Читать онлайн «Путешествие в каменный век. Среди племен Новой Гвинеи». Страница 25

Уолтерс приказал похоронить погибших и вызвал из Сентани самолет, с которого, усиленные динамиками, передавались заупокойные молитвы. Лагерь перенесли в центр долины Балием, но по-прежнему было неясно, как оттуда выбраться. Наконец 28 июня над одной из открытых площадок появился планер, который без труда совершил посадку. Между двумя шестами натянули нейлоновый трос, прикрепленный к кабине планера. Был разработан следующий план: довольно мощный, по небыстрый самолет С-47, снабженный большим крюком, пройдет по возможности над самой землей, крюком зацепит трос и поднимет планер в воздух.

— А что, если крюк не зацепит трос? — с таким вопросом Деккер обратился к пилоту самолета капралу Пейверу.

— Одно могу ответить, дружище: военное командование застраховало меня на десять тысяч долларов!

— Как же ты мыслишь провести свою посудину, да еще с планером на буксире, через узкий горный проход?

Пейвер пожимает плечами:

— Ну, уж это как получится.

Сохранился отчет, в котором Маргарет Хастингс написала о своем пребывании в Долине Балием и о спасении. Не обошла она в своем рассказе и путешествие на планере: «Я сжала в руке венок из роз и подумала: неужели стоило пережить страшную авиационную катастрофу, тяготы, мучения и страдания, чтобы погибнуть теперь, когда избавление так близко? Самолет, нырнув к земле, проревел над нами. Планер дернулся и стал скользить по траве, затем оторвался от земли, и вот мы уже в воздухе. Мы едва не задели дерева, и я в страхе откинулась назад. Лишь потом мне сказали, как близки мы были к тому, чтобы вторично грохнуться в джунгли. Буксировочный трос, пробираясь сквозь деревья, замедлил скорость самолета до 170 километров в час; на такой малой высоте и при столь медленном полете мотор мог просто заглохнуть. Фюзеляж затрясло, мотор зачихал, и мы стали терять высоту. К счастью, пилоту удалось удержать машину в воздухе, но позднее он рассказывал, что мы были на волосок от гибели. Когда его представляли к награде, он решительно заявил: „Я бы не согласился повторить все это снова даже за десять орденов!“»

Маргарет Хастингс и остальные путешественники благополучно приземлились в Сентани. На горном склоне при подходе к Долине Балием остались в земле их 20 погибших товарищей, но белые кресты на могилах давно исчезли. Солдаты-филиппинцы построили примитивную взлетную полосу, и их вывезли на небольших самолетах. На несколько лет о долине Балием забыли. Но никому более не приходило в голову считать ее землей обетованной, где царят мир и благодать. Американцы не могли не заметить, что жители долины страдали от непрестанных войн. Все население объединялось во временные союзы, где сильные люди каинс (военачальники) вершили всеми судьбами. Между деревнями и плантациями таро лежала ничейная земля, где происходили сражения. Только сильный и смелый, тот, кто убивал и угрожал другим, сеял вокруг себя страх и террор, имел право повелевать, обзаводиться семьей, быть воином. Никто не смел покидать район плантации вокруг своей деревни. Люди знали: мир жесток, природа населена злыми духами, но самый жестокий из них — человек, и, чтобы выжить в этом мире, надо быть жестоким.

Беседа с Обахароком. — Супружество сроком шесть суток. — Абутури, коллекционер холимое. — Сексуальная сила женского затылка. — Страх перед духами предков. — Другие жены Обахарока. Долина Балием и места вокруг нее, еще не нанесенные на карту. — Фетиши местных деревень

Американский антрополог Вин Сарджент, вышедшая замуж за вождя племени дани Обахарока, воина, на счету которого было не менее двадцати убийств, по возвращении домой в 1973 году заявила, что советовала мужу бежать в джунгли, чтобы избежать гибели от рук индонезийских властей.

Обахарок не последовал ее совету, однако убит не был. Он сидит рядом со мной в хижине, построенной им для своей шестой жены, названной здесь Мамавин. Подстилка из прелой соломы, на которой расположились я и два переводчика, в течение шести ночей служила брачным ложем человека каменного века, взявшего в жены современную белую женщину. Миссис Сарджент, бесспорно, уже рассказывала об этом событии (или будет иметь повод сделать это), как оно видится глазами представительницы современной цивилизации. Но хотелось бы знать, как сам Обахарок относится к своему браку, пусть даже столь кратковременному, с женщиной, такой же для него далекой, как для нас инопланетяне.

Ответить на этот вопрос нелегко по ряду причин, и прежде всего в силу языкового барьера. Я спрашиваю по-английски, Дарсоно переводит на индонезийский, который понимает второй переводчик, главный вождь Абутури. И уже он переводит мои вопросы на язык дани. Ответы Обахарока следуют тем же путем, только в обратном порядке.

Дарсоно — один из немногих индонезийцев, рискнувших осесть во внутренних районах Новой Гвинеи. Прежде он владел бараком, своего рода постоялым двором, в торговом поселке Мерауике на южном побережье, где, как я уже рассказывал выше, принимал участие в розысках Майкла Рокфеллера. Теперь Дарсоно живет в Вамене — последнем патрульном посту, на территории, контролируемой индонезийскими властями. Это он сказал мне, где живет Обахарок, и согласился (причем безвозмездно) провести в его деревню по узким горным тропам, через бесконечные топкие болота.

Другой переводчик, Абутури, — самый влиятельный вождь Долины Балием. Теперь он сотрудничает с полицейским полковником Марпоунгом в Вамене. Во время межплеменной войны в 1966 году Абутури собственноручно убил свыше ста противников и снял с них холимы, из бутылочной тыквы, которые в этой части света служат единственным одеянием мужчины.

Зато теперь Абутури котека. В буквальном смысле это слово означает «одетый»; и в самом деле, он сменил свой холим на пару рваных шортов. Но словом «котека» называют также тех жителей Долины Балием, которые находятся под контролем полицейского поста. Абутури — единственный переводчик, которого мне удалось найти и кто сумел проводить меня к Обахароку: он знал его лично. Интересно, что, как только здешние жители замечали среди нас коллекционера холимов, они тут же обращались в бегство. Прибыв в Мулиму, деревню Обахарока, мы застали его в одиночестве перед хижиной белой жены в окружении сонма мух. Все остальные жители убежали в джунгли. Все время, пока мы беседовали, до нас доносились пронзительные, возбужденные мужские голоса. Абутури воспринимал это спокойно, Обахарок тоже казался невозмутимым.

— Это недовольные, — пояснил Абутури. — Они грозятся съесть нас.