Читать онлайн «Священный котел. Психотерапия как духовная практика». Страница 18

Значительную пользу может оказать интерес терапевта к подробностям нуминозных переживаний. Если личность не понимает сущности пережитого им опыта, терапевт может рассказать о его возможном нуминозном характере. Даже благоразумные люди способны нарисовать нереалистичную и паранойяльную картину своего опыта, если терапевт вовремя не объяснит его сущность. Терапевт должен интуитивно почувствовать, где в переживании проявляется человеческая, а где – трансперсональная составляющая. Само собой разумеется, что терапевт должен быть всегда начеку, чтобы вовремя распознать психоз, диссоциативное расстройство или истерию, однако трудность состоит в том, что эти расстройства и настоящее нуминозное переживание разделяет очень тонкая грань.

Когда человек описывает нуминозные переживания, голоса или видения, то очень важно отличить это от психоза. Как должен реагировать терапевт на следующие слова: «Я слышу Бога, но не могу точно сказать как». Некоторые индивиды слышат голоса, но в остальном их состояние не похоже на психоз, и в таком случае не стоит сразу же сводить все к патологии и воспринимать описываемый материал серьезно. Одна очень умная женщина, врач по профессии, психически здоровая и эмоционально уравновешенная, сообщила мне, что иногда по ночам к ней приходит невидимая духовная энергия или некое существо и занимается с ней любовью. Она это ощущала почти что физически. В ситуации, когда метафизические убеждения терапевта и пациента совпадают – а в данном случае мы оба верили в существование тонкого тела, – терапевт может воспринять пересказанный опыт буквально и попробовать отыскать в нем смысл, поместив в контекст жизни человека в целом. Затем нужно выяснить, откуда пришло это переживание, какое воздействие оно оказало, было ли оно благотворным или болезненным, как человек считает нужным реагировать и т. п. Поиск нормальных ответов на все эти вопросы повысит уровень духовности, понимания себя, улучшит взаимоотношения и добавит творческого духа и конструктивности (Barnhouse, 1986). Ответы же психотика буду странными, бредовыми и идиосинкразическими.

Среди материалистов существует предрассудок, согласно которому всякое нуминозное переживание иллюзорно и патологично, но на самом деле такие переживания зачастую приходят и к здоровым людям. Тем не менее, подлинное переживание нуминозного опыта на фоне серьезной психопатологии таит большую опасность. Эмоционально хрупкая личность тоже может переживать опыт божественного. На самом деле, если граница между сознанием и бессознательным неплотна и проницаема, как в случае психоза или пограничного состояния, то трансперсональные переживания могут резко прорваться через нее. Но трудность в том, что даже подлинное нуминозное переживание психотика никто не примет всерьез из-за дезорганизации его мышления, неадекватности эмоциональных реакций, проблем восприятия и других проблем с тестированием реальности. Здоровая и уравновешенная личность способна контейнировать эмоциональную нагрузку нуминозного переживания и устанавливает с ней связь, не позволяя сокрушить себя. Есть очень большая разница между фразой «У меня было видение Иисуса» и бредовой идеей «Я – Иисус». В первом случае Эго продолжает нормально функционировать, а во втором оно просто перестает существовать (Wapnick, 1969). Тем не менее, важно зафиксировать религиозную образность, порожденную психозом (Bradford, 1985), потому что в период восстановления можно попытаться интегрировать важные духовные аспекты (Lukoff, 1985; 1988).

Особая проблема возникает в ситуации, когда терапевт не знаком с культурой, к которой принадлежит пациент, и тогда нормальные для этой культуры идеи могут показаться ему бредовыми. Гринберг и Вицтум (Greenberg, Witztum, 1991) выдвигают критерии для различения психотических идей и традиционных для той или иной религии образов. Они отмечают, что психотические идеи всегда эмоционально более интенсивны и кажутся ненормальными представителям данной религиозной общности. Они ужасают, тревожат индивида, связаны с понижением уровня социализации и личной гигиены.

Если же очевидно, что человек – не психотик, то ему нужно дать подтверждение того, что он просто пережил субъективный нуминозный опыт. Иногда нуминозное переживание может вызвать страх сумасшествия, и тогда терапевт должен уверить человека, что подобные переживания случаются у многих людей и в них нет ничего ненормального. Человек часто задает такие вопросы: это какие-то игры моего разума? Это правда произошло? Это было реально? Я потерял контроль над собой? Нужны объяснения и поддержка, и в такой ситуации подход терапевта будет зависеть от его собственных убеждений и принципов. Человек сразу же заметит скепсис и недоверие со стороны терапевта. Самое лучшее, что может сделать терапевт, не верящий в реальность переживаний нуминозного, – это с уважением отнестись к переживаниям другого, работая с ними как, например, со сновидениями и всем тем, что имеет символическую, субъективную важность для индивида. В таких ситуациях, из-за незнания и предрассудков терапевта, здоровый человек, переживший важный нуминозный опыт, может посчитать себя психически нездоровым.

Очень важно спросить человека, какие ассоциации вызывает у него пережитый опыт, так как смысл часто всплывает во время обсуждения. Таким образом, опыт, казавшийся устрашающим, вводится в широкий контекст и начинает восприниматься как нормальный. Обычно требуется время на то, чтобы рассмотреть переживания в контексте жизни конкретного человека, но всегда отыщется событие или комплекс, с которым нуминозное переживание непосредственно связано, так как оно в той или иной степени трансформирует его (Corbett, 1996; Hastings, 1983). Опасность того, что пережитый нуминозный опыт повысит чувство собственной значительности, невелика, так как с точки зрения эмоций почти все подобные переживания сопровождаются скорее благоговейным трепетом и смирением.

Реакция человека на аномальные и нуминозные переживания во многом зависит от культурного фона и личных убеждений. Тарг, Шильц и Ирвин (Targ, Schiltz, Irwin, 2000) описывают случай глубоко религиозной мексиканки, которая во сне увидела, как автобус сбивает ее мужа. Вскоре после этого вещего сна ее муж погиб именно таким образом. Она была охвачена горем и чувством вины, так как думала, что ее «дурные мысли» стали причиной трагедии. Такая личная интерпретация события во многом основана на культуре и личной психодинамике. Однако вещие сны такого типа давно известны и должны истолковываться как синхронистические события. Было необходимо уверить женщину, что подобные сны не имеют причинно-следственных связей с событиями; сон не спровоцировал, а предсказал смерть.

Грофы (Grof, Grof, 1989) провели полезное различие между духовным выходом и духовным происшествием. Оба феномена являются результатом выплеска трансперсональных уровней сознания в эмпирическое бытие личности, однако духовный выход является управляемой формой нуминозного переживания, открывающей духовный потенциал без отрицательных воздействий на функционирование индивида в чувственно воспринимаемой реальности. В качестве типичных примеров духовного выхода можно назвать опыт пребывания вне тела, спонтанный подъем энергии кундалини, околосмертные переживания, внезапные мощные прозрения или секундные переживания связи с вселенной[30]. Подобные переживания способствуют улучшению самочувствия, а в том случае, когда они не вписываются в систему убеждений, индивид быстро их забывает или вытесняет. В случаях, когда человек не уверен, знает ли он сущность переживаемого опыта, терапевт должен помочь ему добиться золотой середины между отрицанием переживания и его переоценкой.

Духовное происшествие – это серьезный эмоциональный кризис, который может быть вызван долгой медитацией, другой духовной практикой или возникнуть спонтанно. Неуправляемое нуминозное переживание может подвести индивида к состоянию, похожему на психоз, так как лишает его способности к нормальному функционированию.

Различные авторы (Agosin, 1992; Perry, 1974) писали о том, что психоз – это попытка самоисцеления. Перри считал, что проблема лежит в предпсихотическом состоянии личности. А психоз – это особый способ, которым психика пытается избавиться от задержек в эмоциональном развитии, форма духовного пробуждения. Перри относит психоз к кризисам развития, когда старые структуры и модели психики разрушаются для создания новых. По ходу этого преобразования появляется архетипическая мифологическая образность, помогающая личности реорганизоваться. К сожалению, эту благотворную трансформацию принимают за патологию, человека залечивают препаратами, а процесс развития останавливается.

Лукофф (Lukoff, 1985) отметил, что имеются прогностические показатели, способные помочь дифференцировать психопатологию и духовное происшествие, похожее на психоз. Показателями являются: нормальное функционирование в течение всей предыдущей жизни, острые изменения в последние три месяца, любовь к исследованиям и экспериментам. Эти же критерии используются в традиционной психиатрии для определения острого, вызванного стрессом, психоза, который обычно проходит без вмешательства врачей. Оценка клинициста, таким образом, зависит от его личных убеждений.