Читать онлайн «Слава и трагедия балтийского линкора». Страница 31

Ирбенская позиция упорно и систематически вытраливалась немцами, в то время как наши доблестные теплоходы и мелкие тральщики, имея осадку лишь на фут меньше глубины установленных мин, под покровом ночи, не считаясь с погодой и часто под огнем береговых неприятельских батарей, вновь минировали районы, которые необходимо было усиливать.

С началом операции в залив прорвались через заграждение 3 неприятельских подводных лодки, которые вскоре проявили себя. Кроме атак на «Диану» и «Славу» были произведены также атаки в разных районах Рижского залива и на миноносцы, однако безрезультатно.

Для борьбы с неприятельскими подводными лодками нами была организована сторожевая служба мелких судов, которым содействовали гидропланы на наиболее ходовых фарватерах и закрытых бухтах. В конце сентября и первой половине октября деятельность противника в Ирбене носила тот же характер: днем производилась очередная воздушная разведка, а ночью Ирбеиское побережье освещалось боевыми фонарями.

Сложившаяся в конце октября пассивная обстановка в Рижском заливе позволила 23 октября увести в Гельсингфорс для ремонта и отдыха после непрерывной 16-месячной работы «Славу», оставив в Моонзунде линейный корабль «Цесаревич» и крейсер «Адмирал Макаров».

Желая обезопасить Ирбен от вторжения немцев ранней весной, когда по состоянию льда было бы нельзя еще ввести суда к Ирбену из Финского залива, было решено построить на полуострове Сворбе (у Цереля) четырехорудийную 12” батарею, к сооружению которой и было приступлено в начале ноября. В добавление к этой батарее для обеспечения якорной стоянки у Цереля и для защиты фарватера к осту от Сворбе, начали устанавливать 130-мм батарею у Менте и ряд других батарей мелкого калибра для противодействия воздушным атакам.

Заморозки в конце ноября позволили снять дозор у Ирбена и Цереля, убирая постепенно Минную дивизию из Моонзунда для ремонта по портам.

Неприятельские действия за этот период выражались лишь освещением Рижского залива воздушной разведкой.

Очень суровая зима 1916—1917 гг. сковала льдом не только северную часть Балтийского моря, Финский и Рижский заливы, но и южную часть Балтики у Данцига и у Фемарн-Бельта.

О какой-либо боевой работе в январе, феврале и марте не могло быть и речи; только 26 апреля южная часть Рижского залива настолько очистилась от льда, что в Ирбене появились мелкие суда противника.

27 апреля в Моонзунд начали стягиваться и наши миноносцы, которые сейчас же приступили к новому усилению Ирбена, его охране и наблюдению за действиями противника.

С началом навигации 1917 года неприятельская воздушная разведка по-прежнему внимательно следила за нашими передвижениями, а ввиду тот, что техническое превосходство было на стороне немецких аппаратов, наши летчики не могли производить глубокой разведки Курляндского побережья в широком масштабе; только присылка сухопутных истребителей вывела из затруднения наши гидропланы.

Однако деятельность германских судов в районе Ирбена не пошла дальше выполнения мелких тральных работ вплоть до августа.

Весь этот период был использован нами для практических обучений.

Между тем настроение на сухопутном фронте, особенно в 12-й армии, резко изменилось по сравнению с прошлым годом.

Февральская революция, переоценившая многие ценности, развенчала первоначальную идею войны и создала повсеместное стремление выйти из войны.

Развившаяся критика идеи продолжения войны в связи в усталостью сухопутных частей сильно подорвала боеспособность 12-й армии, два года оборонявшей Рижский плацдарм.

Натиск немцев 19 августа у Икскюльского предместного укрепления выдержан не был; неприятель, прорвав фронт, овладел трехверстной береговой полосой правого берега р. Западной Двины, укрепился там и пустил свою кавалерию в тыл Риги в район Иегеля.

К вечеру 19 августа германцы развили еще больший успех, и Рига оказалась под обстрелом тяжелой артиллерии.

В связи с прорывом у Икскюля и выходом неприятеля в тыл 12-й армии участь Риги была решена.

Теперь главная забота нашего сухопутного командования заключалась в успешном отводе войсковых частей правого фланга, находящегося под угрозой окружения. В особенно тяжелом положении оказался правый фланг армии, расположенный на приморском участке, выдвинутый вперед благодаря содействию флота.

Находившиеся в Усть-Двинске канонерские лодки «Грозящий», «Храбрый» и «Хивинец», миноносцы «Пограничник» и «Генерал Кондратенко», готовые самым решительным образом поддержать армию, оказались для этой работы не нужны, так как армия отступала по приказанию свыше, даже без натиска со стороны противника.

Крепость Усть-Двинск, возобновленная в эту войну и снабженная 10” морскими орудиями, бетонными укреплениями и надежной защитой для борьбы главным образом с флотом противника, при создавшейся обстановке потеряла всякое значение.

20 августа гарнизон по приказанию штаба армии оставил форты и сооружения левого берега Западной Двины и перешел на правый.

Дальнобойные 10” орудия крепости, находящиеся на правом берегу реки Западной Двины, открыли огонь по мызе Буллен, железнодорожной станции Пупе, Солитюд, которые были нами оставлены и теперь занимались противником.

С уходом войсковых частей на правый берег Западной Двины оставшиеся на левом берегу суда занялись уничтожением портовых сооружений, зданий, складов и маяка.

В результате Усть-Двинский поселок, гавань и прибрежные строения представляли из себя грандиозное пожарище; уничтожено было все, что только возможно было уничтожить. Неприятельские аэропланы, пытавшиеся произвести разведку на приморском направлении, не могли ее осуществить, так как вся громадная площадь была затянута дымом, достигавшим благодаря тихой погоде большой высоты.

Так как в самом ближайшем времени нужно было ждать появления сухопутных частей противника, суда к вечеру 21 августа, захватив с собой 3 транспорта с беженцами, Рижскую речную военную флотилию и плавучие средства крепости, вышли в море для следования в Моонзунд.

При выходе из Усть-Двинска нами были поставлены мины в реке Западной Двине и на выходном фарватере; ждавшие выхода судов 4 неприятельских аппарата безуспешно сбросили бомбы.

Отряд боевых судов, обремененный тихоходными транспортами, маленькими крепостными катерами и речными Рижскими пароходами, несмотря на присутствие у восточного берега двух неприятельских подводных лодок и свежую погоду, достиг благополучно Моонзунда, отделив катера и речную флотилию в Пернов для его обороны.

С падением Риги 12-я армия отошла первоначально на укрепленную линию Венден—Петерскапеле, но под новым неприятельским натиском вынуждена была оставить и эти позиции и отойти севернее.

Ввиду необходимости укрепления правого фланга армии, Минная дивизия заминировала прибрежную полосу около Ней-Залиса и Гайнаша.

С падением Риги опять стало обнаруживаться оживление немецких тральных работ в Ирбене, причем явилось основание думать, что ими протрален прибрежный фарватер около Михайловского маяка. Кроме этого, северный вход в Моонзунд (у Штапельботена) неоднократно минировался неприятельскими подводными заградителями, а на наиболее ходовых фарватерах в Рижском заливе все чаще стали появляться подводные лодки.

Разложение войсковых частей и падение их боеспособности дали возможность германской армии после упорной и безуспешной 26-месячной борьбы, без больших потерь для себя, овладеть Ригой даже без участия флота.

Но дальнейшее движение германской армии, имевшей целью овладеть Ревелем и подступами к столице, уже требовало совместных операций армии и флота.

Германскому флоту опять предстояла задача повторить форсирование Ирбена для занятия Рижского залива и Моонзундского архипелага.

Морское командование, предугадывая намерения германского флота в ближайшее время, с особенной тщательностью следило за действиями немцев, принимая все меры к усилению и бдительной охране Ирбена.

Справедливость предположений об активных намерениях противника на море подтвердилась получением от английского адмиралтейства аналогичных предупреждений, а начавшееся систематическое интенсивное траление немцами Ирбена еще более уверило морское командование в приближении момента операции.

В этот период 14 сентября эскадренный миноносец «Охотник», находясь в дозоре на SSO в 7 милях от Цереля, взорвался на мине (на чьей именно — неизвестно) и затонул.

Оживление неприятеля в Рижском заливе сказалось прежде всего в усиленной воздушной разведке и бомбометании. Исключительное внимание немцы уделяли Церельской 12” батарее, которая вопреки ожиданиям не только достигала своим обстрелом прибрежного (Курляндского) фарватера, но и добрасывала снаряды до самого берега.