Читать онлайн «Ипотека в Российской империи». Страница 18

Напомним, что процент по вкладам в 1786 г. при открытии Заемного банка был установлен в 4,5 %, а с 1799 г., для привле чения вкладов, он был увеличен до 5 %. Вкладчики получали 5 % до выхода в 1830 г. Манифеста «О вкладах и ссудах в банковских установлениях», а затем до конца деятельности дореформенных казенных банков – 4 %. Проценты начислялись по полугодиям, а в случае неизъятия вклада на невзятые проценты тоже начислялись проценты (так называемые сложные проценты). Это привело к удвоению вклада к 1830 г. (из 5 %) менее чем за 15 лет, а к 1857 г. (из 4 %) – менее чем за 18 лет.

За принятые вклады выдавались вкладные билеты. Вкладчики Заемного и Коммерческого банков получали именные билеты. Последние могли передаваться вкладчиками другим лицам, и по передаточным надписям – именным или бланковым (т. е. без указания лица, которому вклад передавался) – держатели именных билетов становились правомочными получателями вкладов. Сохранные казны выдавали вкладчику по его выбору именной или предъявительский вкладной билет. По вкладным билетам казенных банков деньги выдавались по востребованию, и, вследствие этого, они везде принимались как наличные деньги. Кроме того, получая по вкладу проценты, вкладчики могли использовать вкладные билеты для ростовщических операций. Вкладчики, получая по вкладу 4 % (до 1830 г. – 5 %), могли свободно располагать своими средствами, т. е. ссужать вкладными билетами нуждающихся в денежных капиталах купцов (для большинства из которых доступ к государственному кредиту был закрыт), получая с них еще 7–8 %, поскольку официальный учетный процент в Государственном Коммерческом банке был не ниже 6 %. В этом случае прибыль рантье-ростовщика составляла 11–12 %. Для дворян открывалась еще одна возможность с выгодой для себя использовать такой банковский механизм. Они могли получить ссуду из 5 %, внести деньги на вклад из 4 % (до 1830 г. – соответственно из 6 % и 5 %), а вкладные билеты использовать для ростовщических операций.

Конечно, «самостоятельные» ростовщические операции могли принести и большую прибыль, но они были сопряжены с риском. Поэтому манипуляции с вкладными билетами, имеющие под собой полную обеспеченность вкладов и возможность маневра, позволяющие увеличивать рантьерско-ростовщические доходы, больше привлекали сберегателей-накопителей.

Следует заметить, что многие современники, даже такой глубокий знаток российских финансов, как М. М. Сперанский, весьма скептически относились к возможности привлечения русскими банками сколько-нибудь значительных вкладов. Однако уже к концу первой четверти XIX в. рост вкладов в государственные банки стал далеко опережать спрос на ссуды. Это позволило правительству использовать средства, оседавшие на вкладах, как источник для «позаимствований» казначейства, ставших своеобразной формой внутреннего государственного долга.

Использование средств Государственного Заемного банка для предоставления кратко– и долгосрочных ссуд казначейству имело место еще в годы Русско-турецкой войны 1787–1791 гг. В первое время эти займы имели целевое назначение и носили краткосрочный характер. Вскоре займы стали называться просто «долгами по казначейству», а потом появилась формула «взято по высочайшему повелению». Изъятие средств из касс Заемного банка и сохранных казен позволило государству сократить в начале XIX в. выпуск внутренних займов, размещавшихся с большим трудом. Во время Отечественной войны 1812 г. средства Заемного банка стали одним из важнейших источников покрытия военных расходов.

С середины 1820-х годов министр финансов Е. Ф. Канкрин (1824–1844 гг.) сделал «позаимствования» из казенных банков важной составляющей своей финансово-кредитной политики[126]. Основную задачу он видел в приведении в равновесие государственного бюджета, дефицит которого с конца XVIII в. был хроническим. С этой целью он осуществил целый ряд мероприятий, получивших название «системы Канкрина», главными из которых были: проведение денежной реформы (1839–1843 гг.), введение откупной системы, внутренние займы и «позаимствования» из государственных банков.

Государство ежегодно платило из своих доходов по этому своеобразному внутреннему долгу те же 5 %, что и помещики, и погашение ссуды порядка 2 % в год при том же сроке долга в 37 лет.

Стремясь сохранить стабильность государственной кредитной системы, правительство старалось регулировать пассивные и активные операции казенных банков. Оно добивалось такого соотношения между вкладной и ссудной операциями, при котором банки могли за счет платежей по ссудам исправно выплачивать проценты по растущим вкладам, с одной стороны, и кредитовать владельцев недвижимости и казну за счет своих пассивов – с другой. Первый раз перевес быстрорастущих вкладов над ссудами имел место в конце 20-х годов XIX в.

Для того чтобы обеспечить равновесие между активными и пассивными операциями и предотвратить «утучнение» казенных банков вкладами, Канкрин выдвинул план снижения процентной ставки по вкладам до 4 %. Это предложение нашло воплощение в вышеупомянутом Манифесте «О вкладах и ссудах в банковских установлениях» (1830 г.)[127]. В последующие два десятилетия трижды имели место отливы вкладов (в 1830–1831, 1840–1841, 1845–1847 гг.), вызванные, главным образом, неурожаями, но правительству удавалось, как говорится, отделаться легким испугом. В целом на протяжении почти двух десятилетий этот финансово-кредитный механизм работал исправно. Перебои начались лишь с начала 1850-х годов, когда темпы роста ссудной операции стали сокращаться, а вкладной, наоборот, возрастать.

Государственный Заемный банк вел свои операции в солидном собственном доме близ Банковского моста, на углу Большой Мещанской улицы и Конного переулка. В соответствии с законодательством – «Уставом кредитным» – владелец имения, желающий получить здесь кредит, представлял в Заемный банк заявление с просьбой о получении ссуды. Содержание этого документа красноречиво раскрывает сущность российской феодальной ипотеки, а поэтому заслуживает того, чтобы быть приведенным полностью:

«В Государственный Заемный банк. Объявление. На основании Устава сего банка прошу выдать мне заем, на… лет, серебром… рублей. В сей сумме, или той, которая по банковским правилам мне в ссуду сдаваться будет, по приложенному у сего свидетельству, данному из… Палаты Гражданского Суда [свидетельство подтверждало «благонадежность» закладываемого имения, т. е. отсутствие к нему претензий других кредиторов; выдавалось губернской палатой гражданского суда.]… года… месяца и… числа, за я закладываю Банку имение с крестьянами в числе… душ мужского пола, с женами и детьми их, с внуками и приемышами обоего пола, с наличными и беглыми, и со всеми к ним принадлежностями, со всем их и господским строением, с пожитками и со скотом, с пашенною и непашенною землею, с лесами, сенными покосами и всякими угодьями, сколько по писцовым и отказным книгам, по дачам, межеваниям и по всяким крепостям [названия документов] и сделкам к сему имению принадлежит и за мною во владении состоит. Сие же закладываемое мною имение находится в… губернии… уезде… селениях, в которых находится… душ в целом имении»[128].

В первые два десятилетия XIX в. Государственный Заемный банк был лишен возможности сколько-нибудь широко выполнять свою основную операцию – выдачу ссуд под залог «населенных имений», так как средства банка были «заморожены» в долгосрочных ссудах, которые очень неаккуратно погашались, а зачастую превращались в бессрочные и беспроцентные долги. Оборачиваемость банковских ссуд была так невелика, что новые ссуды могли выдаваться только за счет ассигнований от правительства либо за счет вкладов частных лиц. Однако у Государственного казначейства «свободных средств» по-прежнему не было.

Основной капитал банка, составлявший в 1786 г. 6 млн руб., к 1810 г. вырос только до 9 млн руб. В связи с этим банк был абсолютно заинтересован в привлечении вкладов. Гарантированные казной 6 % роста начали привлекать все больше вкладчиков. В условиях замедленных темпов хозяйственного развития хранить деньги в банке становилось выгодным.

К концу первой четверти XIX в. общая сумма вкладов в Заемном банке составила 31,0 млн руб. (1823 г.) (Таблица 1)[129].

Ссудные операции банка, напротив, развивались крайне медленно. С 1800 г. по 1824 г. ежегодно выдавалось ссуд от 0,7 до 2,6 млн руб.[130] К моменту возобновления выдачи ссуд (после временного прекращения в 1812 г.) в 1823 г. кредиты, выданные под залог поместий из Заемного банка, составляли всего 12,5 млн руб. серебром (Таблица 1).

Именно в это время начинает возрастать удельный вес «позаимствований» Государственного казначейства из касс Заемного банка. Переломным стал 1812 г., когда средства банка стали одним из важнейших источников покрытия военных расходов, о чем уже говорилось. Экстраординарные финансовые меры, вполне объяснимые в условиях военного времени, в дальнейшем стали практиковаться постоянно, без каких-либо специальных обоснований. К 1823 г. казне было выдано ссуд почти в два раза больше, чем землевладельцам – 20,0 млн руб. (Таблица 1).