Читать онлайн «Японская олигархия в Русско-японской войне». Страница 48

ОТВЕТ ПРАВИТЕЛЬСТВА

Правительство, со своей стороны, восприняло Портсмутскую конференцию как неожиданный успех. Были достигнуты не только «абсолютно необходимые пункты», но и некоторые из «относительно необходимых», достижения которых следовало добиваться «по мере обстоятельств»: например, передача южной части Сахалина и права на ловлю рыбы в прибрежных водах Приморья. Верный своему прозвищу «молчаливый кабинет Кацуры» не предпринимал никаких шагов, кроме тех робких и бесполезных, что мы перечислили выше, чтобы предотвратить все более жаркое всенародное движение против мирного договора. В основу его отношения легло стойкое убеждение, что «массы никогда не поймут сложности наших проблем», поэтому долг правительства — выполнять свои обязанности, игнорируя любое общественное сопротивление[68]. Это отношение явно видно из письма, которое Кацура писал Ямагате 2 сентября:

«Я с признательностью прочел Ваше письмо. Как Вы здесь отмечаете, народ расшумелся вокруг мирных переговоров. Нас не должна слишком сильно волновать деятельность соси [сторонников жесткой политики][69] и политиков. Однако мелкие коммерческие газеты и члены Кова Мондай Доси Рэнгокай [Объединенного совета активистов по российскому вопросу], являющиеся перерождением старого Тай-Ро Досикай [Антироссийского товарищества], журналисты, тесно сотрудничающие с Симпото [Кэнсэйхонто], и различные организации, в том числе группа Ватанабэ Кунитакэ, — все они, используя каждый свои методы, смущают умы низших классов. Сейчас простолюдины смешали социальные проблемы с политическими, рикши и мелкие торговцы шумят, не понимая плюсов и минусов ситуации, просто из-за того, что не ожидается контрибуции. Меня это не особенно беспокоит. Мне кажется, срочно надо отделить этот вопрос от социально-экономических и оставить его чисто политическим. Я прилагаю с этой целью все силы. Как я Вам уже говорил, я прекрасно знаю, что решить эту великую проблему будет нелегко. Я сделал вывод, что ничего не остается лучшего, чем вести себя как можно осторожнее и подождать, пока ход событий постепенно войдет в свое русло. Вы как будто серьезно обеспокоены этим шумом, но я призываю Вас к терпению, поскольку других средств мы не имеем. И еще, тот предмет, по которому я советовался с Вами на днях, уже передан заместителю министра иностранных дел Тинде [Сутэми]. Но поскольку я еще не получил от него никакого ответа, я постараюсь ускорить этот процесс и сразу же Вас проинформирую.

В ответ на Ваше письмо, искренне Ваш

Кацура Таро».

Гнев народа был направлен и против Окои, любовницы Кацуры, и ей приходило много писем с угрозами со всей Японии. Утром 4 сентября Окои принесла все эти письма в официальную резиденцию Кацуры. Тот с улыбкой показал ей на кучи писем, лежавшие в комнате. Ни одно из них не было распечатано.

4 сентября, когда Кацуре сказали, что даже рикши отказывались везти гостей в направлении Энокизака (где находилась резиденция Окои), он провел несколько серьезных телефонных переговоров с такими лидерами националистов, как Тояма Мицуру и Сугияма Сигэмару. Однако содержание этих бесед неизвестно.

Сугияма Сигэмару был членом Гэниося. Также он близко знал Кацуру, Кодаму и Гото и поэтому служил посредником между Гэниося и лидерами правительства. Достаточно интересно, что во время бунта Сугияма сражался с мятежниками с мечом в руках у ворот официальной резиденции Кацуры.

О деятельности Тоямы во время войны известно мало. Как мы увидим дальше, Тояма лично не участвовал на митинге в парке Хибия. Можно лишь догадываться, был ли звонок Кацуры напрямую связан с этим митингом. Однако действия обоих этих лидеров до какой-то степени показывают степень близости, существовавшей между правительственными чиновниками и националистическими группами по неформальным каналам.

Раскол политической системы страны привел к отдалению народа от правительства. В результате это использовали политические деятели и шовинистическая пресса. Особой заботой Кацуры было добиться того, чтобы народ начал разделять государственные и личные интересы. Он боялся, что простой народ начнет осознавать, чего ему стоила эта война, которая привела к столь бедственному социальному и экономическому положению. Он хотел ограничить вопрос рамками политики, то есть оставить его в компетенции одной лишь правящей элиты. Кацура был явно уверен в успехе задуманного.

Несмотря на всенародное волнение вокруг событий, происходящих в Портсмуте, политические партии хранили молчание. Их бездеятельность, особенно в последние дни переговоров, разочаровывала многих, и после того, как известия о заключении мира достигли Японии, поднялась волна критики. Комментарии читателей, опубликованные в «Токио асахи симбун» и «Осака асахи симбун», отражали то, что казалось общественной реакцией.

«В это время национального кризиса что делают члены наших политических партий? Если они работают на этих предателей, я их не смогу больше терпеть. (Военный.)

Почему политические партии ничего не делают посреди этого кризиса, самого большого кризиса в нашей стране? Вас подкупили министры кабинета? Вы струсили перед Россией? Если вы предадите народ, мы знаем, что делать. Отвечайте в течение трех дней. (Группа добровольцев из Осаки.)

У народа есть альтернатива тому, чтобы спокойно сглотнуть слезы посреди этого величайшего национального унижения? Очевидно, нам не нужны ни политические партии, ни парламент. В будущем мы не собираемся платить налоги или участвовать во внутреннем займе. (Возмущенный человек.)»

В это время политические партии могли бы сыграть значительную роль, несмотря на конституционные ограничения власти парламента и, следовательно, политических партий. Посредством резолюций и общественных собраний партии могли публично нападать на правительство и требовать от него объяснений своей политики. Другими словами, они могли бы захватить инициативу, возглавить движение протеста и мобилизовать гнев общественности. Правительство также могло использовать политические партии в качестве канала информирования народа о действительной военной и экономической ситуации в Японии и таким образом постепенно смягчить гнев общественности по поводу Портсмутского соглашения и избежать дальнейшего отчуждения от народа. Однако положение политических партий не давало им возможности пойти ни по тому, ни по другому пути. Чтобы понять причины их бездействия, необходимо вернуться к тому, чем закончилось наше обсуждение деятельности парламента времен войны.

К концу двадцать первой сессии парламента между премьер-министром Кацурой и Харой Такаси из Сэйюкай было достигнуто политическое соглашение. После этого Хара часто навещал гэнро Ито и Иноуэ и обсуждал с ними необходимость раннего заключения мира. 16 апреля 1905 года, через месяц после битвы при Мукдене, Кацура спросил мнение Хары по поводу мира. Хара ответил:

«Я лично не вижу никаких выгод от продолжения этой войны и считаю, что лучше было бы завершить военные действия прямо сейчас, если это возможно…Однако с позиции Сэйюкай мы должны смотреть дальше. Большая часть народа будет недовольна любыми условиями, на которых вы сможете сейчас закончить войну. В связи с этим, если Сэйюкай не будет каким-то образом связана с правительством, например путем создания коалиционного правительства, у нас не останется выбора, кроме как присоединиться к народу. Создание такой ситуации было бы вредно для страны».

Указывая, сколь негодующим будет «глас народа» после заключения мира, Хара таким образом требовал, чтобы Кацура принял Сэйюкай в правительство. Кацура согласился и внес изменения в их декабрьское соглашение, утверждая: «Когда наступит мир, народ обязательно будет недоволен его условиями. Я готов пожертвовать собой… Я порекомендую императору Саендзи как своего преемника». Он добавил, что предпочел бы отказаться от проведения послевоенной политики («сэнго кэйэй»), и предложил обговорить с Сэйюкай предмет, из-за которого Сэйюкай встанет в оппозицию правительству, чтобы дать кабинету повод уйти в отставку.

Хотя Кацура и добился сотрудничества Сэйюкай, пообещав передать пост премьера Саендзи, тем не менее он возражал против партийного кабинета, заявив, что Саендзи должен будет набрать кабинет вне партии. И добавил: «Я уже выразил частным образом Ито и Иноуэ свое намерение рекомендовать Саендзи. Я еще не сказал об этом Ямагате, но я уверен, что, когда настанет время, он не будет возражать». Таким образом Кацура показал независимость от своего патрона, Ямагаты.

Независимость Кацуры от Ямагаты в последующие годы возрастала. Ямагата неохотно предоставил Кацуре свободу действий, когда они вместе занимались переводом Ито Хиробуми в Тайный совет в июле 1903 года. До тех пор поддержка Ямагаты была обязательной, поскольку в одиночку Кацура не мог сравниться с Ито. Когда Кацура и Ямагата успешно выдвинули Ито в Тайный совет, Кацура понял, что теперь может напрямую иметь дело с такими личностями, как Саендзи и Хара, и поддержка Ямагаты стала менее необходимой для его манипуляций.