Читать онлайн «Финансовый рычаг добра: Новые горизонты благотворительности и социального инвестирования». Страница 16

Многолюдный субконтинент: подведем итоги

Итак, в новых областях благотворительности произошел «большой взрыв», который породил множество новых участников, жаждущих приложить свои таланты и энергию к поиску новых решений старых как мир проблем и находящих новые ресурсы для финансирования этих усилий. Некоторые из них работают над увеличением предложения на развивающемся рынке социальных инвестиций. Другие предоставляют разнообразную поддержку – и тем, кто финансирует, и тем, кто получает финансирование. Третьи применяют новые технологии или подходы к традиционной деятельности, основанной на грантах. Однако какой бы ни была форма, результатом стал выброс энергии и инноваций, невиданных в сфере благотворительности как минимум со времен Эндрю Карнеги и Джона Рокфеллера, если не Иисуса, Магомета и Маймонида.

Взрывное появление новых участников в сфере благотворительности конечно же произошло не в вакууме. Оно сопровождается и в некотором смысле вызывается созданием огромного количества инструментов, при помощи которых можно достигать социальные и экологические цели. Эти два процесса идут параллельно. Таким образом, революционные изменения происходят не только в институтах, функционирующих на «территории благотворительности» в широком понимании, но и в инструментах, используемых институтами для осуществления своих задач, добавляя к традиционным грантам и пожертвованиям широкий спектр новых финансовых и нефинансовых инструментов.

В социально ориентированной сфере сейчас применяется широкий спектр новых инструментов, многие из них используются впервые и в разных масштабах.

Многие из этих «новых» инструментов, конечно, как уже говорилось, не являются новыми. Займы, долевое финансирование, облигации и секьюритизация давно возникли в мире частных финансов и все чаще используются и государственными органами{93}. Новым является их применение в сфере благотворительности и социальных инвестиций.

Все более привлекательными для этой новой области их делает возможность использования финансового и кредитного рычага, что позволяет направлять в социальные проекты дополнительные ресурсы такого же типа и масштаба, которые характерны для банков, инвестиционных и страховых компаний, пенсионных фондов и ВИП-клиентов. К примеру, фонд или частное лицо, выдавая грант или делая пожертвование, обычно создают социальную ценность, эквивалентную только этому гранту или пожертвованию. Но если тот же фонд или частное лицо используют свои средства для выдачи гарантий по займу, предоставляемому коммерческим банком или пенсионным фондом, то они могут пустить в дело гораздо большую сумму по сравнению с той, которой рискуют.

Хотя многие новые инструменты, внедренные в социально ориентированную деятельность, отнюдь не новы, но их применение в этой новой области обусловило ряд корректировок и модификаций, причем некоторые из них представляют собой серьезные инновации, пусть еще не до конца легитимизированные и осознанные. В итоге выдачу займов потребовалось сопровождать различными «дополнительными обеспечениями кредита», чтобы убедить осторожных частных инвесторов держать процентную ставку на таком низком уровне, который могут позволить себе социально ориентированные организации. Долевое финансирование пришлось модифицировать таким образом, чтобы обойти ограничение закона на распределение прибыли некоммерческими организациями. Пришлось также изобретать новые виды облигаций, чтобы обойти обременительные «рейтинговые» ограничения и обеспечить приток долгосрочного «терпеливого» капитала в перспективные социальные предприятия.

Хотя подробное описание формирования этих новых инструментов служит темой нашего дополнительного тома «Новые горизонты благотворительности», но краткое изложение основных характеристик самых главных инструментов позволит подготовить читателей к их дальнейшему более глубокому изучению. Как и прежде, мы проводим различие между сравнительно новыми инструментами финансового инвестирования, такими как займы и прямые инвестиции в долевой или акционерный капитал, и нефинансовыми инструментами, позволяющими по-новому использовать посредничество, например в виде краудсорсинга и социально ответственных инвестиций и закупок.

Займы, вне всяких сомнений, остаются самым распространенным социально преобразующим инвестиционным инструментом.

Рассмотрение финансовых инвестиционных инструментов полезно начать с займов, или долговых инструментов, и тесно связанных с ними «механизмов повышения качества кредитов». Займы, вне всяких сомнений, остаются самым распространенным социально преобразующим инвестиционным инструментом. Когда, приняв в 1969 г. закон «О налоговой реформе», Конгресс США дал возможность американским фондам делать так называемые программные инвестиции (PRI) и считать их частью обязательных для фондов «требований к выплатам», речь шла в основном о займах. Неудивительно поэтому, что займы оставались доминирующей формой PRI: в 2006–2007 гг. – последнем периоде, за который есть данные, – на долю займов приходилось почти 80 % PRI в количественном выражении и свыше 85 % – в денежном{94}. Куч и Крамер обнаружили сходную картину, когда расширили круг исследований с PRI до «инвестирования, обусловленного реализацией миссии» американских фондов в целом: из 520 идентифицированных инвестиций 63 % были сделаны в виде займов, а еще 19 % – в виде какого-то иного долгового инструмента{95}. Такая же картина сложилась в ходе еще более глобального исследования 2213 социально преобразующих инвестиций, сделанных пулом из 52 инвесторов. Как показано в таблице 3.1, по состоянию на 2011 г. эти инвесторы имели в остатке займа $4,4 млрд из которых 75 % сделок и 62 % активов (в общей сложности $2,7 млрд приходилось на различные типы долгового финансирования{96}.

Займы – это одна из форм долгового финансирования. Базовая концепция займа довольно проста: кредитор предоставляет заемщику денежные средства (основную сумму долга), а заемщик берет на себя обязательства вернуть их, обычно с процентами, либо в течение продолжительного периода, либо в согласованный момент времени в будущем (дата погашения). По сравнению с другими формами долгового финансирования, скажем облигациями (мы рассмотрим их ниже), займы обычно меньше по объему и короче по срокам погашения. Но все формы долгового финансирования отличаются от другого главного типа инвестиционного капитала – долевого финансирования, которое подразумевает владение долей в собственности и не предполагает обязательств по выплатам до тех пор, пока финансируемая организация не получит прибыль. Таким образом, займы обычно влекут за собой меньше риска, но и соответственно меньше дохода.

Однако, когда займы начали использоваться в социально преобразующей сфере, они усложнились{97}. Займы стали «обеспеченными», т. е. подкрепленными неким активом, который кредитор мог забрать в случае, если заем не погашается или «не обеспечивается». Традиционно наименее рискованными считались ипотечные займы, обеспеченные реальным имуществом. Но у социальных предприятий такого имущества обычно немного, поэтому они редко могут предложить обеспечение. По данным уже упоминавшегося исследования 2213 социально преобразующих инвестиций, проведенного J.P. Morgan в 2011 г., 60 % сделок долгового финансирования были необеспеченными. Заем может быть также «первоочередным» и «субординированным». В случае займа первой очереди, если заемщик не способен выполнять свои обязательства, то у кредитора возникает первоочередное право на компенсацию за счет любых выплат или активов должника, а субординированный заем погашается только после удовлетворения требований других кредиторов и инвесторов. Коммерческие кредитодатели социальных предприятий склонны требовать первую очередь, чтобы снизить свои риски. И наконец, кредиты бывают льготными и рыночными. Льготные кредиты подразумевают гибкие и нестрогие условия погашения, а процентные ставки у них обычно ниже рыночных. Такие мягкие условия бывают необходимы стартапам и даже оформившимся социальным предприятиям, которым часто недостает реальных активов для обеспечения займов и перспективы развития которых неопределенны.

Механизмы повышения кредитного качества разрабатываются для того, чтобы сделать соотношение риска и доходности приемлемым для привлечения частных инвесторов.

Из-за относительной рискованности многих социальных предприятий приходится использовать различные механизмы повышения кредитного качества займов, чтобы привлечь кредиторов и убедить их использовать процентные ставки ниже рыночного уровня, которые обычно требуются для социальных предприятий на ранней стадии. Именно так было в случае с фондом African Agricultural Capital Fund (AACP) – эта сделка была описана в начале книги. Для того чтобы побудить Social Finance Unit, социальное подразделение J.P. Morgan, вложить в этот фонд $8 млн, Агентству США по международному развитию пришлось гарантировать заем, защитив таким образом J.P. Morgan от возможных убытков{98}. Такие гарантии являются разновидностью стимулов, известных как «средства снижения кредитного риска» или «повышения кредитного качества». Они разрабатываются для того, чтобы сделать соотношение риска и доходности приемлемым для соблюдения частными инвесторами требований закона о максимизации дохода акционеров и достаточным для участия в социально ориентированных проектах. В других случаях фонды или иные социально преобразующие инвесторы, ориентированные прежде всего на достижение позитивного социального воздействия, предоставляют гранты, субординированные кредиты или долевое финансирование в качестве основы сложного инструмента финансирования, что позволяет покрыть первоначальные убытки в случае их возникновения. Это защищает частных инвесторов, занимающих более высокие позиции в инвестиционном консорциуме, что поощряет их к участию в проекте и снижает их требования к доходности. Именно так в ходе одной из недавних сделок британская микрофинансовая организация Fair Finance привлекла £2 млн от Société Générale и BNP Paribas. Заем был гарантирован грантом на £750 000 и льготным кредитом на £350 000, предоставленными британским государственным фондом социального инвестирования Big Society Capital{99}.