Читать онлайн «Мысленные образы. Когнитивный подход». Страница 38

Образность как атрибут стимула

В главе 4 образность рассматривалась как свойство, или атрибут тех стимульных объектов, с которыми испытуемые сталкиваются в психологических экспериментах. Высокообразные элементы запоминаются лучше, чем низкообразные в достаточно широком ряду экспериментальных заданий. По-видимому, это связано со спецификой использования образов как зрительно-пространственной рабочей памяти и не может быть объяснено чисто лингвистическими свойствами запоминаемых элементов. Хотя эффект образности, воспроизводимый в общепринятых экспериментальных процедурах, является, вероятно, одним из самых достоверных фактов в современной психологии, важно отметить, что иногда его не удается зафиксировать в определенных клинических популяциях, и это указывает на его возможную связь с процессом, находящимся под стратегическим контролем самого испытуемого.

Некоторые исследователи с самого начала усматривали в эффекте образности свидетельство того, что мысленные образы хранятся в долговременной памяти в виде особого кода или репрезентации (гипотеза «двойного хранения»). Однако в более поздних исследованиях было высказано предположение, что имеющиеся данные в равной степени хорошо соотносятся с идеей, что использование образов связано с разными формами обработки информации – работе с взаимосвязями и с отдельными элементами (гипотеза «двойной обработки»). Данные в пользу гипотезы двойной обработки и против гипотезы двойного хранения были получены в ходе недавно проведенных экспериментов, где было показано, что эффект образности можно исключить, если не позволять испытуемым использовать в ходе воспроизведения материала закодированную информацию о взаимосвязи запоминаемых элементов, или предлагая им другую основу для кодирования информации о взаимосвязях (например, тематическое структурирование в случае запоминания прозаического отрывка).

Представление о том, что мысленные образы могут служить эффективной стратегией при запоминании новой информации, возникло очень давно, но только в последнее время оно стало предметом строгого экспериментального исследования. Если судить по данным опросов, касающихся привычных способов мышления и используемых при запоминании медиаторах, спонтанное использование образов при запоминании вербального материала встречается достаточно часто. И во всех случаях использование образов ведет к достижению относительно более высоких результатов.

Кроме того, эффективность использования образов в качестве мнемонической стратегии может быть усилена с помощью соответствующего обучения или инструктажа, хотя их эффективность будет зависеть еще и от специфики задания, а также от особенностей запоминаемого материала. Положительное влияние образных инструкций на результаты выполнения заданий в стандартных экспериментах – еще одно важное открытие современной психологии, но и оно воспроизводится только в определенных условиях. Эффективность инструкций в значительной степени зависит от интерактивности формируемых образов, и для поддержки долговременной памяти образы оказываются не более эффективными, чем интерактивные вербальные средства. Кроме того, образные инструкции зачастую не улучшают сохранение в памяти повествовательного текста. По всей видимости, образные инструкции улучшают

результаты скорее за счет интенсификации обработки информации о взаимосвязях, чем за счет отдельного способа кодирования или репрезентации в долговременной памяти.

Одним из ключевых принципов, лежащих в основе представлений Косслина (Kosslyn, 1980) об образах, является рассмотрение последних не в качестве отдельной психологической функции, а как продукт сложной системы взаимосвязанных компонентов, или модулей. Если обратиться к вопросу о нейроанатомической основе образов, то из этого принципа вытекает одно важное следствие: не следует полагать, что в мозге обязательно существует какая-то одна структура, которая полностью отвечает за формирование образов. Наоборот, отдельные компоненты, или модули могут быть разделены физически и расположены в различных отделах мозга. Этот пункт очень важен для дальнейшего обсуждения проблемы.

Однако и по сей день широко бытует мнение, что образы генерируются единым мозговым механизмом, и что этот механизм локализован в правом полушарии. Эрлихман и Барретт (Ehrlichman and Barrett, 1983) дали превосходный критический анализ этой гипотезы и исчерпывающий обзор имеющихся данных. Они пришли к следующему выводу:

Мы считаем, что ни в одном из известных нам исследований не было получено однозначного подтверждения гипотезы о правополушарной специализации мысленных образов, а некоторые данные даже противоречат этой формулировке (р. 72).

С 1983 года получено большое количество данных, которые можно так или иначе соотнести с гипотезой о правополушарной специализации мысленных образов. Удалось ли, однако, этим новым исследованиям как-то поколебать те доводы, которые были приведены Эрлихманом и Барреттом?

Во-первых, вербальные отчеты об утрате субъективного переживания образов чаще всего связаны с поражением не правого, а левого полушария. Исследования, в которых были использованы методы регистрации физиологических показателей, подтвердили участие левого полушария в переживании образов. Во-вторых, согласно данным, полученным в ходе исследований пациентов с поражениями мозга и при анализе физиологических показателей здоровых людей, нервные механизмы, обеспечивающие

формирование образов как ментальных репрезентаций, также локализованы в левом полушарии. Наконец, имеются пока еще немногочисленные данные, что эффективность использования образов как мнемонической стратегии связана с определенными зонами внутри левого полушария.

Известно очень мало (если они вообще существуют) данных о том, что поражение правого полушария может нарушить субъективное переживание образов или способность пациентов использовать их в качестве мнемонической стратегии. По-видимому, правое полушарие обеспечивает преобразование образов и управление ими уже после того, как образы сформированы структурами левого полушария, и потому поражение правого полушария может привести к ухудшению результатов выполнения заданий, требующих пространственной визуализации. Признается, что правое полушарие участвует также в обработке информации о взаимосвязях, лежащей в основе эффекта образности, по крайней мере до тех пор, пока этот эффект сохраняется у пациентов с поражением левого полушария, а также пока его связывают с активацией обоих полушарий у здоровых испытуемых.

Обследование пациентов с расщепленным мозгом позволяет получить важную информацию по многим из поднятых здесь вопросов. Хотя у таких пациентов часто имеются нарушения памяти и других когнитивных процессов, они в состоянии сообщить о переживании образов как во сне, так и во время бодрствования, а также использовать образы как инструмент опосредования при выполнении заданий на заучивание вербального материала. По крайней мере некоторые пациенты с расщепленным мозгом способны создавать мысленные образы, но они испытывают затруднения при выполнении заданий на мысленное вращение и на другие мысленные трансформации.

Нужно признать, что многие авторы обзоров считают, что исследовательские данные на эту тему не вполне последовательны (см., например, Farah, 1989). Серджент (Sergent, 1990) высказывает мнение, что наиболее взвешенный вывод состоит в том, что оба полушария могут одновременно и в тесном взаимодействии друг с другом участвовать в процессе формирования образов. Тем не менее, как подчеркивала Типпетт (Tippett, 1992), до последнего времени ведущая роль в создании образов настолько настойчиво приписывалась правому полушарию, что этот вопрос даже редко обсуждался. Поэтому представление о том, что левое полушарие также каким-то образом участвует в формировании образов, является определенным сдвигом в традиционном понимании данной проблемы.

Более того, неоднократно высказывались предположения, что определенная зона в задней части левого полушария головного мозга (возможно, в нижневисочной или височно-теменной области) играет особую роль в механизме формирования образов. Сейчас эти предположения еще нельзя считать полностью доказанными, но они основаны на результатах экспериментов по пространственной визуализации и оценке эффективности образных инструкций, а также на исследованиях пациентов с поражениями мозга и здоровых испытуемых. Косслин (Kosslyn, 1994) пришел к выводу, что механизмы, обеспечивающие функционирование мысленных образов, могут быть тесно связаны с левополушарными механизмами, обеспечивающими перцептивный анализ и понимание лингвистических конструкций. Однако первичная зрительная кора, по-видимому, не участвует ни в функционировании, ни в переживании зрительных образов.