Читать онлайн «Страсти по адмиралу Кетлинскому». Страница 9

На всем протяжении российской военно-морской истории Балтийский и Черноморский флоты всегда негласно соперничали друг с другом. В какие-то годы это соперничество сходило почти на «нет», в другие, наоборот, обострялось до крайности. Очередной период обострения соперничества между Балтикой и Черным морем произошел и в преддверии Первой мировой войны.

Любопытно, что одновременно с деятельностью черноморского «тандема» Цывинский—Кетлинский на Балтийском флоте аналогичным вопросом организации эффективной централизованной эскадренной стрельбы занимался конкурирующий «тандем» Эссен—Кедров. При этом соперничество было нешуточным

В этой связи для нас весьма любопытна фигура М.А. Кедрова. Как и Кетлинский, и Колчак, во время Русско-японской войны он служил в Порт-Артуре. Во время знаменитого боя в Желтом море вместе с Кетлинским входил в штаб контр-адмирала Витгефта в качестве флаг-офицера и был ранен. Как и Кетлинский, в послевоенное время Кедров усиленно занимался вопросами организации артиллерийского огня на Балтийском флоте. Он заведовал обучающимися офицерами в артиллерийских офицерских классах, служит флагманским артиллерийским офицером в штабе командующего флотом, помощником начальника учебного артиллерийского отряда. Однако успехи Кедрова в деле организации эскадренного артиллерийского огня были гораздо скромнее, чем у прогремевшего на весь мир его черноморского коллеги Кетлинского. Для самолюбивого и амбициозного Кедрова этот проигрыш стал серьезным ударом, и не мог не сказаться на отношении его самого и его друзей к более удачливому черноморскому конкуренту.

Историки признают, что Кедров отличался весьма большой предприимчивостью. Так, он смог найти подход к Нилову, а через него весьма ловко вошел в доверие и к императору Николаю Второму. В рядах молодых офицеров-реформаторов, которые сгруппировались в межвоенный период вокруг Эссена, Кедров был заметной фигурой. Правда, его порой заносило, и один раз в своих интригах против министра Григоровича он зашел слишком далеко, за что едва не поплатился карьерой, но был спасен друзьями-реформаторами. А едва началась мировая война, именно Кедров был отправлен в Англию с секретной миссией — передать англичанам сигнальную книгу и шифры с потопленного немецкого крейсера «Магдебург», поднятые нашими моряками. Помимо этого официального задания он имел еще и неофициальное — налаживание контактов с английскими масонами. После возвращения из этой поездки Кедров, имея опыт командования лишь миноносцем и учебным судном, неожиданно для всех назначается командиром новейшего дредноута «Гангут». В 1915 году на «Гангуте» произошло восстание матросов, которое, однако, нисколько не повлияло на дальнейшую головокружительную карьеру Кедрова. В июне 1916 года он был произведен з чин Свиты Его Императорского Величества контр-адмирала и назначен начальником Минной дивизии Балтийского флота, сменив на этом посту ушедшего командовать Черноморским флотом Колчака.

После Февральской революции, в марте 1917 года Кедров был назначен помощником морского министра. Фактически же он руководил этим ведомством в условиях, когда его шеф масон Гучков совмещал руководство Военным и Морским министерствами и не был специалистом в военно-морских делах. В апреле 1917 года Кедров был одновременно назначен еще и начальником Морского генерального штаба. Вскоре после назначения военным и морским министром Керенского он снова попался на очередной интриге, Керенский решил избавиться от интригана. Однако Кедрова сразу же поспешил выручить его друг Колчак, который немедленно предложил Кедрову занять пост командующего бригадой линейных кораблей на Черноморском флоте. Но Кедров был не глуп, предложение он принял, но в должность так и не вступил, так как к этому времени сам Колчак бежал из Севастополя. В июне 1917 года «непотопляемый» Кедров был назначен в распоряжение морского министра, а уже через какие-то две недели стал уполномоченным Морского министерства при Русском правительственном комитете в Лондоне, занимался координацией действий русских морских агентов в Лондоне и Париже, т.е. снова отправился налаживать контакты с единомышленниками во Франции и Англии. В годы Гражданской войны Кедров занимал пост члена Особого совещания при российском посольстве в Лондоне по вопросам эксплуатации русского торгового флота союзниками, в результате практически весь наш торговый флот оказался в руках союзников, ну а сам Кедров стал весьма небедным человеком. Помимо этого, старый приятель Колчак, ставший к этому времени Верховным правителем России, поручил ему организацию транспортов по снабжению белых армий, а также назначил морским экспертом российского уполномоченного при союзниках в Париже известного масона Сазонова. После разгрома и смерти Колчака Кедров вернулся в Россию и в течение месяца с октября 1920 года командовал Черноморским флотом, причем Врангель сразу же произвел его в вице-адмиралы. После прибытия флота в Константинополь Кедров довел эскадру боевых кораблей до Бизерты, где сдал командование контр-адмиралу Беренсу, а сам отправился на весьма безбедное жительство в Париж. Впоследствии Кедров играл значительную роль в эмигрантских масонских кругах, был председателем Военно-морского союза, в состав которого входили более тридцати отделов и групп в различных странах, заместителем председателя антисоветского Русского общевоинского союза (РОВС) генерала Миллера. После похищения Миллера советскими агентами в 1937 году исполнял обязанности председателя РОВС, до конца оставшись верным масонским идеалам

Но вернемся к событиям 1914 года. Конкуренция между черноморцами и балтийцами не ограничилась лишь соревнованием за лучшую отработку централизованной эскадренной стрельбы. В преддверии Первой мировой войны в руководстве двумя флотами империи сложилась весьма любопытная ситуация. Так, Балтийским флотом фактически с 1908 года, а официально с 1911 года командовал адмирал Эссен. Вторым по значению флотом империи, Черноморским этого же 1911 года адмирал Эбергард, так же, как и Эссен, эстляндский немец по национальности. У обоих за спиной была вполне достойная служба, причем если Эссен всю свою предыдущую службу провел на кораблях, то его черноморский коллега весьма удачно сочетал и корабельную службу, и штабную работу. Различными были и подходы двух адмиралов к вопросам руководства. Если Эбергард был сторонником неторопливых, но хорошо спланированных и тщательно подготовленных операций, то Эссен являлся сторонником энергичных и смелых действий, рассчитанных зачастую лишь на внезапность и инициативу командиров кораблей. Если ко всему этому прибавить то, что оба адмирала никогда не питали друг к другу особо теплых чувств, то соперничество двух столь разных по духу флотоводцев было неизбежно с первого дня их назначения.

На фоне конкуренции двух командующих флотами сразу же обозначилось весьма серьезное соперничество и их флаг-капитанов по оперативной части. Заметим, что должность флаг-капитана при командующем в российском флоте в то время была весьма значимой. Флаг-капитан по оперативной части являлся фактическим начальником оперативного отдела штаба флота, т.е. человеком, отвечавшим за планирование всех боевых операций. Кроме этого, он являлся самым старшим офицером штаба флота и начальником для всех остальных штабных офицеров. Кроме этого, флаг-капитан командующего не подчинялся начальнику штаба флота, а только самому командующему, являясь фактически начальником его личного штаба. Уже из перечисленных прав и обязанностей очевидно, что должность флаг-капитана командующего по оперативной части (существовала еще должность флаг-капитана по распорядительной части, который занимался всеми административными делами) была очень значимой. Если же на этой должности оказывался человек не только грамотный, но амбициозный и волевой, то он, по существу, превращался в настоящего «серого кардинала».

На Балтике флаг-капитаном командующего по оперативной части с весны 1914 года являлся капитан 1-го ранга А.В. Колчак. Флаг-капитаном Эбергарда, как мы уже знаем, почти одновременно стал капитан 2-го ранга К.Ф. Кетлинский. И Колчак, и Кетлинский были не только грамотными офицерами, но и волевыми, и амбициозными личностями, а потому их влияние не только лично на своих командующих, но и на общее положение дел на флотах было весьма велико. Этот факт отмечают многочисленные свидетельства современников, с этим согласны и историки.

Колчак на год раньше выпустился из Морского корпуса. В происхождении Кетлинский тоже уступал своему конкуренту. Если Колчак был сыном известного генерала, участника обороны Севастополя в Крымскую компанию, да к тому же еще тесно связанного, как бы сегодня сказали, с военно-промышленным комплексом, то Кентлинский был, как мы знаем, всего лишь сыном провинциального врача. В Русско-японскую войну и Колчак, и Кетлинский неплохо зарекомендовали себя в Порт-Артуре. По наградам и Колчак, и Кетлинский также шли практически наравне. Так, до Русско-японской войны оба имели по одному ордену. Колчак — Владимира 4-й степени, а Кетлинский — орден Станислава 3-й степени, рангом ниже. За отличие в боях в Порт-Артуре Колчак был удостоен ордена Анны 4-й степени, золотой сабли «за храбрость» и орденам Станислава 2-й степени с мечами. Кетлинский за Порт-Артур получил такую же золотую саблю «за храбрость» и Станислава 2-й степени с мечами. Однако, помимо этого, заслужил орден Владимира 4-й степени с мечами и бантом, т.е. намного престижней, чем имел Колчак до войны. Кроме этого, и должность старшего артиллериста эскадры была намного более значимой и престижной, чем должность рядового командира миноносца, которую занимал Колчак. Так что в целом во время Русско-японской войны Кетлинский служил более успешно, чем его будущий недруг.