Читать онлайн «Социология вещей (сборник статей)». Страница 93

Теперь, когда мы исправили асимметрию Хакинга и признали эту общую арену, мы можем на некоторое время отвлечься от имен соперничающих партий, будь то реалисты, натуралисты, конструктивисты, деконструктивисты и т. д. Давайте лучше посмотрим на список обязательств, которые они хотят получить от граждан общего мира (правда, разными способами). Мне представляется, что этот список позволит добиться более полной и ясной классификации семейства социальных конструктивистов, чем предложенный Хакингом. Мой перечень относится к его «точкам преткновения», но открывает иные дипломатические перспективы.

Обязательство первое. Обсуждение X должно прекратиться раз и навсегда. Только так мы избавимся от бесконечных споров, дебатов, ненужных сомнений и непомерной деконструкции. Обсуждать реальность запрещено, ее можно использовать только в качестве абсолютной предпосылки всех прочих доводов. Вот единственный способ защитить прочные и неизменные факты, на которых мы основываемся. Если задействовать этот рычаг, любая дискуссия станет невозможной (Hacking 1999: 84). Партия «конструктивистов» пренебрегает таким важным обязательством? Тогда не удивительно, что другие фракции «объявляют ей войну» и стараются изгнать ее из любого «парламента» (Stengers 1998). Теперь понятно, в чем состояло недоразумение предыдущих споров по поводу «социальной конструкции» – это обязательство было проигнорировано или, скорее, перепутано с другим, столь же важным, о котором речь далее.

Обязательство второе. Несмотря на предыдущее требование поддерживать бесспорный авторитет реальности, нужно сохранить возможность обжалования и пересмотра разных пунктов, чтобы новые претенденты, не включенные в ранее установленный миропорядок, могли рассчитывать на то, что их голоса тоже будут услышаны («голоса», конечно, принадлежат не только людям). Именно этого требуют массы конструктивистов (описанные Хакингом), когда нападают на «природную», не обсуждаемую, само собой разумеющуюся необходимость, выраженную нулевой отметкой по шкале Хакинга. Лишь то, что было создано, может быть переделано и разобрано. Если же любой пересмотр исключен, и мы просто поставлены перед лицом непреложной неизменной реальности, то важнейшее обязательство находится в опасности, и значит, снова «война». Новых кандидатов не пустят и на порог общего мира. Партия, которую мы назвали «партией натуралистов», хочет запретить любые дискуссии и исправления, апеллируя к состоянию природы, чтобы во имя «закона и порядка» ликвидировать нормальный политический процесс.

Поэтому неудивительно, что другие фракции постараются выгнать ее из парламента.

Сдержки и противовесы политической эпистемологии требуют обоих обязательств, поскольку без них невозможен процесс обсуждения. Но споры не ограничиваются обсуждением этих двух пунктов.

Обязательство третье. Общий мир создается постепенно, а не задан раз и навсегда. Происходит совершенная путаница, когда это обязательство выдают за доводы в защиту контингентности против необходимости. В данном пункте Хакинг попадает в ловушку («точка преткновения» № 1). Он считает, что сконструированный характер фактов доказывается посредством демонстрации их контингентного характера, их возможности предстать другими, т. е. через отсутствие необходимости быть такими, какими они являются[258]. Поэтому, согласно Хакингу, опровержение конструктивистской точки зрения состоит в том, чтобы показать: напротив, существует только одна возможность для X быть X. Здесь обнаруживается глубочайшее непонимание тех доводов, которые выдвигают исследования науки, в особенности, в связи с историей науки. Они отнюдь не стремятся показать, что могли бы существовать альтернативные физика, химия или генетика. Они говорят о невозможности монолитного мира[259]. Унифицированный мир – дело будущего, а не прошлого. Мы пока еще живем в том мире, который Джеймс назвал «плюриверсум», и все те ученые, философы и разномастные активисты, которые хотят сделать этот мир единым, рискуют потерпеть неудачу. Опасность, контингентность, неопределенность указывают не на результат (каковой сам может быть Необходимостью), но на процесс, в ходе которого «этот» мир постепенно становится одним и тем же разделяемым всеми миром. Оппозиция образована не контингентностью и необходимостью, а теми, кто хочет раз и навсегда упорядочить мир под предлогом того, что он – уже «един» (вычитая из этой суммы все, что не вписывается в их представления о единстве мира), и теми, кто готов работать над постепенным собиранием общего мира, потому что для них в мире нет ничего «лишнего».

Обязательство четвертое. Люди и нечеловеки связаны историей, что делает их разделение невозможным. Это требование конструктивистской программы остается совершенно непонятным, если выдать его за спор между реализмом и номинализмом (хакинговская «точка преткновения» № 2, см. (Hacking 1999: 80)). Слова и миры не представляют собой два изваяния, стоящие друг напротив друга и символизирующие территории двух государств, только одному из которых следует присягнуть на верность. Слова и миры обозначают, скорее, возможные и не очень интересные пределы, итоги сложнейших практических усилий, инструментальных посредничеств, форм жизни, интересов и участия, благодаря которым создаются новые сообщества-ассоциации. Заявить о необходимости выбора между утверждениями и реальностью, равносильно тому, чтобы противопоставить один берег реки другому, не замечая широкого быстрого потока, протекающего между ними. Философия, которая только регистрирует выбор между реализмом и номинализмом, ничего не говорит о нашей обычной практике отношений с вещами. Она занята политическим упорядочиванием, предполагающим разделение людей и не-человеков (de Libera 1996). Но как только политический порядок модифицирован (что и показали исследования науки), не остается никаких оснований для сегрегации слов и миров, природы и культуры, фактов и представлений. Наоборот, мы убеждаемся в отсутствии такой сегрегации.

Обязательство пятое. Институты, обеспечивающие нормальный переговорный процесс, должны точно определять качество «правильного общего мира», на страже которого они стоят. Как я уже говорил выше, самым существенным в конструктивизме является возможность различения между хорошей и плохой конструкцией (а не абсурдный выбор между сконструированным и несконструированным). Философская традиция провела разделительную черту между моральным вопросом «жизненного блага» и эпистемологическим вопросом «общего мира». Но стоит только практическому дискурсу выйти на первый план, и мы сразу же увидим, что два вопроса соединились в один: какой общий мир является наилучшим и наиболее подходящим для совместного проживания[260]? Теперь слово композиция («собирание» общего мира) обретает смысл, который, начиная с греков, выражается словом «космос» (чему противоположно – «какосмос»)[261]. Поиск всеобщего мира даже не начнется, если нам навяжут оппозицию между «не-созданным», всегда уже существующим, одним единственным лишенным ценностей миром, с одной стороны, и «создаваемой» мешаниной противоречивых социальных или субъективных ценностей и требований, с другой. Простого «существования», очевидно, недостаточно для реальности (matters of fact), которую усваивают, присоединяют, связывают и совмещают с разного рода претензиями и интересами. Она должна стать композицией, обстоятельствами (states of affairs)[262]. Идея моего (весьма приблизительного) перечня состоит в том, что теперь мы можем сравнить программы на политической арене и посмотреть, к чему они приведут – к усилению или, напротив, ослаблению пяти перечисленных гарантийных обязательств. Я считаю, что этот список дает нам гораздо более эффективный инструмент классификации, чем система баллов, изобретенная Хакингом (Hacking 1999: 199)[263]. Поскольку у нас нет лучшего термина (я бы предложил «композиционизм», но он без родословной), давайте оставим слово «конструктивизм» для партий, которые выполняют обязательства и назовем «натуралистами» или «деконструктивистами» тех, кто не в состоянии платить по счетам. «Натуралисты» настаивают только на первой гарантии и не заботятся об остальных. «Партия деконструкции» старается сохранить второй и пятый пункт, но пренебрегает прочими. Я готов полностью отказаться от слова «конструктивизм», при условии, что найдется другое, способное определить тот конституционный порядок, о котором я говорил с помощью конструктивистской метафоры. Любой термин хорош, если он позволяет охарактеризовать то, что a) не всегда нас окружало; b) скромного происхождения; c) составлено из разнородных частей; d) не является полностью подконтрольным изготовителю; e) могло не возникнуть; f) преподносит сюрпризы, а также налагает обязательства; g) нуждается в защите и поддержке, чтобы существовать. Я признаю, слишком много определений для одного маленького слова, да еще такого, которое оканчивается убийственным суффиксом «изм».