Читать онлайн «О чем молчат француженки». Страница 35

При этом Женевьева не обманывала детей байками о том, что в кровати с папой они вяжут шерстяные носки или читают вслух Readers Digest. Однажды, когда Женевьева укладывала дочь в постель, та спросила ее: «А вы с папой сейчас ляжете в кровать и будете целоваться?» Женевьева ответила: «Конечно, мамы и папы ночью целуются, потому что любят друг друга. Спокойной ночи, дорогая».

Я была поражена ее откровенности и спросила: «Неужели ты ей так и сказала?»

Та ответила: «А почему нет? Что в этом плохого? Ты не хочешь жить своей личной жизнью?»

Тут я вспомнила совет Вольтера о том, что каждый из нас должен заниматься своим садом. Потом я вспомнила одно очень нефеминистское французское выражение: к мужу надо относиться, как к любовнику, а к жене – как к любовнице. Вот поэтому детям надо обязательно ставить определенные границы. Иначе ваша квартира будет похожа на дурдом.

Дети во Франции не являются «правящим классом» (хотя это может измениться, потому что французы начинают называть своих детей американскими именами наподобие Кевина или Синди). Если для американцев пожелания ребенка – закон, то для французов – далеко не всегда. Во французском обществе принято считать, что детей надо учить тому, что они живут в мире взрослых, а не наоборот – взрослые живут ради детей. И французским детям приходится приспосабливаться. Посмотрите на маленьких французов: они выглядят не по годам зрело. Большинство французских детей не слышат постоянные одобрения наподобие «Молодец! Отлично получилось!» Француженки не зациклены на том, что надо обязательно достичь какого-то результата, а также не думают, что их ребенок самый лучший по сравнению с другими. Француженки склонны пожимать плечами и весьма фаталистически относятся к происходящему. Довольно часто они даже готовы признать, что предпринять что-то просто невозможно. Даже когда французы хотят сказать, что им что-то нравится, они не говорят это прямо, а используют выражение pas mal – «неплохо».

С американской точки зрения это не самый правильный подход к воспитанию ребенка (я понимаю, что в воспитании детей есть много спорных вопросов). Французские дети по уровню своего интеллекта и понимания жизни очень быстро превращаются во взрослых потому, что им с самого раннего возраста предоставлено много свободы. Способность француженок не волноваться по пустякам, не управлять жизнью своих детей до самых мельчайших подробностей помогает им сохранить в своей жизни art de vivre.

Дети во Франции не являются «правящим классом». Если для американцев пожелания ребенка – закон, то для французов – далеко не всегда.

Во французском обществе принято считать, что детей надо учить тому, что они живут в мире взрослых, а не наоборот – взрослые живут ради детей.

Француженки часто и с самых малых лет отправляют своих детей в разные лагеря и к бабушкам и дедушкам. И не испытывают при этом никакого чувства вины. (Чувство вины – это злая мачеха американок.) Во Франции не существует районов массового проживания пенсионеров, как у нас во Флориде, поэтому бабушки и дедушки, которые живут недалеко от своих внуков, часто с ними сидят. По сравнению с американским стандартом, французские бабушки и дедушки принимают самое активное участие в воспитании внуков. Это помогает сохранять традиционную семью и связи между поколениями, что в Америке встречается все реже и реже. Недавно в New Yorker был напечатана карикатура, где была изображена пожилая пара в автомобиле с наклейкой на бампере и словами на ней: «Спроси меня о живущих отдельно внуках». Нам такая ситуация более чем знакома (правда, мы считаем, что это позволяет маме и папе иметь свою собственную жизнь, независимую от старшего поколения).

Много лет назад в Париже я не разрешила моему сыну поехать на три дня с группой двуязычного детского сада в Англию. Директор детского сада посмотрела на меня с укоризной и сказала: «Мадам, ребенок должен развиваться свободным и независимым человеком. Вам стоит дать ему возможность увидеть мир». Потом она улыбнулась и сказала: «У нас такие проблемы бывают только с семьями англосаксов». Дети из французских семей радостно поехали в Англию, а дети из американских семей остались со своими матерями. Матери-француженки прекрасно провели три дня без детей с мужьями и веселились так, как считали нужным. Потом здоровые и невредимые маленький Клод или маленькая Клодетта вернулись и рассказали им, как здорово было в английской деревне. А американские матери остались с детьми в Париже, ходили с ними гулять в парк под дождем, тащили на себе кучу игрушек, следили за тем, чтобы дети не поранились на детской площадке, каждые три минуты одобрительно кричали «Молодец!», без сил возвращались домой и ложились спать одновременно с детьми.

Дети появились в результате секса, и после родов все участники процесса предполагают, что он будет продолжаться. Француженки не бегут сломя голову на семинары «специалистов по улучшению отношений между полами» и не учатся танцу вокруг шеста, исполняемому в мужском клубе. Француженкам кажется одиозным, что американки нередко опасаются переноса сексуальных чувств отца на своих детей[124]. Француженки не трепыхаются излишне ни вокруг своих детей, ни вокруг своих мужей. Здесь мы видим пример проявления принципа juste milieu[125], согласно которому не стоит впадать в крайности. Француженки не хотят вкладывать массу концентрированной эмоциональной энергии и с подозрением относятся к желанию все «разложить по полочкам» или попыткам сделать из мухи слона.

Бесспорно, точно так же, как и мы, француженки безумно любят своих детей, но не хотят превращаться ни в матерей, которые всем жертвуют ради своих детей, ни в самодовольных мамочек-красавиц на выданье. Дети должны находиться в самой гуще жизни. Точно так же, как и мужчины.

Эдит Уортон писала о том, что настоящая жизнь имеет прямую связь с «фундаментальными вещами», которые «проявляются главным образом в постоянных, тесных, интересных и важных отношениях между мужчинами и женщинами». Постоянных. Тесных. Интересных. Важных. Француженки понимают, что для того, чтобы по-настоящему наслаждаться жизнью, мужчины совершенно необходимы. Без них никак. Нельзя давать мужчинам сбиваться в тесные чисто мужские компании. (Помните, мы говорили, что женщины и мужчины должны сидеть за столом через одного и активно общаться не обязательно как сексуальные партнеры, но в интеллектуальном и социальном смыслах.) Они не должны быть конспираторами в игре под названием жизнь, и не колесиками и винтиками аппарата по выполнению домашних обязанностей, поддержанию домашнего порядка… или млекопитающими, которых надо научить выполнять необходимую по дому работу, которую женщины зачастую выполняют без особого энтузиазма.

Возможно, вы со мной не согласитесь, но я считаю, что ничто не убивает страсть так эффективно, как домашние ссоры по мелочам. Именно с дома, в котором умирает секс, начинаются все проблемы. Мы хотим, чтобы дома все блестело и сияло, чтобы нигде не было видно отпечатков грязных пальцев жизни. Так одно из достоинств превращается в смертный грех. Я говорю о представлении о том, что чистота – это божественность.

Это выражение приписывается святому Фоме Аквинскому, который жил почти 800 лет назад и не имел доступа к современным технологиям уборки. Я думаю, что Фома Аквинский имел в виду моральную чистоту, но совершенно уверена, что освежитель воздуха и некоторые чистящие средства были бы в XIII веке совершенно нелишними. Так или иначе, давайте в рамках этой главы будем рассматривать чистоту в самом широком смысле слова. Скажем так – добродетель чистоты в современной американской семье превратилась в страшный порок. Уборка, полировка, чистка, а также связанное с этим планирование жизни на корню убивает радость жизни американских женщин. Давайте сделаем предположение о том, что подобное рвение негативно сказывается на сексуальности и половой жизни. Можно даже предположить, что такая жизнь способна каждую домохозяйку превратить в неуемную американку на необитаемом острове из анекдота в начале этой главы.

Ничто не убивает страсть так эффективно, как домашние ссоры по мелочам.

Именно с дома, в котором умирает секс, начинаются все проблемы.

Невозможно отрицать связь между постоянными переживаниями о том, как все выглядит (дом, муж, дети, вы сами) и ощущением полной потери собственной сексуальности. Симона де Бовуар писала об этом в книге «Второй пол»: «Нет на свете хуже мучений, которые можно сравнить с трудом Сизифа, как ведение домашнего хозяйства… Битву против пыли и грязи невозможно выиграть. Стирка, глажка, подметание, вытаскивание комков шерсти и пыли из-под комода, вся эта борьба с разложением является отрицанием самой жизни».