Читать онлайн «Как включить осознанность. Техники эффективных практик и медитаций в современном мире». Страница 44

Интерес к дикой местности и девственной природе определенно растет. Очевидно, что есть проблемы, связанные с изменением климата, что мы должны больше знать об окружающей среде. Но наряду с этим нельзя отрицать, что с каждым годом мы особенно остро нуждаемся в покое и личном пространстве. Недавно я вел занятия в группе 20-летних, и они рассказали мне, что в столь юном возрасте уже многие из них испытывают тревогу. Мне под 40, но я не помню, чтобы такое случалось, когда мне было 20.

Иногда нам нужен покой только для того, чтобы понять, что мы делаем.

Осознанность стремительно меняется и развивается, и у многих людей, с которыми я беседовал, есть свой уникальный опыт и свои представления о том, что может случиться и чем все это закончится. Поколение мудрых – это очень разные люди, смотрящие внутрь себя. Они пытаются как можно лучше выразить увиденное. Теперь мы знаем, что осознанность начиналась как духовная практика, способная помочь людям открыть сокровенное: понять, что значит быть живым, быть восприимчивым, какие перемены произошли в осознанности и не только. Чтобы закончить свой краткий обзор направлений ее развития, я отправился на встречу с двумя людьми, которые прониклись не только глубиной медитации, но также ее потоком, переменами и сдвигами. Они разбираются в этом очень хорошо.

Эмилия и Винсент Хорн преподают медитацию, ведут популярные видеоблоги, проводят конференции, а также организовали веб-сайт, посвященный прошлому, настоящему и будущему буддизма. Эмилия и Винсент – муле и жена, а пока писалась эта книга, стали родителями. Винсент вырос в семье людей, интересующихся духовностью. Его первый медитативный опыт проходил под началом его тети, когда мальчику едва исполнилось 13. Именно благодаря такой дружеской поддержке со стороны родственников он понял, что, используя свой ум, можно изучить и постичь ум другого. У него возник живой интерес к серьезной медитативной практике и исследованию как приключению длиною в жизнь.

Эмилия начала встречаться с Винсентом на последнем курсе университета и впервые попробовала медитировать, слушая музыку на компакт-дисках, которые нашла у Винса в комнате. Это были диски медитации прозрения. Тогда она ощутила непроходящую связь с практикой и до сих пор считает, что должна заботиться о чувстве, которое испытывала когда-то в детстве, потому что жизнь не ограничивается лишь нашими представлениями о ней. Ей очень захотелось узнать, как работает ее сознание, а также найти лекарство от ежедневного стресса.

Со временем их практика усовершенствовалась, они стали самостоятельными преподавателями медитации. Эмилия часто учит в традиционных ретритных центрах, Винс проводит индивидуальные занятия с учениками, а также с сотрудниками технологических стартапов, которые хотят прийти к осознанности. Винс рассказал мне, что в своей преподавательской деятельности ему встретились люди двух разных типов. «К первому относятся люди, которые хотят углубиться в постижении действительности, а ко второму – люди, которые просто хотят развить определенные навыки и которых не интересуют более глубокие аспекты медитации.

За последние два года я наблюдал рост численности людей второго типа. Для них важна практика, они любят задавать вопросы: „Можно приступить к практике немедленно? Как совместить практику и жизнь?“

Однако разделение между так называемой глубиной и всем остальным несущественно. Это в основном вопрос времени и внимания. Когда люди начинают усерднее медитировать, особенно в рамках формальной практики, им открываются более тонкие слои сознания, которых они не видели раньше. Когда вы переходите от десятиминутной поверхностной медитации к получасовым упражнениям, то к вам естественно приходят новые прозрения».

К тому же Эмилия заметила, как подвижна грань между традиционными и современными способами восприятия медитации. «В первую очередь я обратила внимание, что все большее число людей приходит в ретритные центры, познакомившись с медитацией через приложения на телефонах и компьютерах.

Кажется, что сейчас люди более склонны к практике осознанности, чем когда-либо, таким образом возникает интересный культурологический вопрос: могут ли эти центры по тем или иным причинам немного сопротивляться техническому прогрессу? Также появляются вопросы педагогического характера. Например, как мы, учителя, можем помочь людям в воспитании своего разума и чувств в такой манере, которая была бы универсальной, как приложение, и в то же время индивидуальной, тем более что в истории учителя и наставники всегда играли большую роль, ведя людей по территории их души и тела?»

Многие женщины обратились к практике медитации, что определенно является новым витком в развитии осознанности сегодня. Мне очень хотелось узнать мнение Эмилии о том, что изменилось в медитации по сравнению с традициями прошлого, когда ее преподавали исключительно наставники-мужчины. Она чувствовала, что самым важным является то, что про осознанность ученикам рассказывает женщина. Тон голоса, рассказ и манера изложения могут только подтверждать маскулинную историю медитации. Учителя, которые симпатизируют женскому началу, могут расставить свои акценты, такие как забота о других, взаимоотношения, ритмы и циклы.

На протяжении всей истории женщины воспринимали духовную практику как часть своей жизни.

«Мы неохотно покидали свои дома и семьи, в отличие от мужчин. Плетение корзин, обработка полей, укачивание наших детей – все это идеальные возможности для медитации, развития сосредоточенности и присутствия в настоящем. Здесь важно то, что женское начало проникает в мир не только через женщин, но также и через мужчин, а женщины самовыражаются, не подражая тому, что было прежде.

Помимо имеющегося плюрализма мнений, лично мне любопытно узнать, как и где осознанность пересекается с духовными аспектами. Я увлеченно выискиваю новые методики, которые позволяют объединить священное и мирское, чтобы люди ощутили полноту жизни, которую приносит не только религия. Но как нам это сделать, чтобы случайно не выплеснуть с водой ребенка? Вместе с сокровенными аспектами практики приходят радость и святость. В идеале мы должны постараться включить цель, к которой стремятся медитативные практики и которая ускользает от духовного багажа».

Винсу очень нравятся медитативные направления, которые так или иначе связаны с новыми технологиями, в особенности теми из них, которые он называет техноделиками; это слово заимствовано из статьи, которую написал его друг Джейсон Ланге. «Есть очень много интересных технологий, которые разрабатываются для того, чтобы люди могли переживать измененные состояния сознания, знакомиться с опытом, который дает медитация, когда самой медитации собственно нет. Из-за предрассудков, которыми окружены изменяющие сознание вещества, наркоман подвергается гораздо большему риску, чем человек, натянувший наушники на голову. Поэтому я теряюсь в догадках: не маячит ли там на горизонте движение, которое подействует на культуру еще сильнее, чем движение хиппи, которое располагает особыми технологиями, ведь стоит только бабушке надеть наушники, как ее сознание тут же разлетится на миллион кусков, и она переживет состояние, которое не будет иметь ничего общего с ее обычным».

Мысль о бабушке, чье сознание разлетается на миллион кусков, вызывает у меня смутное беспокойство, и Винс делится со мной соображениями о возможных рисках. «Безусловно, здесь не удастся избежать негативных побочных эффектов, таких как зависимость или неумение правильно абстрагироваться от привычной действительности. В некоторых случаях такое происходит с медитацией. Иногда люди переживают опыт или даже несколько опытов, то есть необыкновенно глубокий момент, который, по-видимому, совершенно отличается от опыта повседневности. У них формируется привычка, которая заставляет их возвращаться в это состояние, и в случае неудачи они не находят себе места. Тогда медитация превращается в бегство от реальности. Я думаю, что в этом смысле у техноделиков еще больший потенциал, поэтому с ними нужно быть очень осторожными.

Осознанность вызывает у меня еще одно опасение. В волнении мы забываем о важности других людей. Большинство современных исследований осознанности сводится к изучению мозговой деятельности испытуемых после того, как ими были выполнены определенные техники. Здесь мы сталкиваемся с культурологической проблемой: нам хочется говорить языком цифр.

Безусловно, медитативные практики воздействуют на мозг, но они также влияют на взаимоотношения с наставником, учителем или обществом.

Мы должны помнить, что в противном случае они причиняли бы большой вред». Когда я спрашиваю Эмилию, есть ли у нее какие-то опасения в связи с ростом осознанности, она указывает мне на обстоятельство, что как самостоятельные личности мы должны быть очень аккуратными, если хотим, чтобы нам пошло на пользу состояние здесь и сейчас, несмотря на недостатки любых практик и методик. Всегда найдутся более-менее опытные люди, которые научат чему угодно. Что бы это ни было – осознанность, йога и прочее, – мы должны научиться доверять собственному опыту и искать свое.