Читать онлайн «Торпеда мимо ЛЕДОКОЛА». Страница 31

"Хорошо, — скажет читатель, — если все делали правильно, то почему произошла катастрофа?" А у читателя и не возникает такой мысли, что делали всё правильно. Эти мысли могут родиться лишь в головах "классических" историков Здесь сыграли свою роль два фактора. Во-первых, была неопределенность в действиях Германии. Характер советского развертывания, с приостановкой этого процесса в мае, говорит о зависимом от действий противника выдвижении войск, об отдаче инициативы развязывания войны немцам. Это что, так диктовала советская военная наука – отдавать противнику инициативу? Что за майская приостановка? Предполагалось, что немцы начнут оказывать дипломатическое давление, выдвигать какие-то требования. Пока будут идти переговоры, можно будет завершить развертывание, и в случае неудачи дипломатического решения проблемы заговорили бы пушки. Эти измышления А. Исаева опровергаются маршалом М. Захаровым. В своих мемуарах маршал пишет о книге, опубликованной в 1939 г. Генеральным штабом РККА "Истории войн и воинского искусства" (История войн и военного искусства (Войны и военное искусство периода "вползания" и начала второй мировой империалистической войны фашистскими странами). М., 1939. Т. 3): "во второй части третьего тома этого труда говорится следующее: "Грядущая мировая империалистическая война будет не только войной механизированной, во время которой будут использованы громадные количества материальных ресурсов, но вместе с тем войной, которая охватит миллионные массы и большинство населения воюющих сторон. Границы между фронтом и тылом будут все более и более стираться … основной характерной чертой современных войн является внезапность нападения, война начинается неожиданно, без объявления войны. Система дипломатических нот и переговоров заменяется системой внезапных налетов авиации и мотомехвойск. … Из беглого изложения основных положений труда видно, что Генеральный штаб всегда держал в поле зрения все изменения в теоретических взглядах и боевой практике капиталистических государств, их официальные доктрины, тщательно изучал и анализировал их. Учитывая эти изменения и используя опыт локальных войн, Генеральный штаб постоянно вносил поправки, производил переоценку некоторых важных положений, вытекающих из советской военной доктрины, и, следовательно, стремился держать советскую военную науку на уровне современных требований, а вооруженные силы – в высокой мобилизационной готовности". Захаров М. В. Генеральный штаб в предвоенные годы. — М.: Воениздат, 1989, стр.68–70 (Выделено нами – А. Камиль).

А наши военные историки пишут так:

"В конце 1939 г. Военная академия имени М. В. Фрунзе выпустила первый сборник материалов, содержащих анализ германо-польской войны, а в 1940 г. — второй, посвященный военным действиям в Западной Европе. Они использовались как учебные пособия в органах военного управления, академиях и войсках. Первые советские публикации о второй мировой войне обращали внимание прежде всего на то новое, что она давала для военного искусства: на способы ведения и формы боевых действий войск, боевое применение видов вооруженных сил, действия танков, авиации и т. п. …

Крупной вехой в изучении опыта войны и развитии военного искусства явилось совещание высшего командного состава, которое было проведено по указанию ЦК ВКП(б) наркомом обороны Маршалом Советского Союза С. К. Тимошенко в конце декабря 1940 г. На совещании, созванном для обсуждения итогов боевой подготовки войск за 1940 г. и докладов по актуальным проблемам оперативного искусства и тактики, состоялся большой принципиальный разговор об основных направлениях развития советской военной теории и повышения боеспособности войск….

Первые операции мировой войны позволили уточнить содержание начального периода войны, его значение для хода и исхода вооруженной борьбы. Начальный период рассматривался как отрезок времени от начала военных действий до вступления в сражения основной массы вооруженных сил. Отмечалось, что агрессор будет стремиться нанести удар заранее отмобилизованными и уже развернутыми для наступления войсками. Мероприятия, составлявшие раньше основное содержание этого периода, например, мобилизация, осуществлялись теперь в довоенное время. Это давало оперативно-стратегические преимущества нападающей стороне и резко повышало значение первых операций для хода вооруженной борьбы.

Однако советской военной теории не удалось создать последовательной концепции начального периода войны в том ее виде, который вытекал из опыта военных действий на западе. Она допускала, например, возможность проведения мобилизационного развертывания уже после начала войны, недостаточно конкретно занималась изучением таких вопросов, как ведение стратегической обороны, вывод войск из-под первого удара".

История Второй Мировой войны 1939–1945 в двенадцати томах. Том третий. Стр. 407–408. 410. Воениздат, 1974. (Выделено нами – А. Камиль.)

Нашим военным историкам сказать бы прямо, что вина за такое начало войны, гибель кадровой Красной Армии в приграничных боях целиком лежит на политическом (И. Сталин) и военном (С. Тимошенко, К. Ворошилов, Г. Жуков) руководстве. Но не могут они такого заявить, так как сталинизм для них – это "священная корова".

Странные фантазии у А. Исаева: Германия выставила какие-то требования, начались переговоры. С. Тимошенко и Г. Жуков узнают, что советская делегация во главе с В. Молотовым выехала в Берлин (либо немецкая делегация прибыла в Москву). Тут же руководство НКО (с согласия И. Сталина) даёт в войска директиву о завершении развёртывания, занятии войсками УРов и т. д. А как быть с уверениями наших историков, что Сталин старался не спровоцировать немцев? А тут во время переговоров… Глупость получается.

На мой взгляд, осуждать наших предков не за что. Это мы сегодня знаем результат, сегодня знаем, что немцы проявили оригинальность и начали войну без попыток добиться чего-либо дипломатическим путем и сразу навалившись всеми силами. Тогда возможность именно такого развития событий была неочевидна до самого последнего момента, когда вдоль всей границы загремела канонада.

Какой же надо иметь цинизм, чтобы ставить вопрос таким образом. Нынешнее поколение "пепси" в разговорах между собой называют своих родителей "предками". И сквозит здесь некоторая снисходительность и отчуждённость. Поколение выстоявших в этой Великой Войне в нашей стране принято с гордостью называть: "Наши отцы и деды". Миллионы наших соотечественников— кадровая Красная Армия – были бездарно загублены в приграничных сражениях 1941 г., стали Неизвестными Солдатами и Без Вести Пропавшими. Мёртвые сраму не имут. И тем не менее, солдаты 41-го несли в себе чувство вины за оставленные врагу города и сёла. Пронзительней всего это чувство передал К. Симонов: "Ты помнишь, Алёша, дороги Смоленщины, как шли бесконечные, злые дожди. Как кринки несли нам усталые женщины, прижав, как детей, от дождя их к груди, как слезы они вытирали украдкою, как вслед нам шептали: "Господь вас спаси!". В победном 45-м году фашистскую гадину в её собственном логове разгромили их 17-18-летние младшие братья. От их имени, их настроение высказал С. Гудзенко: " Нас не нужно жалеть: ведь и мы никого б не жалели. Мы пред нашей Россией и в трудное время чисты". Возможно, говоря о "предках", которых "осуждать не за что", А. Исаев имеет в виду И. Сталина и В. Молотова, С. Тимошенко, К. Ворошилова и Г. Жукова, Л. Мехлиса и Л. Берия, на совести которых миллионы бездарно погубленных солдатских жизней? Вот им- то мы можем и должны предъявить счёт. Но, к сожалению, как не раз уже было в истории, плодами Великой Народной Победы воспользовался не народ, а виновников народной трагедии возвели в ранг спасителей Отечества. О Великой Отечественной войне пишут много, Пишут мемуаристы, пишут писатели, пишут историки. И, знакомясь с их трудами, невольно задаёшь вопрос, некогда обращенный к работникам культуры: "С кем Вы…?". К примеру, если правоверный сталинист И. Стаднюк пишет книгу о войне, мы получаем художественную иллюстрацию истории ВОВ, одобренной идеологическим отделом ЦК КПСС. Если в мемуарах Г. Жукова мы фактически не находим воспоминаний и размышлений относительно работы Генштаба в предвоенный период, мы понимаем, что признавать свои ошибки маршал был не намерен. Если президент академии военных наук генерал армии М. Гареев в 1996 г. публикует книгу "Маршал Жуков. Величие и уникальность полководческого искусства", содержание которой раскрывается в названии, а в 2006 г. А. Исаев публикует книгу " Георгий Жуков. Последний довод короля" – надо полагать, что дело сталинизма в отечественной истории в "надёжных руках" (ген. М. Гареев неоднократно с похвалой отзывался о публикациях А. Исаева).