Читать онлайн «Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии». Страница 44

На VIII съезде Советов 22 декабря 1920 г. Ленин читал большой доклад и по отношению к крестьянству стоял твердо на разверстке:

«Товарищи, вот что мне хочется более всего подчеркнуть вам сейчас, когда мы от полосы войн повернули к хозяйственному строительству. В стране мелкого крестьянства наша главная и основная задача – суметь перейти к государственному принуждению, чтобы крестьянское хозяйство поднять, начиная с мер самых необходимых, неотложных, вполне доступных крестьянину, вполне ему понятных. И суметь достигнуть этого можно только тогда, когда мы сумеем убедить новые миллионы, к этому неподготовленные. На это надо двинуть все силы и позаботиться о том, чтобы аппарат принуждения, оживленный, укрепленный, был базирован и развернут для нового размаха убеждения, и тогда мы эту военную кампанию окончим победой».[124]

На этом съезде многие выступающие потребовали ввести хотя бы какое-то премирование крестьян за выполнение разверстки. Ленин тогда согласился лишь при трех ограничениях такого премирования. Никакого даже обсуждения идеи замены разверстки налогом не было, и все дискуссии велись на базе разверстки. Ленин тогда, 27 декабря 1920 г., написал «Дополнение к резолюции по земельному вопросу»:

«Премирование отдельных домохозяев должно быть, во-1-х, поставлено на второй план по сравнению с премированием целых обществ и вообще коллективов; во-2-х, премировать и вообще вознаграждать отдельных домохозяев только при строжайшем соблюдении того условия, что отдельные хозяйства достигли хозяйственных успехов без малейшего применения кулаческих приемов; в-3-х, чтобы отдельные домохозяева премировались знаками отличия, предметами личного потребления, домашнего обихода и т. п.; средствами же производства допустимо премировать отдельных домохозяев лишь при непременном соблюдении того условия, чтобы для премии выдавались только такие средства производства и только на таких основаниях, чтобы эти средства производства не могли быть использованы как орудие превращения хозяина в кулака».[125]

Очевидно, что и тени намека на отход от разверстки нет. Первое упоминание Ленина о возможности замены разверстки налогом появляется лишь в последний день февраля – 28 февраля 1921 г., когда многие уже начали предлагать эту меру:

«Здесь один говорил о налоге. Тут много здравого смысла…»[126]

Поэтому можно констатировать, что Ленин начал осознавать необходимость замены разверстки налогом лишь через год после первого предложения Троцкого.

Существует мнение некоторых историков, что то раннее предложение Троцкого и НЭП 1920-х годов – очень разные вещи. Но такие историки забывают, что понятие «НЭП 1920-х годов» – очень неопределенное. «НЭП 1921 г». отличается от «НЭПа 1922 г»., очень отличается от «НЭПа 1923 г»., разительно отличается от «НЭПа 1924 г». и совсем мало общего имеет с «НЭПом 1925 г». То, что предложил Ленин на X съезде партии, ничем не отличалось от предложения Троцкого, сделанного им за год до этого. Вот, например, как понимал тот НЭП сам Ленин через три месяца после своего доклада на X съезде:

«Социализированная фабрика дает крестьянину свои продукты, а крестьянин дает за это хлеб. Это единственно возможная форма существования социалистического общества, единственная форма социалистического строительства в стране, где мелкий крестьянин составляет большинство или, по крайней мере, очень значительное меньшинство. Одну часть крестьянин даст в виде налога, а другую в обмен на продукты социалистической фабрики или через товарообмен»[127].

Ни о каком рынке речи нет. Ни о деньгах, ни о товарно-денежном обороте, ни о частных фабриках, ни о хозрасчете госфабрик. Нет речи и о кредитно-финансовой системе, развившейся позже.

Вопросы экономики обратили на себя пристальное внимание большевиков на закате гражданской войны. К IX партсъезду (весна 1920 г.) ЦК поручил подготовить и отстаивать на съезде доклад «О хозяйственном строительстве» именно Троцкому. На следующем высшем форуме правящей партии к экономическому можно отнести доклад Ленина о переходе к продналогу, повторяющий идею Троцкого. В апреле-мае 1921 г. Троцкий все свободные часы посвящает изучению экономического положения европейских стран. Именно тогда у него родилась идея длинных социально-экономических циклов, которая будет подробно раскрыта мной в следующем параграфе книги. Именно эта идея позволила мне выдвинуть новую объединенную теорию длинных техно-эколого-социально-политико-экономических циклов. Именно эта теория позволила мне построить прогноз развития социально-экономического строя развитых стран Америки и Европы на ближайшие 50 лет во 2-м параграфе предыдущей 2-й главы.[128]

На следующем XI съезде РКП(б) общеэкономические вопросы не обсуждались (единственный дебатируемый экономический доклад – сугубо специальное выступление Сокольникова как наркомфина о финансовой политике).

Но остановимся на очень важном моменте, мимо которого нельзя пройти, рассматривая этот высший форум партии, оказавшийся последним, работой которого руководил Ленин лично. После года восстановления рыночных отношений многие осознали первые итоги и определили свое отношение к НЭПу. В том числе, конечно, и два вождя. Здесь я впервые выскажу мою гипотезу о некотором принципиальном различии их концепций. Дело в том, что троцкистки настроенные российские историки никогда не говорили о таком различии в понимании НЭПа. Их позиция была всегда – полное совпадение ленинского понимания НЭПа и концепции Троцкого. Другие историки со времен сталинско-бухаринской традиции приписывали Троцкому антинэповские настроения вразрез с ленинским взглядом. Серьезные европейские и американские историки склонялись скорее к первому мнению.

Мои исследования позволяют выдвинуть новую гипотезу о наличии различия понимания НЭПа Лениным и Троцким. Но не в плоскости «Ленин за НЭП, а Троцкий – против» (сталинско-бухаринская версия). Они оба были за рынок, только по-разному его понимали.

В своем последнем докладе (как всегда – «политическом») Ленин говорил почти исключительно о НЭПе: итог за год и планы на следующий год. Говорил он целых 2 часа! Суть ленинского понимания НЭПа одним словом – вынужденность.

«Мы не могли удержать всех позиций, которые с налету захватили…»

«…Это не есть соревнование, это есть отчаянная, бешеная, если не последняя, то близкая к тому, борьба не на живот, а на смерть между капитализмом и коммунизмом…»

«Прямого коммунистического распределения мы ввести не могли. Для этого не хватало фабрик и оборудования для них».

Можно привести массу цитат из этой программной речи в подтверждение вынужденности как сущности ленинского понимания новой политики. По воспоминаниям, Ленин говорил убежденно, лишь изредка заглядывая в свои листки, которые он держал в руке. Вся речь проникнута военной риторикой. Можно подумать, что это речь не руководителя государства, перешедшего еще год назад к мирной жизни, а полководца в начале войны: «год отступали»; «мы капитализм побьем»; «поставить к стенке»; «когда армия отступает, то тут нужна дисциплина»; «…ставят пулеметы и тогда, когда правильное отступление переходит в беспорядочное, командуют “Стреляй!”. И правильно». Вынужденность Ленин объяснял тремя причинами: требованием крестьянства, отсталостью и разрухой. Удержаться у власти в крестьянской стране можно лишь удовлетворив крестьян. Культурная отсталость, недостаток специалистов и промышленной базы. По мысли Ленина, если бы этих причин не было, рынок был бы не нужен. Весь смысл этой двухчасовой речи был в этом. Именно поэтому он поставил подбор кадров (!) как главную задачу:

«…вся загвоздка не в политической власти, а в том, чтобы уметь управлять, уметь правильно расставлять людей…»

Именно поэтому он в это время дает Сталину полный карт-бланш на создание аппарата по контролю и распределению кадров партии.

Объяснять рынок разрухой и бескультурьем было слишком легко. Все это понимали, и всем это было близко. Маленький штрих к картине той обстановки: каждый делегат съезда проходил санобработку от сыпного тифа. Общественный транспорт в Москве был представлен только трамваями, которые ходили редко и нерегулярно. Делегаты съезда приходили в Кремль пешком. Большинство приехали из регионов и жили в общежитиях в огромных помещениях, где стояли 50–60 железных кроватей.

Гораздо труднее было Троцкому объяснить тем же делегатам свое понимание НЭПа:

«Если бы в Германии рабочие захватили сейчас власть, то мы, несомненно, не дали бы им совета все объединить и поставить над всем совнархоз с единым распределением и потреблением… То же и по отношению к Западной Европе: если победит ее пролетариат, первое время (и, может быть, очень и очень длительное) ему придется прибегать к капиталистическим методам…»