Читать онлайн «Рассказы о потерянном друге». Страница 17

Совместно с милицией провели несколько ночных рейдов. Результаты не замедлили.

В первый же рейд мы с Попудрипкой привели троих. Все они оказались ранее судимыми, рецидивистами. На одного даже был объявлен всесоюзный розыск. В ту же ночь обнаружили и улики — награбленное добро.

Все жулики боятся собак. Трясутся, увидев овчарку. А мой Акбар внушает особое почтение. Ночью его почти не видно, только глаза горят как зеленые светлячки. Как набросится молча из темноты — поневоле папу-маму закричишь.

Какое-то время мы их не трогали. Потом опять устроили облаву. Потом, после некоторого перерыва, опять…

У жуликов началась худая жизнь. Каждая операция по прочесыванию территории давала нам обильный «улов». В милиции не знали, как благодарить нас за помощь.

В чем был секрет успеха?

Ну, во-первых, в том, что нас было много и мы действовали дружно. Во-вторых (и это самое главное), никто из уголовников не ожидал, что само население так рьяно возьмется за них.

Работников милиции они знали почти всех в лицо и могли скрыться заблаговременно по первому сигналу тревоги. А мы… мы — народ гражданский, безобидный… Идешь с собакой — ну, мало ли владельцев гуляет вечерами со своими псами! Чего их бояться? Вор вылезает, а ты его — цоп! — и готово.

Именно с той поры в уголовном мире за нами закрепилась кличка «тихари». Ни у одного из нас, естественно, не было личного оружия, а результат получался лучше лучшего. Задержанных мы отводили и сдавали в милицию под расписку.

Только теперь я начал понимать, какую важную службу несет милиция. Охранять общественный порядок и спокойствие, следить за соблюдением законности — вовсе, оказывается, не такое простое дело. И ночи не спи, и жизнью рискуй. Не будь милиции — пожалуй, не пришлось бы спать и всем прочим гражданам.

Но милиция везде не может справиться сама, ее немного (ведь в сравнении с общим количеством населения — капля в море!). И вот крайне необходимо, чтобы все мы помогали ей.

Иногда и сделать-то нужно самую малость: помочь задержать кого-нибудь, препроводить в отделение, а там уж суд или общественные организации разберутся, что делать дальше. Нередко это самое настоящее благодеяние и для того, кого задержали: начал скользить по наклонной плоскости, еще немного — упал бы совсем; вовремя остановили — поднимется, снова станет человеком.

Тут, как говорят юристы, важное значение имеет предупреждение преступлений.

Ну, и чтобы раскрыть их, когда они уже совершены, обезвредить преступников, тоже нередко требуется помощь населения. А сколько еще людей равнодушно взирает на то, как мелкий воришка в трамвае лезет к соседу в карман или на рынке тянет пучок моркови… С моркови начинается — тюрьмой кончается!

Долгое время никак не могли выловить шайку домовых воров, базировавшихся на кладбище. «Домушники» орудовали в жилых кварталах по другую сторону Смоленки, в лодке переправляли краденое сюда. В старинном полуразрушенном склепе у них был устроен тайник для хранения. Здесь же, после очередного дела, они укрывались неделями, пережидая, пока уляжется шум от кражи. Все они были вооружены финками, а двое имели револьверы.

Оперуполномоченные угрозыска выследили их, операция была тщательно продумана и подготовлена.

Незадолго до рассвета мы, то есть усиленный наряд милиции и бригадмильцы с собаками, окружили логово бандитов…

Я долго буду помнить эту операцию.

Представляете: тьма кругом (ни огонька!), и в этой тьме лишь слышен осторожный шепот людей, тихий шорох шагов да дыхание собак… В такие моменты собаки почему-то непременно начинают пыхтеть, как кузнечные мехи: вероятно, сказывается сдерживаемое волнение, которое передается и им, Кроме того, ночь всегда настраивает животных на более нервозный лад.

Мне так и припомнились рассказы старых собаководов, как в дни войны наши собаки помогали бойцам на фронте. Так же, ночами, подкрадывались к противнику, чтобы захватить «языка», либо вывозили раненых с поля боя, очищали проходы от мин…

Убедившись, что все на местах, полковник Богданов (он лично руководил операцией) скомандовал:

— Выходи!

Враз зажглось с полдесятка сильных электрических фонарей. Все они были направлены на темную лазейку под плитой склепа. Ослепленные ярким светом, оттуда один за другим стали вылезать кладбищенские «жильцы». Вероятно, если бы эту картину увидела какая-нибудь набожная старушка, она решила бы, что это лезут черти из преисподней.

Нам удалось накрыть всех разом. Наиболее рьяные из этой компании пытались сопротивляться: им удалось ранить ножом собаку и выстрелом из нагана перебить лапу другой. Однако это им не помогло: взяли голубчиков.

В числе пострадавших едва не оказался я. Главарь банды, дылда по прозвищу Шкворень, когда ему предложили сдать оружие, набросился на меня с ножом (я стоял к нему ближе других), но тут же, закричав от боли, выронил его: Акбар прокусил ему руку.

Захват банды «домушников» явился как бы кульминацией. С той памятной ночи количество правонарушителей в районе кладбища резко пошло на убыль. Весть о «тихарях», действующих в контакте с милицией, распространилась в воровском мире. Нас стали бояться.

Вскоре вся эта обширная территория была очищена полностью и надежно. Забор и проволоку сняли, прохожие перестали опасаться темноты. В ночь-полночь иди, никто не тронет.

Успех в районе Голодая имел еще одно следствие: стали быстро пополняться ряды бригадмила. Я уже не говорю о молодежи. Молодежи у нас больше всего. Но идут и пожилые, мужчины и женщины.

Пришел один дядька. Хромой, кособокий. И заявляет: «Хочу состоять в бригадмиле». И сам, и пес его — оба какие-то нескладные. Я знал их еще по дрессировочной площадке; он собаку на цепи коровьей водил. Потешный — обхохочешься. Помню, Лидия Ивановна объясняет ему, как надо приучать собаку брать барьер, а он возражает: «Она же у меня усигает, усигает сразу…» Потом вместо команды «Барьер!» стал приказывать: «Сигай!»…

Пришла пенсионерка. У нее — Джек. Она ехала с ним на пароходе. Когда сходили на пристани, какие-то типы затеяли потасовку на берегу. Милиционер растерялся, свистит, а они никакого внимания. Старушечка раззадорилась и, не сморгнув, взяла и скомандовала Джеку: «Фасс!» Он тяпнул за что придется одного, другого — драка прекратилась.

После милиционер требует: «Пройдемте, граждане», — они лежат. Тогда она опять: «Фасс!» Все вмиг поскакали и, тихие, как ягнята, отправились в отделение. Никто не жаловался. А ей настолько понравилось, что она прямым ходом к нам: «Запишите».

Ребятам-пионерам приходится отказывать чуть ли не каждый день. Говорим им: «Подождите, ребята, подрастите…» А они: «Ну да, тогда ловить будет некого!..»