Читать онлайн «Система и личность». Страница 18

Государственные интересы поддерживаются и контролируются монополией насилия, в частности физическим, юридическим[53], экономическим, идеологическим насилием. Это четыре ключевых качества государственных интересов.

Монополия этого насилия является корнем, правом, критерием, поддерживающим государственные интересы. Ум, способный управлять этой монополией, управляет государством: создает государство, закон, общество. Речь идет не об этическом, онтическом, интеллективном разуме, а об историческом разуме. Тот, кто достигает власти и способен ее контролировать, до тех пор пока он ее удерживает, пишет историю и общество. Точно так же, как владелец малого предприятия придает предприятию желаемый образ до тех пор, пока он является его главным акционером. Точно так же и собственник и главный редактор газеты устанавливает правила синтаксиса и отбора новостей для своего издания.

Таким же образом до тех пор, пока ум власти удерживает эту монополию, разделенную на четыре части (физическое, юридическое, экономическое и идеологическое насилие), он определяет то, что справедливо, каким должно быть знамя и на каком языке говорить, то есть устанавливает правильные манеры и мнения.

Из этого следует, что умом и критерием власти является тот, кто в большей степени определяет эти четыре элемента насилия. Самый влиятельный «акционер» этих четырех элементов в истории творит историю. Например, медицинское исследование проводится в соответствии с желаниями капитала и государственными интересами.

Под государственными интересами не нужно подразумевать президента страны, первого министра, парламент. Парламент – это всего лишь часть, которой управляет ум власти. Парламент должен утвердить или отвергнуть то, что было уже предписано. Сколько раз вы слышите в теленовостях, что создается комиссия или закон, но разве они доходят когда-нибудь до парламента? Они и не должны дойти, потому что в парламент попадает лишь то, что соответствует установленной идентичности того ума, который контролирует четыре формы экзистенциального насилия.

Очевидно, что любое расхождение или оппозиция очередной монополии (определяемой как «Кока-кола», «Мерседес» и т. п.) находится под угрозой физической расправы. Парламентарий, крупный судья, талантливый человек, представляющий ценность для общества, если не согласуется и не знает о существовании этой монополии, незамедлительно будет выведен из игры. Таким же образом все происходит в мире спорта. Например, футбол на сегодняшний день является бизнесом, затрагивающем высокую экономику и политику. Субъект устраняется не потому, что он ошибся, совершил проступок или оказался неспособным, а потому что выбился из системной органиграммы, наделенной властью. Отличающийся должен быть устранен, чтобы сохранить идентичность исторического критерия, без которого утрачивается и монополия власти: как только «Кока-кола» перестает быть «Кока-колой», или как только она утрачивает экономическое первенство, она исключается из игры и больше не существует. Она ценна до тех пор, пока существует, командует, но, пока она существует, «Кока-кола» навязывает свою идентичность.

Система не может прощать, принять: она логичная, последовательная, подобна теореме или математической операции. Глубинный закон экономии не имеет жалости, ассистенциализма. Он обладает стратегиями ассистенциализма, логикой ожидания возможности более крупного дела или моментами защитной стратегии, позволяющей в дальнейшем стать более сильным и агрессивным, то есть стратегиями выжидания. Так же и великий Древний Рим должен был убивать чужих, Ганнибала, чтобы спасти свою историческую идентичность и монополию.

На основе этих предпосылок любое проявление науки, мнения, политики, исследования, искусства становится незначимым, то есть существует лишь как достояние, витрина, иллюзия. Возьмем, например, исследование онкологических заболеваний: больной необходим, он нужен фармацевтическому рынку. Больной обеспечивает миллиарды рабочих мест.

Собственником системы является тот, кто работает и в своих убеждениях полагает, что должен спасти мир. Поэтому он не ограничивается тем, чтобы заполучить возможности, наполнить свои амбары.

В том случае, когда какой-то ученый или молодой студент, открывает антидот, способный излечить рак, его устранят. По какой причине? Командует тот, кто платит, и согласно этой логике невозможно претендовать на изменение крупных финансовых потоков на национальном и международном уровне, что автоматически привело бы к нарушению ритма жизни миллионов служащих и миллионов законов.

Существует логика, которую мы сами, маленькие граждане, уважаем, потребляем, желаем. Мы являемся плательщиками, управленцами этой системы, в которой начинаем нуждаться, потому что желаем этот тип потребительства, хотим определенный тип обуви и одежды. Система – те, кто находится наверху, несомненно обладая выдающимся умом – не совершенна, управляет по-своему, заботясь о коллективе[54].

Система либо элиминирует то, что опасно, либо поглощает. Отличный от нее будет либо поглощен, либо устранен.

Государственные интересы устанавливаются небольшим количеством мажоритарных бояр. Бояре – это те, кто обладает максимальным контролем над государственными четырьмя компонентами (физическим, юридическим, экономическим, идеологическим насилием).

Эти четыре «стержневых качества» государственных интересов являются внешним выражением, но на практике настоящие главы, объективные титулы являются теми, кто достигает физического овладения тремя аспектами: гегемонией экономики[55] (первенство доллара, нефти, золота, рынка), военной или полицейской силой (сила оружия) и силой средств информации.

Сила полиции не находится в подчинении министерства. Мы живем в государстве, в котором законы и парламент действуют одним образом, полиция – другим. Было бы совсем по-другому, если бы полиция подчинялась парламенту, но этого наши парламентарии не знают, а если они не знают этой реальности, то, разумеется, этого не знают и граждане.

Во всем мире происходит именно так, и так было всегда, и я думаю, так будет и дальше, без ведома Коссиги, Клинтона, Коля и т. п.

Возможно, однако, что кто-то очень умный столкнется с реальностью этой ситуации. Тогда что он должен делать?

Необходимо соблюсти три принципа:

1. Никогда не нападать и не критиковать систему. Уличные или газетные революции, критические манифесты, преступные действия, разнузданные проявления мафии, псориаз 78 г., Тяньаньмэнь нужны для усиления системы, это лучший способ для ее подпитки.

2. Быть нормальными гражданами с пассивным абсентеизмом[56]. Имеется в виду не абсентеизм как у Ганди, потому что это был активный абсентеизм; не забастовки, потому что забастовки в Италии приведут к тому, что система оставит заброшенными фабрики, исчезнут рабочие места, а «Фиат» или «Мерседес» разместят свои заводы в Латинской Америке или Китае. Мир велик, и система никогда ничего не теряет: денег у нее столько, сколько она захочет, она контролирует любую часть и не нуждается в том, чтобы находиться исключительно в Италии.

Также все профсоюзное движение, например все движение левых, уже просчитано и спланировано умом, управляющим диалектикой власти. Более того, часто именно ум, управляющий диалектикой власти, подготавливает эти бунты. Студенческая молодежь, считающая себя самыми передовыми умами, – лишь хорошо откормленные цыплята. Они борются между собой у себя дома, один против другого, усиливают агрессивность той же страны, земли, то есть подобны деревьям, сражающимся одно против другого, находясь на службе у хозяина, который стоит вне всего этого.

В Италии профсоюзы помогают этому постепенному обеднению (и это достаточно глупо). Возможно обеспечить благополучие всем рабочим, но облегчая также и рост бизнеса, поскольку последний представляет амбицию разума, ценностной идентичности народа.

Пассивный абсентеизм означает: никогда не принимать продвижения, накладывающего условия, не соглашаться на помощь в получении должности, потому что это является началом шантажа. Например, одной из больших ошибок прошлого было то, что в Италии не было контроля за въездом большого количества судей в 68 г.

Необходимо оставить их делать, то что они хотят, а в момент нападения оставаться в пассивном абсентеизме.

3. Необходимо понимать и манипулировать: хорошо изучить систему со всеми ее правилами и законами, великолепно разобраться в органиграммах или аппаратах власти, чтобы потом манипулировать ими со своей целью, более разумным образом.

Власть и система будут существовать всегда, но все зависит от того, кто войдет в комнату с пультом управления. Войти может каждый, если знает, как действовать, и если умен.