Читать онлайн «Перспективы развития социума». Страница 32

4. Смущает также отсутствие анализа коллективной формы собственности, в том числе и интеллектуальной; сугубо субъективный подход к пониманию творчества и преодоления эксплуатации. Бегло отмечается, что движение к постэкономическому социуму становится возможным после того, как удовлетворены материальные потребности и понята действительная роль знаний. На наш взгляд, и то и другое следует оценивать на основе эмпирических данных, привлекая не только статистику, но и социологические исследования.

5. Для стран СНГ рассматриваемые проблемы кажутся весьма далекими, но важно уже сегодня обращать на них внимание, поскольку они имеют не только теоретическое, но и практическое значение, которое будет только возрастать. Мы видим в сегодняшней Беларуси достаточно бурные процессы информатизации, развитие высоких технологий и другого, что способствует превращению труда в творческую активность все большего числа людей. Интересно и то, что на постсоветском пространстве дифирамбы курсу «рынковизации» подавили голоса скептиков, что затрудняет трезвый аналитический подход. То же можно сказать и относительно частной собственности как вечной категории. Пожалуй, обращение к теории постэкономического общества позволит выработать более конструктивный подход.

«Судьба любого общества зависит прежде всего от свойств его членов»[250] – к такому выводу пришел П. А. Сорокин на основе анализа огромного исторического материала об «имманентных флуктуациях» (внутренних волнениях и беспорядках), о причинах революционных ситуаций, возможности их предотвращения, минимизации потерь и др. Он не отрицает влияние внешних условий, геополитических, природных и других факторов, но источником и движущей силой развития, поддержания стабильности и порядка могут быть только сами люди – творцы своей судьбы, реальные свойства которых в их совокупности и образуют то, что сегодня называется человеческим потенциалом. Спустя полвека мысль Сорокина подтвердил и усилил известный итальянский политический деятель, организатор и президент Римского клуба Аурелио Печчеи. Он писал: «При всей той важной роли, какую играют в жизни современного общества вопросы его социальной организации, его институты, законодательства и договоры, при всей мощи созданной человеком техники – не они в конечном счете определяют судьбу человечества. И нет, и не будет ему спасения, пока сами люди не изменят своих привычек, нравов и поведения… Самый важный вопрос – как разжечь искру, которая положит начало развитию человеческих качеств» [251].

А это значит, что общество должно стремиться к познанию этих свойств, т. е. личностных качеств, выявлению их особенностей применительно к основным социальным группам и категориям населения с тем, чтобы способствовать индивидуальному развитию и одновременно направлять качественную групповую динамику ради сохранения целостности и поступательного движения социума. В реализации таких задач особое теоретическое и прикладное значение приобретают эмпирико-социологические исследования. Проблемная ситуация для Беларуси в этой исследовательской области определяется следующими моментами.

Во-первых, тем, что Программа социально-экономического развития на следующую пятилетку пронизана идеей инновационности. Смысл ее понятен – при ограниченности топливо-энергетических и многих других природных ресурсов мы можем быть успешными, конкурентоспособными лишь опираясь на человеческий потенциал, правильно его используя и развивая. Прежде всего это относится к инновационной активности членов общества во всех сферах общественной жизни.

Во-вторых, как отмечалось на Парламентских слушаниях по проблематике экономики знаний, пока интеллектуальный, инновационный ресурс используется недостаточно. Так, наукоемкость ВВП составляет около 0,8 %, в то время как в развитых странах ЕС она равна 2–3 % («СБ. Беларусь сегодня» 26.11.2010).

В-третьих, по мере усложнения всех видов деятельности и повышения ценности и ответственности рабочих мест, все более настоятельной становится потребность в точном определении возможностей человека с точки зрения их соответствия ролевым ожиданиям, деловым требованиям конкретной деятельности – работы, учебы, службы и т. д. Объективно в этом больше всего должен быть заинтересован сам работник, ибо для него цена ошибки слишком велика (время необратимо), а правильный выбор – это призвание, перспективы самореализации, путь к благополучию, а главное – к осмысленной и полноценной жизни. Не менее важно это и для коллектива, общества в целом: чем больше людей, нашедших свое призвание, адекватные и социально приемлемые способы самореализации, тем выше эффективность совместной деятельности, стабильность и способность к инновационному развитию конкретного социума. Наблюдая частую смену тренеров некоторых спортивных команд (да и игроков), приходится предположить, что подбор осуществляется методом «проб и ошибок», в лучшем случае – на основе интуиции руководства клубов. В других видах деятельности, где нет столь напряженной состязательности и однозначности результата – «выигрыш-проигрыш» – проблема не столь очевидна, но, безусловно, актуальна. Правильная оценка личностных качеств – наиболее адекватный метод определения потенциала человека в праксеологическом смысле слова, т. е. для конкретного вида деятельности.

С гносеологической стороны можно отметить нюансы, связанные с терминологическими разночтениями, валидизацией методик, особенно если речь идет об исследованиях конкретных социальных групп, коллективов и других общностей. Социологический анализ личностных качеств активно проводился в 1970-80-е годы, главным образом руководителей и специалистов производственных отраслей, идеологических работников. В период перестройки он (анализ) оказался невостребованным, а в настоящее время – оттеснен на периферию достаточно освоенной социологической тематики.

Связь между качествами личности и мотивационными ориентациями алгоритмов поведения представляется достаточно очевидной на повседневном уровне. Опыт показывает, что в одной и той же ситуации (или в эквивалентных ситуациях) люди ведут себя по-разному в зависимости от того, какие они по своему социопсихическому строю[252]. Скажем, скупец болезненно реагирует на коллективные решения о сборе денег на какие-нибудь общие мероприятия – турпоездка, подарок, материальная помощь и др. Он, как правило, стремится выйти из предлагаемой ситуации («я не поеду») или ограничиться минимальным вкладом. То же характерно и для других качеств – от преобладающих свойств темперамента до высот альтруизма, толерантности, патриотизма. Более того, такого рода житейские наблюдения составляют эвристическую базу прогнозирования поведения как конкретного индивида, так и соответствующей социальной категории. Справедливость подобных выводов зафиксирована в устном народном творчестве, фольклоре как компендиуме житейской мудрости. Важно однако учитывать, что обыденные способы объяснения связи личных качеств и поведения – не окончательные выводы, а скорее предпосылки для строго логических научных обоснований. В этом отношении характерно замечание X. Хеккхаузена: «С точки зрения современной психологии каждый из этих способов объяснения является «наивным»; иначе говоря, хотя эти способы и полезны, они чересчур упрощены»[253]. Несмотря на то, что обыденное оценивание опирается на повседневные практики общения и здравый смысл, оно не свободно от неоправданной и часто чрезмерной генерализации, т. е. перенесение некоторых наблюдаемых индивидуальных особенностей на всю общность (группу, когорту и т. д.), от стереотипных взглядов и представлений; недостаточного учета изменяющихся условий и ситуационных факторов. В этом сказывается отсутствие категоризации терминов, сведение их к самым простым и общепонятным словам живого языка. Разумеется, социогуманитаристика не должна игнорировать огромный багаж обыденных смыслов, накопленных историей и продолжающей пополняться; как и множество социальных типов, выведенных мировой литературой и искусством путем акцентирования отдельных личностных качеств или их некоторых наборов. Не случайно стали нарицательными многие социальные типы, выведенные Мольером, Рабле, Сервантесом, Гоголем, Достоевским, К. Крапивой, В. Короткевичем. С методологической точки зрения первый вопрос программы исследования – это определенность понятийного аппарата. Рассмотрим дефиниции таких терминов, как качество и/или черта личности.

В психологии под качествами личности понимаются обобщенные свойства, выражающие особенности восприятия окружающего мира, реагирования на внешние и внутренние раздражители, стиль мышления и действий. При этом, поскольку речь идет о категоризации, то за исходную необходимо принимать философскую дефиницию понятия качества вообще. Отметим два важных для нашей темы аспекта философского определения понятия «качество». Во-первых, его атрибутивность, сформулированную Гегелем в следующих словах: «Нечто есть благодаря своему качеству то, что оно есть, и, теряя свое качество, оно перестает быть тем, что оно есть»[254]. Во-вторых, предметность, неразрывную связь с тем предметом (явлением), сущность которого оно выражает. Ф. Энгельс писал: «Существуют не качества, а вещи, обладающие качествами, и притом бесконечно многими качествами»[255]. Отсюда следует, что качества входят в структуру предмета и не могут быть гипостазированы, т. е. превращены в некие самостоятельные сущности над- или внепред-метные. Психолог К. К. Платонов полагал, что в теоретическом анализе качества личности выделяются путем наложения характера и способностей индивида на динамическую структуру личности, включающую опыт, направленность, особенности психических процессов (внимания, воли, памяти, мышления) и биопсихические свойства – темперамент и др.[256] Отметим также, что в современной персоналогии распространенным является понятие «черты личности». Г. Олпорт (1897–1967), автор концепции черт личности, писал: «Черта – это предрасположенность вести себя сходным образом в широком диапазоне ситуаций»[257]. Содержательно данный термин характеризует психологические особенности, преобразующие множество стимулов и обусловливающие множество эквивалентных ответных реакций. Иначе говоря, поясняет автор, в самых разных ситуациях робкий будет вести себя осмотрительно, сдержанно, ненавязчиво, а коммуникабельный – открыто, с готовностью к контактам, общению, разговору. Мы приводили выше пример скупца. Олпорт говорит о доминировании как личностной особенности, подчеркивая следующее: «Она проявляется лишь тогда, когда человек находится в присутствии значимых других… Он немедленно становится лидером»[258]. Заметим, что хотя Олпорт разрабатывал именно теорию черт, тем не менее иногда он отождествляет их с качествами личности: «Черта личности, – отмечает он, – является более обобщенным качеством, чем привычка»[259]. Набор слитых воедино привычек, например в самообслуживании ребенка: чистить зубы, причесывать волосы, ухаживать за одеждой, убирать кровать и свою комнату, – может сформировать такую черту (качество), как опрятность. Другие авторы, в частности К. К. Платонов, относят черты личности к понятиям обыденного уровня, проявляющимся в повседневной деятельности и общении, и потому доступным оценке по здравому смыслу[260].