Днем их вполне можно встретить за прилавком).

Еще есть транссексуалы – мужчины, завершившие операцию по превращению в женщину, что тайцев тоже удивляет не больше, чем существование рыжих среди брюнетов и блондинов.

А еще тайские мужчины по природе своей женственны, склонны к эмоциям и быстрым слезам, в семьях они обычно женщинам подчиняются, – а вот их жены вполне могут побегать за ними со скалкой в руке…

Следует ли это тропическое разнообразие (напрочь отсутствующее, скажем, в соседних Лаосе, Вьетнаме или Камбодже) приписать особой толерантности Таиланда, массовому (секс)туризму, американским базам или чему другому – непонятно. Некоторые считают, что все дело попросту в недорогом и очень высоком качестве работы местных пластических хирургов.

В Бангкоке в Siam Hotel, где я жил, существует даже особый этаж, отделенный от остальных, с персональной зоной завтрака и прочей приватностью. Там снимают номера европейские бизнесмены, и отнюдь не те, кто хочет переменить пол, – а те, кто хочет омолодиться, сохраняя incognito.

Остров, который не слишком велик (20 км в ширину), но и не слишком мал (50 км в длину), – Пхукет, словно Чичиков, хорош тем, что абсолютно всем может угодить. Там можно беззаботно плескаться в наипрозрачнейшем и наитеплейшем Андаманском море – а можно заниматься виндсерфингом. Можно затовариться по уши туристским продуктом (катание на слонах + буддистский монастырь + шопинг) – а можно взять машину с правым рулем и объехать остров по периметру, а затем в Пхукет-таун, где, кажется, туристов нет вообще, накупить на рынке сушеных рыб, кальмаров, морских гадов, соленых, сладких, кислых, перченых и все вместе. Можно провести невиннейший семейный отдых с детьми, для которых специально придумано колоссальное шоу со слонами Fantasea – а можно поехать в Патонг и получить все запретные удовольствия мира, причем в одном флаконе. Там можно весь отпуск пролежать в джакузи на балконе отеля Thavorn Beach Village, к виллам которого постояльцев развозит электрический поезд, и где балконы устроены так, что с них видно все, а тебя не видит никто – а можно устраивать ежедневно тайский массаж, который, к слову, не имеет ничего общего с мифами вокруг него.