Читать онлайн «Теория притягательности». Страница 33

Западная система композиции музыки организована по тональностям. Считается, что музыка, написанная в одной тональности, например до минор, вызывает ощущение стабильности и покоя. Ноты, выходящие за пределы выбранной тональности, ощущаются как чуждые, но они же делают музыку более интересной, подобно тому как акцентный цвет делает интерьер более привлекательным. Если в музыкальном произведении все ноты используются примерно в равной мере (игнорируя тональность), такая музыка звучит диссонансом и действует на нервы. Она и запоминается труднее. Но это не значит, что такая музыка не может вызывать интерес; она может использоваться, например, для обозначения каких-то темных сил и мрачной атмосферы.

Многие люди полагают, что музыка в минорной тональности воспринимается как более напряженная или печальная по сравнению с произведениями, написанными в мажорном ключе. Это – причем как в западной, так и в южноиндийской музыке – подтвердили эксперименты. По данным невролога Дэниела Боулинга, даже печальная речь рождает звуки, которые соответствуют нотам минорного лада. Самая грустная речь по своему звучанию отличается минорным ладом, низкими частотами, медленным темпом и диссонансом. Хотя эта идея имеет некоторые транскультурные подтверждения, музыкант Дэвид Бирн в своей книге «Как работает музыка» утверждает, что до эпохи Возрождения в Европе не было никаких ассоциаций между минорным ладом и печалью и что в испанской музыке многие жизнерадостные произведения написаны в минорном ключе.

Музыкальные видеоклипы – интересная новая форма искусства, потому что до появления общедоступного видео в интернете они были для масс единственной возможностью приобщиться к авангардистскому кино. Режиссеры музыкальных клипов, учитывая очень короткий метраж и отсутствие нарративных ограничений, пускаются во все тяжкие. Существуют и полнометражные авангардистские фильмы (на ум приходит «Кремастер» Мэтью Барни), но массовой популярности они не имеют. Исследование психолога Фредды Бланчард-Филдс из Технологического института Джорджии показало, что просмотр музыкальных видеоклипов побуждает людей мыслить более критично (по сравнению с обычными телевизионными фильмами) и делать больше выводов из увиденного – вероятно, из-за странности и необычности того, что они там видят. Когда люди видят неконгруэнтность, они стараются разобраться в увиденном.

Думаю, одна из причин, по которой нам так нравится смотреть танцы, заключается в том, что они нарушают привычные нам биологические движения. В большинстве случаев танцевальные движения более плавные и красивые, чем движения, наблюдаемые в обыденной жизни. Но есть формы танцев, где движения намеренно резкие и рваные (например, буто или поппинг).

Буто – это танец, характеризуемый преимущественно гротескными движениями, иногда наводящими на мысль о душевной или физической болезни танцора. Поппинг – категория танцев в стиле хип-хопа, характеризующихся быстрым сокращением и расслаблением мышц, из-за чего туловище неестественным образом дергается. Популярная версия поппинга – «робот». При исполнении буто и поппинга неестественные движения танцоров пробуждают у зрителей интерес, обманывая их ожидания на предмет того, какими должны быть танцевальные движения. Музыкант Брайан Ино назвал эти движения сомаделическими (по аналогии с психоделией, но относящейся не к разуму, а к телу).

Это резко контрастирует с балетом, где все движения если и не вполне естественные, то (по крайней мере, на взгляд западного зрителя) идеализированно-прекрасные. Буто и поппинг интересны тем, что танцоры выглядят людьми необычными, нестандартными, в чем-то неправильными. Балет интересен тем, что танцоры выглядят более грациозными и прекрасными, чем обычные люди, то есть обладают преувеличенной красотой в западном понимании этого слова. В каком-то смысле это карикатура на красоту.

Балерины и Джессика Рэббит покоряют зрителей отчасти благодаря принципу сдвига пикового уровня. Понятие сдвига пикового уровня относится к сфере обучения животных. Если животное, например крыса, обучено реагировать на определенный набор стимулов, оно будет сильнее реагировать на усиленную версию стимула, даже если никогда раньше на него с такой силой не воздействовали.

Если перевести ситуацию в мир людей, Джессика Рэббит как раз и представляет собой такой преувеличенный, «сверхнормальный», как его называют, стимул. Если мужчинам нравятся узкая талия, полные губы и широкие бедра, тогда они найдут особенно привлекательным искусственный стимул, где отношение объема бедер к объему талии превосходит все, что им когда-либо случалось видеть. Многие древние статуэтки женщин имеют, подобно Джессике Рэббит, слишком большую грудь и ягодицы. Такие статуэтки иногда называют статуэтками плодородия; я предпочитаю называть их порнографией эпохи плейстоцена. Считается, что принцип сдвига пикового уровня играет большую роль в восприятии произведений искусства.

Эффекты сдвига пикового уровня можно обнаружить и в масштабе эволюции видов. Представим себе существо, живущее среди высокой травы; самые высокие особи имеют возможность смотреть поверх травы и своевременно замечать хищников. Другие особи постепенно приучаются находить высокий рост сексуально привлекательным, ведь это приводит к появлению более высокорослого потомства. Такое предпочтение приводит к тому, что постепенно рост новых поколений увеличивается сверх всякой меры – значительно выше травы. Сексуальный отбор приводит к рождению особей, чей чрезмерно высокий рост уже совершенно не нужен с точки зрения первоначальной цели (иметь возможность заглядывать выше травы и высматривать хищников), но остается сексуально привлекательным.

Балет кажется нам (жителям стран Запада) таким прекрасным потому, что это сдвиг пикового уровня относительно того, какие движения мы находим грациозными в повседневной жизни.

Еще один интересный аспект танца заключается в том, что, даже когда он включает в себя знакомые движения, это происходит в необычном контексте, зачастую без использования каких-либо физических объектов. Танцевальные движения порождают вихрь в голове у зрителей, пытающихся найти объяснение увиденному без контекстуальных подсказок, которые сделали бы это возможным.

Можно ли любовью к неконгруэнтности объяснить некоторые предпочтения в еде? Хотя вкус к той или иной пище зависит от принадлежности к определенной культуре, у всех народов в этом отношении есть общие черты: все любят белки, жиры, сахар и соль. О наличии в продуктах этих питательных элементов, которые с большим трудом доставались нашим далеким предкам, мозгу сигнализирует наличие соответствующего вкуса. Однако многие вкусовые пристрастия являются не врожденными, а приобретенными. Едва ли кому-то с первого раза понравился вкус устриц, жгучего перца, сырого лука или даже вездесущего кофе.

У некоторых народов культивируется вкус к вещам, которые непосвященным кажутся отвратительными. Японцы едят ядовитую рыбу, и некоторые клиенты требуют, чтобы в приготовленной рыбе было достаточно нейротоксинов, чтобы немели язык и губы. Каждый год от этого умирает немало людей. У европейцев в XVI веке был обычай есть мясо, начавшее подгнивать: считалось, что именно так питались древние римляне и греки.

Почему так происходит? Наука способна ответить на данный вопрос лишь отчасти. Пряная пища, вроде той, что популярна в Таиланде, Мексике и Индии, при употреблении вызывает выделение эндорфинов. При употреблении пряной пищи нас в буквальном смысле захлестывает волна удовольствия. Для употребления пряной пищи есть биологические причины: специи тормозят процессы гниения. Вот почему пряная пища особенно распространена в жарких странах, утверждают биологи Дженнифер Биллинг и Пол Шерман.

Что касается употребления подгнившего мяса, то вряд ли кто-то назовет причины этого, хотя психолог Пол Розин предположил, что прием продуктов, которых, казалось бы, никто по доброй воле есть не станет (например, стручки жгучего перца), – это форма «доброкачественного мазохизма» в попытках доказать примат разума над телом.

Как нам порой наскучивает какая-то песня или книга, так же может наскучить и совершенно предсказуемая спортивная игра. Даже если мы болеем за какую-то команду и желаем ей победы, то все-таки предпочитаем игру, где перевес в счете небольшой, игре в одни ворота. Почему так? Да потому, что интереснее болеть, когда есть интрига, когда не знаешь, что будет дальше. Из этого вытекает контринтуитивная идея, что мы желаем любимой команде победы, но с минимальным перевесом.

Давайте попробуем с помощью понятия неконгруэнтности объяснить популярность некоторых афоризмов. Предположим, вы услышали от кого-то, что очень важно верить в некие принципы, неважно в какие, потому, что в противном случае неминуемо пропадете. Услышав такое утверждение, вы начинаете размышлять над тем, правда ли это, и, возможно, спрашиваете у говорящего, почему он так считает. В отсутствие доказательств, рассуждений или хоть каких-нибудь ссылок вы едва ли поверите в эти слова и не станете повторять их другим людям.