Читать онлайн «Конец банковского дела. Деньги и кредит в эпоху цифровой революции». Страница 13

25

См.: Bryant 1980; Diamond and Dybvig 1983. Авторы изучали основные механизмы бегства вкладчиков. Другую интерпретацию бегства вкладчиков см.: Calomiris and Kahn 1991. Эти авторы считают, что вкладчики бегут, чтобы запустить процедуру ликвидации, когда банк действует не в их интересах.

См.: Shin 2009. Хотя это яркий случай, в гл. 6 мы увидим, что более заметная банковская паника в 2007–2008 гг. осталась в тени.

См.: Federal Deposit Insurance Corporation 1984, 3.

О теории дефлирования долга см.: Fisher 1933a. Об опасности дефляции см.: Bernanke 2002.

О бегстве вкладчиков и банковской панике в экономической истории и теории см.: Gorton and Winton 2003, sec. 4. Об экономической истории финансовых кризисов см.: Reinhart and Rogoff 2009b, Kindleberger 1993; Kindleberger and Aliber 2005.

Объем страхования в схемах страхования вкладов, как правило, ограничивается. Основная причина в том, что моральный риск, связанный со страхованием вкладов, увеличивается, если страховка покрывает всю сумму. Вопросы морального риска обсудим в следующей главе. О страховании вкладов см.: Demirgüç-Kunt and Kane 2002.

Зильбер утверждает, что страхование вкладов, введенное Чрезвычайным законом о банках (1933), стало ключевым событием, остановившим банковскую панику во время Великой депрессии. См.: Silber 2009.

См.: Federal Deposit Insurance Corporation 2010. Великая депрессия, начавшаяся с падения курса акций на американской бирже в конце “ревущих 20‑х” гг., стала глобальным экономическим кризисом. Она продолжалась более десятилетия, и до Второй мировой войны многие страны не успели восстановиться.

См.: Demirgüç-Kunt, Kane and Laeven 2008.

Еще Бэджет заявлял о необходимости предоставить возможность обращения к кредиторам последней инстанции. См.: Bagehot 1873. О начале истории ФРС см.: Johnson 2010.

Изменения монетарной политики в 2007–2008 гг. описаны ниже. Обратите внимание, что далее мы не объясняем в деталях монетарную политику (определение уровня ставки рефинансирования, рынок федеральных фондов, изменяющиеся резервные требования и т. д.) О монетарной политике США см.: Board of Governors of the Federal Reserve System 2005.

Подробнее мы обсудим сделки РЕПО в гл. 5. Обратите внимание, что ранее ФРС покупала и продавала лишь государственные ценные бумаги, то есть бумаги Министерства финансов США. В качестве обеспечения для сделок РЕПО принимаются и другие ценные бумаги. После кризиса 2007–2008 гг. это правило было облегчено (гл. 6).

Поскольку в прошлом ФРС владела лишь государственными облигациями, это кажется довольно странным. И ФРС, и Минфин – государственные структуры. Владея государственными облигациями, ФРС получает процентный доход, или сеньораж. Этот процентный доход выплачивает Минфин. Но в итоге сеньораж ФРС большей частью отходит обратно Минфину. В некотором роде Минфин покупает – по крайней мере, частично – товары и услуги на выпущенные внешние деньги. Этот канал скрывается центральным банком, который покупает государственные облигации на вторичном рынке. Следовательно, часть денег идет из ФРС на Уолл-стрит, в Минфин и, наконец, на Мейн-стрит.

Ст. 13.3 закона “О федеральном резерве” позволяет Совету управляющих ФРС применять широкий спектр мер для помощи финансовым организациям, испытывающим проблемы с ликвидностью. См.: Fettig 2002; Fettig 2008.

В рамках Исследования потребительских финансов (2010) менее 4 % опрошенных указало “безопасность и отсутствие риска” в качестве главной причины выбора организации для открытия основного расчетного счета. См.: Bricker et al. 2012, 33.

В то время как страхование вкладов всегда приводит к повышению морального риска, строгое применение принципа Бэджета (согласно которому кредиторы последней инстанции должны предоставлять ссуды лишь кредитоспособным, но неликвидным банкам) не должно приводить к повышению морального риска. Однако ФРС неоднократно предоставляла кредиты организациям, которые также испытывали затруднения с кредитоспособностью. См.: Schwartz 1992. Более того, в ситуации банковской паники сложно провести черту между проблемами с ликвидностью и кредитоспособностью.

В этом случае предоставление обеспечения фактически приравнивается к увеличению объема собственного капитала.

См.: Kareken and Wallace 1978. Авторы в числе первых проанализировали, как страхование вкладов стимулирует риск. Гроссман показал, что сберегательные ассоциации 30‑х гг., которые подвергались легкому регулированию и при этом были застрахованы, начинали рисковать охотнее своих незастрахованных партнеров по отрасли. См.: Grossman 1992. А немецкие сберегательные банки после снятия государственных гарантий существенно снизили объем принимаемого риска. См.: Gropp, Gruendl and Guettler 2014.

См.: Buser, Chen and Kane 1981. Авторы объясняют, как введение страхования вкладов на концептуальном уровне связано с банковским регулированием.

Закон Гласса – Стиголла и закон “О банковской холдинговой компании” наложили серьезные ограничения на портфель застрахованных банков и функционально отделили банки от других финансовых организаций, в том числе брокерских фирм и страховых компаний. См.: Benston 1994; Bhattacharya, Boot and Thakor 1998.

Банковское дело после Великой депрессии порой описывалось моделью “3–6 – 3”: банкиры брали кредиты под 3 %, ссужали под 6 % и уходили играть в гольф в три часа пополудни. См.: Walter 2006.

Hanson, Kashyap, and Stein 2011, 19.

В 60‑х гг. поведение банков изменилось: “Новое поколение банкиров… оставило… консерватизм, много лет характеризовавший отрасль…. Они стали стремиться к ускоренному наращиванию активов, количества вкладов и прибыли. Тенденция к агрессивному поведению и принятию риска была особенно выражена среди крупных банков”. См.: Federal Deposit Insurance Corporation 1984, 7.

См.: Aliber 1984. Он отмечает, что первая волна банковской глобализации пришлась на период до Первой мировой войны, а вторая началась в 60‑х гг.

См.: Basel Committee on Banking Supervision 2005.

О международном аспекте требований к капиталу см.: Kapstein 1989. Сложность регулирования требований к капиталу на международном уровне была подчеркнута после кризиса 2007–2008 гг. Многие страны самостоятельно пытались ужесточить требования к капиталу. Затронутые банки, в свою очередь, заявили, что их поставили в невыгодное положение, и некоторые даже открыто пригрозили перенести свою деятельность в другую юрисдикцию. Так, исполнительный директор банка J. P. Morgan назвал ужесточение требований к капиталу “антиамериканским”. См.: Braithwaite and Jenkins 2011.

См.: Basel Committee on Banking Supervision 1988.

Критическую оценку этого любопытного факта см.: Admati and Hellwig 2013.

При общем объеме собственного капитала в 8 долларов и долге в 2 доллара инвестиции 10 долларов в третий проект приносят 10 долларов при хорошем раскладе и –8 долларов при плохом, что равняется ожидаемой доходности в размере 1 доллара. Такую же доходность обещает и первый проект. Обратите внимание, что на самом деле коэффициенты автономии банков гораздо ниже, чем в примере. Они опускаются даже до 3 %. Что бы вы сделали, будучи банком и имея возможность выбирать, сыграть вам в рулетку или купить ценные бумаги Министерства финансов США на 97 % заемных средств? Было бы глупо не сыграть в рулетку. Представьте, что вы позаимствовали 97 долларов и вложили 3 доллара собственных средств. Предположим, что вы снова сумели одолжить деньги с нулевой процентной ставкой (что сегодня происходит с крупными банками). Если приравнять вашу стратегию рискованного вложения к ставке на один цвет рулетки, вы с одинаковой вероятностью можете либо получить 100 долларов, либо потерять 3 доллара. В такой ситуации ценные бумаги Минфина купит лишь предельно не склонный к риску человек. Само собой, мы не говорим, что банки берут деньги в долг и едут в Лас-Вегас. В гл. 7 мы обсудим стратегии банков в отношении принятия риска.

См.: Kim and Santomero 1988. Авторы демонстрируют необходимость предъявления требований к капиталу с учетом риска для предотвращения принятия банками избыточного риска.

О проблемах, например, см.: Jackson et al. 1999; D. Jones 2000. Требования к капиталу также корректируются с учетом политических соображений. Так, соглашение “Базель-I” считало некоторые государственные долги безрисковыми, и банкам не требовалось наращивать собственный капитал для владения определенными государственными облигациями. Такие облигации стали более привлекательными для банков, поэтому банки стали чаще их покупать. Эмпирические свидетельства этого см.: Haubrich and Wachtel 1993. Начавшийся в 2010 г. европейский кризис суверенного долга продемонстрировал, что признание некоторых государственных долгов безрисковыми было ошибочным. Банки с трудом поглощали убытки по ряду имеющихся у них государственных облигаций. Привилегированное положение государственных облигаций в современном банковском регулировании сопутствовало созданию крепкой связи между государствами и банками: банки финансируют государства, а государства гарантируют обязательства банков. Мы вернемся к этому в части III.