Читать онлайн «Исследование авторитарной личности». Страница 19

«План Гитлера… да, Гитлер немного перегнул палку. Однако известное оправдание у него есть – некоторые плохие, но, конечно, не все. Но Гитлер руководствовался идеей, что одно гнилое яблоко в корзине может испортить все остальные». Опрашиваемый не одобряет жестокие преследования евреев. «Если бы Гитлер обращался с евреями как с нацменьшинством, если бы он их изолировал и дал им особые законы, по которым они могли бы жить, то сейчас у него было бы меньше головной боли. (В этой стране сейчас та же проблема?) Та же самая, но решается она намного лучше, так как мы страна демократическая».

В то время как предложение об изоляции меньшинства противоречит основным принципам «демократического государства», которым опрашиваемый гордится, метафора о гнилом яблоке вызывает представление о порочном семени, к которому с пугающей последовательностью примыкает потенциальное желание об эффективном средстве для уничтожения этих бацилл.

Убедительным представляется извращенное представление так называемого демократа 5019, двадцатилетнего рабочего с высокими баллами на всех шкалах. Прежде всего его отличает слепое и авторитарное приятие своей скромной жизненной позиции. Тем не менее он «не переносит людей трусливых» и «восхищается настоящими вождями»:

Более умеренная точка зрения, изложенная во втором предложении, снимается убедительностью первого.

1 Эти проблемы рассматриваются в главе III А. Р., Politico-Economic Ideology and Group Memberships in Relation to Ethnocentrism, как «псевдодемократизм».

2 Данная гипотеза подтверждается в гл. 3 А.Р., The Study of Аnti-semitic Ideology.

3 См. в главе III A.P., Politico-Economic Ideology and Group Memberships in Relation to Ethnocentrism.

4 См. А.Р., Part II, Personality as revealed through clinical Interviews.

5 Кайки (Kikes) являются отрицательным, уничижительным обозначением евреев, соответствующим названию «восточные евреи» в Германии.

6 Доказательством, подтверждающим эту гипотезу, является привычка опрашиваемого разграничивать евреев, которых он знает, на хороших и всех остальных, которые являются кайками. В некоторых случаях это противоречие конкретизируется и одновременно объясняется этиологически. Здесь мы сошлемся на случай 5057 , когда опрашиваемый сам считает свои предубеждения результатом затаенной обиды, возникшей в детстве как переживания от контактов с евреем – продавцом сладостей.

7 См. «Закоснелый, свободный от предрассудков индивид» в гл. IV, «Типы и синдромы», стр. 249 и ниже.

Результаты анкет по проблемам идеологии в политике и экономике проанализированы в главе III1. Таким образом, предметом нашего исследования являются материалы интервью по данным темам. В первую очередь нам казалось необходимым конкретизировать полученные данные. Во время изучения в главе III ответов опрошенных на политические и экономические вопросы, с которыми они сталкиваются ежедневно, мы пытались выяснить, что опрошенные «думают на самом деле»; одновременно нужно было установить, можем ли мы вообще признать достоверными мнения, выраженные большинством опрошенных самостоятельно и спонтанно. Качественные результаты исследований в силу совпадения интерпретаций с установленными ранее фактами доказывают больше, чем некие бесспорные «доказательства» того, что у опрошенных преобладает тот или иной идеологический механизм.

Мы сопоставим также наши интерпретации идеологических представлений с результатами исследований, не ограничиваясь при этом пределами высказываний, ибо они кажутся достаточно поверхностными. Наша цель – это не подведение итогов на основе количественных данных, но, как указано выше, – стремление установить связи между идеологией и психическими детерминантами.

Мы не утверждаем, что психическое является причиной, а идеология следствием, но постараемся рассмотреть их в теснейшей связи, исходя из того, что иррациональность также присуща идеологии, как внешнему поведению человека – бессознательные конфликты в психике. При изучении материалов интервью особое внимание было уделено этой иррациональности, а также тем высказываниям, которые каким-то образом свидетельствуют о динамике структуры характера. Составление таких конфигураций, где присутствуют и динамическая мотивация, и идеологическая рациональность, кажется нам оптимальным путем для доказательства следующих положений. Представленный выше материал2 по крайней мере позволяет рассматривать структуру характера как один из детерминантов идеологии.

Но сфера, которой мы занимаемся, не допускает упрощенного толкования категорий психологии. Наше определение «потенциально фашистского характера» базируется в основном на отличиях между Н и N; если эти различия имеют место в большинстве аспектов политико-экономической идеологии и в глубинном смысле соответствуют всем аспектам идеологии, то должна существовать еще одна детерминанта, стирающая различия между Н и N и делающая невозможным однозначное толкование в категориях психологии.

Это и есть наша общая культурная атмосфера и прежде всего влияние идеологии на формирование общественного мнения. Если наш культурный климат под давлением социального контроля и концентрации технологий стандартизован в невиданных масштабах, то мы должны допустить, что мышление индивидуумов отражает не только структуру характера, но и эту стандартизацию. Структура характера обусловлена этим в гораздо большей степени, чем это может себе представить наивный наблюдатель. Другими словами, мы должны принимать во внимание, что у интервьюируемых есть некая идеологическая «общая схема», которая, ни в коем случае не являясь индифферентной к дихотомии Н и N, все же нарушает границу между ними. Наши данные вполне подтверждают, что такая «общая схема» существует на самом деле.

Основным в этой главе является вопрос, нет ли в этой идеологической «общей схеме», даже по сравнению с восприимчивостью нашего Н к фашистской пропаганде, опасности массового присоединения к антидемократическим движениям, получившим однажды мощный импульс?

Значение этого диагноза, который должны подтвердить наши материалы, очевидно: из него следует, что такой общий потенциал не может быть преодолен только воспитательными мерами на психологическом уровне. Наряду с этим требуются решительные изменения культурного климата. Этот аспект методологически важен для нашей работы, так как он несколько смягчает противопоставление Н и N, которое при абсолютизации может привести к «психологической пристрастности», пренебрегающей действующими в нашем обществе объективными и надындивидуальными силами.

Употребление понятия «общая схема» в сфере идеологии на первый взгляд может показаться парадоксальным. Но благодаря ему можно провести относительно понятное, простое, хотя и несколько грубое деление на прогрессивные и реакционные убеждения, ибо здесь обозначились наиболее характерные различия. Однако факты этого не подтверждают, скорее трудно удержаться от впечатления, что в интервью на политико-экономические темы сходства между Н и N гораздо больше, чем в более отвлеченных областях. Существуют, разумеется, темы совершенно однозначные, вроде некоторых одиозных антисемитских представлений, рассмотренных в предыдущих главах. Даже без научного исследования можно сделать вывод, что Н по большей части против, а N за Рузвельта, что Н отдают предпочтение «жесткой» внешней политике, а N — сторонники взаимопонимания, и что Н с возмущением отвергают коммунизм, а N склоняются к дискуссии по существу. Но есть и множество «более формальных» элементов политической идеологии, которыми пронизана «общая схема» и которые способствуют реакционным и потенциально фашистским убеждениям. К ним относятся, как будет показано ниже, всеобщая неосведомленность и путаница в политических вопросах, привычка «навешивать ярлыки» и «персонализация», недовольство профсоюзами, протест против государственного вмешательства в экономику и ограничения доходов, и многое другое. Существование такой «общей схемы» в политике не является неожиданностью, если рассматривать проблему во всех взаимосвязях. Фактически о наличии этой проблемы свидетельствуют наши количественные результаты. Используя одну только шкалу РЕС, мы не могли ожидать тесной корреляции между политической идеологией и антисемитизмом. Дэниэл Дж. Левинсон привел доказательства, что корреляция по РЕС между антисемитизмом и этноцентризмом никогда не была очень высокой3. Были опрошенные с высокими показателями по РЕС, но низкими по Е, а другие – с высокими по Е, но средними или низкими по РЕС. Это означает, что мы не можем, особенно в данной области, определить Н и N четкими категориями.