Читать онлайн «Убийство души. Инцест и терапия». Страница 17

В зависимости от того, какой аспект подчеркнут в конкретной теории травмы, можно выделить три следующих направления:

1. Герменевтическое определение травмы предполагает, прежде всего, что бессознательное значение, приписанное пострадавшим критическому событию, является решающим для степени травмы.

2. Определение травмы с ориентацией на психологию развития, прежде всего, учитывает влияние травмы на психическую структуру и блокады развития.

3. Идея, что травма воздействует, прежде всего, на адаптационные способности Эго и на способность адекватно реагировать на ситуацию.

Несмотря на разные акценты в определениях, травму, в конечном счете, понимают как событие, которое угрожает самости человека и его селф-объектным отношениям. В психотерапии специалисту придется взять на себя роль селф-объекта, чтобы суметь восполнить блокированные этапы развития[61].

Авторами исследований ставилась также задача сравнить условия и последствия травмы во взрослом и детском возрастах. Мнения по этому поводу сильно разнятся. Например, утверждают, что психическая конституция взрослых позволяет им блокировать чувства и ограничивать свое восприятие, чтобы защититься. Наличие защитных механизмов также препятствует слишком большой регрессии Эго, в то время как при детских травмах регрессии, как правило, приобретают масштабы, угрожающие жизни. Напротив, по мнению Кристала, который много работал с травмой Холокоста, такие массивные травмы, как Холокост, приводят к тем же последствиям, что и тяжелая детская травма. Не выдерживает критики точка зрения, что структура личности, существовавшая до травмы, якобы имеет решающее значение для преодоления стресса. Холокост разрушил все детские воспоминания, в том числе о безопасном детстве, которые должны были сохранить свое позитивное влияние. Всем интернализированным ценностям был причинен ущерб, и все объектные отношения изменились. Отсюда следует, что особенности личности до Холокоста никакого влияния на посттравматическую ситуацию не оказали.

Я привела некоторые краткие комментарии по поводу понятия травмы, так как сексуальное использование может быть понято как травма, которая приводит к травматической реакции, описанной в DSM-III (Диагностическом и статистическом руководстве по психическим расстройствам) как «Посттравматическое стрессовое расстройство». Мы понимаем это расстройство как сумму сознательных и бессознательных паттернов поведения и эмоций, которые связаны с травмой и памятью о ней. При этом различают реакции, возникающие во время и сразу после травмы, и реакции, которые проявляются намного позже. Инцест как травма также имеет непосредственные и отсроченные последствия. Отсроченные последствия сексуальной эксплуатации могут быть поняты как хроническое посттравматическое стрессовое расстройство. К характерным симптомам относятся повторное проживание травмирующего события, «психическое застывание», которое также называют «эмоциональной анестезией», различные вегетативные или когнитивные симптомы. Эмоциональная неустойчивость, депрессивные настроения и чувство вины не только влияют на любые межличностные отношения, но и могут вести к саморазрушительному поведению, к суицидальным попыткам.

Диагностические критерии посттравматического стрессового расстройства (DSM-III-R 1989)

A) Человек пережил событие, которое находится за пределами обычного человеческого опыта и может оказаться почти для любого человека тяжелым стрессом, например, серьезная угроза жизни или физической целостности; серьезная угроза или ущерб детям, супругу или близким родственникам и друзьям; внезапное разрушение дома или населенного пункта, где человек живет; или человек стал свидетелем того, как другой человек только что был сильно ранен или погиб в результате несчастного случая или физического насилия.

B) Травмирующее событие постоянно повторно переживается, по крайней мере, одним из следующих способов:

1) повторяющиеся и навязчивые воспоминания о событии (у маленьких детей — повторяющиеся игры, в которых выражаются тема травмы или ее отдельные аспекты);

2) повторяющиеся кошмарные сновидения;

3) внезапное поведение или ощущение, будто травмирующее событие происходит снова (чувство, что событие надо заново пережить, образы, галлюцинации и диссоциированные эпизоды — флэшбэки, в том числе в состоянии бодрствования или при интоксикации);

4) сильное психологическое страдание при конфронтации с событиями, которые символизируют травмирующее событие или каким-то образом подобны ему, включая годовщины травмы.

C) Последовательное избегание стимулов, связанных с травмой, или ограничение общей реактивности (которого не было до травмы), выраженное не менее чем в трех из следующих признаков:

1) стремление избегать мыслей или чувств, связанных с травмой;

2) стремление избегать деятельности или ситуаций, вызывающих воспоминания о травме;

3) неспособность помнить важную часть травмы (психогенная амнезия);

4) заметно сниженный интерес к значимой деятельности (у маленьких детей утрата навыков, недавно освоенных в ходе развития, таких как привычка к туалету или речевые навыки);

5) чувство изолированности и отчужденности от других;

6) ограниченная аффективная чувствительность, например, нечуткость к нежности;

7 чувство омраченного будущего, например, отсутствуют ожидания сделать карьеру, быть в браке, иметь детей или долго жить.

D) Устойчивые симптомы перевозбуждения (которых не было до травмы), по крайней мере, два из перечисленных признаков:

1) расстройство засыпания или сна;

2) раздражительность или вспышки гнева;

3) трудности с концентрацией внимания;

4) гиперактивность;

5) преувеличенные реакции испуга до ужаса;

6) физиологические реакции при конфронтации с событиями, которые отчасти напоминают или символизируют травмирующее событие (например, женщину, которая была изнасилована в лифте, бросает в пот при входе в лифт).

E) Длительность расстройства (симптомы B, C и D) не менее одного месяца.

Хотя эта диагностическая категория была разработана не для травмы инцеста, а для травм вследствие катастроф, пыток, концлагерей, войн и изнасилований, было доказано, что люди, пережившие инцест, знакомы с большинством этих симптомов.

Современные исследования направлены на то, чтобы точнее дифференцировать последствия инцеста и эффективнее помогать пострадавшим. Например, предлагается различать «расстройство после сексуального насилия в детстве», «синдром последствий сексуального насилия» и «синдром подстройки после сексуального насилия»[62].

Осведомленность об этих определениях может быть полезна жертвам инцеста, так как список симптомов может стать структурной основой для понимания ранее необъяснимых эмоциональных состояний и поведения. Отсутствие четких воспоминаний о начале и подробностях сексуальной эксплуатации является скорее правилом, чем исключением, при этом жертвы инцеста со всеми своими проблемами в партнерских отношениях, низкой самооценкой, депрессиями и виной не считают себя нормальными. Они страдают от того, что по неизвестной им причине они иные, чем окружающие. Рамочный контекст, в котором все эти симптомы объяснимы и обретают смысл, может дать освобождающий эффект. Осознание того, что жертва инцеста не единственный человек, страдающий от всех этих симптомов, может обнадежить и мотивировать их искать терапевта, который реалистично понимает ее симптомы как стратегии выживания и попытки преодоления травмы.

На основе перечня для самопроверки, разработанного С. Блюм для переживших инцест[63], я хочу перечислить некоторые критерии и подчеркнуть, что эти симптомы могут возникать и при других расстройствах. Однако появление некоторых из них особенно типично после инцеста. Если в наличии имеется большинство этих симптомов, то вероятность того, что произошло сексуальное нападение, велика.

1. Подавленное настроение, «беспричинный» плач.

2. Фантазии о самоубийстве, суицидальные попытки.

3. Саморазрушительные действия, самоповреждения, причинение себе боли, частые несчастные случаи.

4. Аддиктивное поведение (наркотики, алкоголь, нарушения питания).

5. Чувства вины и стыда, низкая самооценка.

6. Недоверчивость, страх самоотдачи и утраты контроля или неспособность оценить надежность другого человека.

7. Неспособность устанавливать межличностные границы, повторные злоупотребления в отношениях, привычная роль жертвы, затруднение сказать «нет», чувство бессилия.