Читать онлайн «Мать, тревога и смерть. Комплекс трагической смерти». Страница 8

Травма. Идея смерти как следствия насилия является, возможно, самым распространенным индивидуальным значением смерти. Она существует в сознании и не обязательно ассоциируется с идеей умышленного нанесения телесных повреждений. В подсознании, тем не менее, травмы и смерть, явившаяся их результатом, воспринимаются как преднамеренное действие со стороны враждебной силы. Жертва несчастного случая может относиться к нему как к наказанию за что-то, а сам несчастный случай, подвергнутый психологическому анализу, иногда может быть интерпретирован как спровоцированный угрызениями совести или чьей-то злой волей. Эта катастрофическая концепция увечий и смерти, полученных в результате трагических обстоятельств, может быть следствием отсутствия в подсознании представления об естественной смерти, но намного более важным является то, что она берет начало из определенных переживаний на ранних стадиях жизни.

Образы физического уничтожения принимают различные формы, существующие во всем своем многообразии в мозгу одного и того же человека и не ограничивающиеся только кастрацией. При неврозах навязчивых состояний или алкогольных галлюцинациях ведущее место может занимать идея расчленения. Весьма распространенной является фантазия ошеломляющей, непреодолимой силы, сокрушающей жизнь. Могут существовать видения отвратительного обезображивания, сжигания, разрезания или разрыва на части, обезглавливания, съедания – практически бесконечные изображения садистского насилия над телом. Для некоторых людей смерть ассоциируется со стерилизацией или потерей определенных органов, в особенности, репродуктивных или желудочно-кишечного тракта. Удивительно большое количество женщин убеждено, что увечье гениталий не совместимо с жизнью. Некоторых людей преследует идея о разложении тела, воспринимаемая как нарушение физической неприкосновенности. Катастрофическая концепция смерти включает в себя не только идею неожиданного уничтожения, но и идею пытки, мучительного наказания, заканчивающегося смертью или длящегося вечно. Проекцией катастрофической концепции является ад, в то время как рай – это ее отрицание. Существует также фантазия, несущая в себе не пытку и не увечье, а заглатывание целиком. Метафорически человека поглощает ночь, буквально – море, но в подсознании все это означает быть съеденным. Для некоторых людей, из-за чувства отвращения к кастрации или другим формам увечья, съедение кажется более предпочтительным.

Наказание. Психология смерти и психология наказания тесно переплетаются между собой. Schilder (63) пришел к этому заключению после длительного изучения обоих предметов. Даже если признается, что разлука, потеря и травма могут быть по своей природе объективными и неизбежными, подсознательно они воспринимаются как акт агрессии. Даже болезнь можно интерпретировать как наказание. Первобытным человеком, детьми и самыми глубокими слоями рационального взрослого ума смерть воспринимается как враг, неумолимый уничтожитель. Смерть может быть жестокой или нет, вызванной внешними или внутренними причинами, мучительной или спокойной, но она всегда кем-то навязана, а не случайна или естественна. Она вызвана родителем или другим человеком, силами природы, неодушевленными предметами, умершими или их призраками, или Богом; нечеловеческие воздействия, по-видимому, являются проекциями родителя.

Наказание в любой форме воспринимается как заслуженное или незаслуженное. Карающее наказание, в соответствии с законом возмездия, следует за пожеланием смерти другим людям или агрессивными импульсами по отношению к ним. А чувство вины может сделать человека его же собственным палачом. Тем не менее, в большей степени мы воспринимаем наказание как незаслуженное. На самом деле, незаслуженный характер карающей смерти является одним из основных ее аспектов, наряду с ее неотвратимостью и невозможностью предсказать точное время и форму смерти.

Смерть может иметь значение наказания других. Дети фантазируют о своей смерти как о способе вызвать угрызения совести у родителей, а желание поступить назло кому-то ведет некоторых людей к суицидальным действиям или самоубийству. Для некоторых их собственная смерть влечет за собой уничтожение мира или вселенной; это представление о всеобъемлющей смерти может не нести в себе идею мести, но, возможно, отражает мысль о неразделимом родстве сознания и вселенной.

Мазохизм. Мазохизм – это извращенная форма стремления к жизни, проистекающая из беззащитности перед агрессией. Он берет свое начало в покорности ребенка и (или) его непротивлению деструктивным установкам и импульсам матери. У детей часто встречается желание заболеть, пораниться или даже умереть для того, чтобы умилостивить мать и избежать угрозы. Хотя это может показаться парадоксальным, умирание является способом справиться с угрозой смерти. Мазохизм также является защитой от садистских импульсов, которые сохраняют жизнь через уничтожение опасности; садизм, в свою очередь, является защитой от мазохистской тенденции, когда она сама воспринимается как угроза. Хотя садизм и мазохизм являются взаимодействующими динамизмами, как межличностными, так и внутриличностными, мазохистская направленность может быть доминирующей в характере и представлять собой основной защитный механизм эго. В этом случае перед нами люди, которые для того, чтобы отразить агрессию, заставляют себя умирать тысячу раз, совершать частичное самоубийство, пытать себя травмирующими образами смерти и даже проецировать страдания в загробное существование. Только бессилие перед катастрофической угрозой может вызвать такое отклонение от стремления к жизни, и только его младенческое происхождение объясняет его более позднюю нереалистическую природу и непреодолимую силу.

Обычно женщины более склонны к мазохизму и садизму чем мужчины потому, что они, как я полагаю, подвержены большей угрозе в раннем возрасте. Не только социальные роли, особенно жены и матери, но даже телесные функции воспринимаются мазохистски. Первая менструация, месячные, половой акт, беременность, роды и менопауза ассоциируются со смертью. Смерть сама по себе является мазохистской покорностью, иногда сопровождаемой сексуальными фантазиями. Из этой тенденции, в основном, и возникает служащий для самосохранения садизм женщин, «разрушительность», которую они, будучи матерями, навсегда сохраняют.

Массовое уничтожение. В эпоху ядерного оружия смерть приобрела новое значение – или потерю значения. Возможность массового уничтожения лишила человека одного из способов примириться со смертью – знания о том, что мир будет продолжать существовать и после того, как он его покинет. Morgenthau (65) делает наблюдение, что одной из характеристик нашего века, полного мирской суеты, является замена веры в личное бессмертие попыткой убедиться в бессмертии мира. Протяженность исторического существования дает индивидууму, по крайней мере, шанс остаться в памяти человечества даже после своей кончины. Возможность умереть вследствие ядерной катастрофы радикальным образом влияет на значение смерти, бессмертия и самой жизни, и в этом ее важность. Она влияет на это значение тем, что почти полностью уничтожает его.

Проблема смерти, по словам Choron (10), является «темой, которая тревожит, мистифицирует и преследует все человечество». Проблема заключается не в смысле смерти, который, как и смысл жизни, непознаваем, а в реакции человека на смерть. Хотя рассудок понимает, что смерть обязательна и окончательна, никто на самом деле не может примириться с мыслью об угасании собственного сознания или о неизбежности своей смерти. Невозможно представить себе небытие ни как состояние, ни как отрицание стремления к жизни и ее целей. То, что смерть не является изолированным, вызванным внешними причинами событием, а присуща жизни, так же как и то, что смерть может быть осуществлением какой-то цели, – абстрактные идеи, которые человек не относит лично к себе, и которые не способны его утешить.

При размышлениях об ограниченности жизни во времени единственное утешение кроется в вере в то, что смерть – не исчезновение, а начало нового существования, такого, при котором сохраняется ощущение себя как личности. Люди могут разделять это убеждение, несмотря на любые отрицания учений о бессмертии. Век, в котором мы живем, может быть мирским, но наши личные чаяния и надежды таковыми не являются. Большинство из позитивных точек зрения на смерть имеют сверхъестественную предпосылку. Без нее все позитивные значения являются либо иллюзиями, либо невротическими объяснениями.

Суть проблемы связана не просто с самим фактом смерти, а со страхом перед смертью и мазохистском подчинении ей. Подсознательно смерть воспринимается как наказание, не только посредством разлуки и потери, но также в виде увечья, пытки или полного уничтожения. Эта катастрофическая концепция, также как и индивидуальный смысл смерти, рождается из жизненного опыта. Значимость смерти для отдельного индивидуума, во всем разнообразии противоречивых аспектов, может быть постигнута только при анализе личности. То, что обнаруживается психиатрами, является глубинными значениями, присущими всем людям, а не сопутствующими болезни.