Читать онлайн «Безмолвная служба». Страница 38

За два решающих года, с января 1941 по декабрь 1942 года, итальянцы потеряли в Средиземном море 171 корабль, общим водоизмещением более полумиллиона тонн, огромная часть при этом была потоплена подводными флотилиями. Что касается потерь, то британцы потеряли в Средиземноморье 14 подводных лодок, 70 офицеров и 720 рядовых матросов.

В качестве эпилога: статистика интересна, если сопоставить ее с потерями немецких подлодок на Средиземном море. В период с сентября 1941 по «конец 1944 года немцы отправили 62 подводные лодки через Гибралтар, контролировавшийся англичанами 9 были потоплены во время попытки пройти пролив, еще десять — серьезно повреждены во время движения. Хотя этот ущерб был очень невелик, ни одна из этих 62 немецких лодок больше не вернулась в Атлантику. Большинство из них были потоплены или получили тяжелые повреждения в бою, а немногие оставшиеся были затоплены своими командами.

«Выступление» в Средиземном море было для английских подводных флотилий блестящим — и, конечно, не закончилось с победой у Эль-Аламейна.

Шпионские операции, в которых подводные лодки использовались как основные средства передвижения, были, как правило, невероятно опасными, но жизненно необходимыми для военных действий на всех театрах Второй Мировой войны. Они включали в себя все те виды действий, которые обычно требовали отчаянной храбрости, и на их основе разрабатывали свои операции спецсоединения в течение следующей половины века. Таг Уильсон был первопроходцем в спецоперациях, вместе со многими своими товарищами, командирами подводных лодок. Романист Джон Людвик, позже поступивший добровольцем в только что сформированную SBS, писал о нем: «Как руководитель первых успешных рейдов. он занимал в нашей иерархии положение, не такое уж далекое от положения св. Петра в Святой церкви».

Уилсон был красивым, стройным, по рождению он являлся выходцем из среднего класса. Его коллега, Марин Уолли Хьюгс, был человеком малорослым, но крепким. Они делили общие обязанности. Они плавали на байдарках и были членами-основателями SBS, которая в то время являлась скромно укомплектованным подразделением диверсионной службы, созданным в 1941 году по личному приказу Черчилля. Все служившие в SBS стали часто пользоваться «подводными автобусами», но Уильсон и Хьюгс, оба рвавшиеся действовать, впервые стали применять особую разновидность спецопераций. Работа эта заключалась в том, что субмарина подходила к берегу, сбрасывала с корпуса двух человек в разборной байдарке, а затем забирала их после того, как они взорвут более или менее важный объект на берегу. Так, во всяком случае, все начиналось.

Шримп Симпсон был среди тех, кого надо было убедить в значимости тайных диверсионных заданий. Он подписал документ, который давал им разрешение выходить в море на «Эрдж», когда лодка пришла заправляться на мальтийскую базу. Это произошло на третьей неделе июня 1941 года. Пара диверсантов погрузила свою хрупкую байдарку, вместе с ящиком взрывчатки, автоматами и ножами, и отправилась на охоту на южное побережье Италии. У них не было какого-либо конкретного объекта. По плану, они должны были прочесать берег в поисках чего-либо важного, что можно взорвать.

«Поднять перископ!» — приказал лейтенант-коммандер Томмо Томпкинсон, когда «Эрдж» в нерешительности остановилась под водой в спокойном море в 3 милях от восточного побережья Сицилии, между Таорминой и Катанией. Над ними в лучах предвечернего солнца сияло Средиземное море — лето было жаркое. Огромная Этна была хорошо видна — декорация театра войны, выразительно вырастающая по мере подъема перископа. Датой первого задания и первой успешно проведенной диверсии за время войны в Средиземном море, которая послужила моделью подобных операций в будущем[32], было 22 июня 1941 года. Томпкинсон подозвал Тага Уильсона к перископу. Почти у самого подножья Этны он заметил то, что было похоже на туннель, обслуживающий главную железную дорогу, которая, без сомнения, служила ключевым транспортным звеном мощных, многочисленных войск гитлеровцев и их союзников, расположенных на Сицилии.

- Это годится? — спросил Томпкинсон.

- То, что надо, — ответил Уильсон. — То, что надо.

- Ладно. Я выброшу вас примерно в миле от берега.

Уильсон и Хьюгс собрали свои приспособления, проглотили пару таблеток бензедрина и отнесли свою ненадежную на вид лодочку к переднему люку, чтобы быть готовыми к отправлению, когда с наступлением темноты субмарина поднимется на поверхность. Томпкинсон подвел подводную лодку так близко к берегу, насколько хватило смелости Уильсон и Хьюгс были готовы, от таблеток «бенни» у них здорово подскочил уровень адреналина. Вода еще была над обшивкой, когда они вытащили свою байдарку через передний люк, завершили ее сборку, вернув на место деревянные детали — они были вынуты, чтобы можно было просунуть их через люк, — и погрузили 30 килограммов взрывчатки

Диверсанты поместили байдарку на носовой части лодки, осторожно забрались на свои места, зачернив лицо, покрыв одежду жиром, с веслами в руках и автоматами через плечо. По знаку Уильсона подводная лодка тихо прошла вперед и скрылась под водой, предоставив байдарке колыхаться на воде, с двумя гребцами, дружно гребущими к берегу. Их тренировки были минимальными, а снаряжение — более чем скромным. Оно не подразумевало никаких средств связи, кроме сигнальных фонариков, обтянутых, чтобы скрыть свет, старым носком. Уильсон вспоминал, что ничто не могло подготовить человеческую душу к нервному возбуждению, которое нарастало внутри по мере того, как они осторожно приближались к сицилийскому берегу.

Уильсон оглянулся назад. «Эрдж» исчезла из виду. Она должна была вернуться в назначенное время на условленное место и всплыть на поверхность, когда командир заметит мигание фонарика — условный сигнал, который будут подавать оба диверсанта. Исчезновение лодки-носителя вызвало приступ мучительного волнения: «Будет ли лодка здесь, когда мы вернемся? Найдем ли мы ее в темноте?» Позднее Таг Уильсон на собственном горьком опыте установил, что субмарина может и не вернуться, тогда-то он окажется в весьма неприятном положении. В этот — первый — раз все казалось устроенным правильно. Полтора часа диверсанты пробирались к туннелю и устанавливали заряды. Потом они вернулись на берег, сели в байдарку и направились к месту встречи, увильнув по дороге от одной или двух рыбацких лодок. «Эрдж» всплыла со стороны их правого борта, и вскоре они уже втаскивали на борт субмарины свою байдарку. Мгновение они стояли, вглядываясь в берег с радостным удовлетворением; это чувство омрачалось беспокойством по поводу того, что взрыва все не было. Отсырела взрывчатка или, может быть, неверно соединили? Они быстро разобрали байдарку и направились вниз, а «Эрдж» в это время плавно уходила в сторону глубоких вод. Когда они пришли, командир вызвал Уильсона и Хьюгса на мостик. В бинокль он заметил вспышки неяркого света на берегу. Поезд как раз въезжал в туннель, когда Таг увидел его. Он считал секунды... и затем — ба-бах! Небо вдали осветилось красной вспышкой.

Так был отмечен первый успешный рейд СБС в Средиземном море. Он стал образцом для выполнения будущих заданий и будет повторяться на протяжении всей войны практически в каждой боевой зоне, где была береговая линия, а также в послевоенные годы и в развитии современных СБС.

Для Уильсона и Хьюгса сицилийская прогулка еще не закончилась. После того как успех рейда подтвердился, «Эрдж» закончила свое патрулирование и направилась на юг Мессинского пролива, где была замечена новая цель — два 10000-тонных итальянских крейсера, в окружении шести эсминцев. Томпкинсон, не теряя времени, также выбрал себе цель — крейсер «Гориция». В течение нескольких минут крейсер пошел ко дну с парой пробоин в борту, нанесенных торпедами Томпкинсона. Итальянские эсминцы начали поиск подлодки. Они сбросили несколько десятков глубинных бомб. Лодка вздрагивала и сотрясалась, как если бы готовилась расколоться на части; стоял оглушительный, ужасающий шум.

Уильсону никогда не доводилось испытывать ничего подобного, и он вспомнил слова командира своей части, кэптена Роджера Кортни: «Члены СБС, которым выпала честь быть на борту субмарины, когда на нее сбрасывают подводные бомбы, должны оставаться спокойными, уйти с дороги в какой-нибудь угол, ничего не говорить, ничего не делать и притвориться, что читают книгу».

Книги у Уильсона не было, и момент заставил его размышлять: как же так получилось, что он, Роберт Уильсон, еще совсем недавно тихо и спокойно бывший почтенным бристольским конструктором, никогда никому не причинивший зла, оставивший дома молодую жену, с которой он собирался растить детей — сидит теперь забившись в угол центрального поста, в подводной лодке, на которую падают глубинные бомбы; только что он взорвал поезд, погубив бог знает сколько жизней, и уже думает о следующем задании. Ничего подобного он и представить себе не мог, когда записывался в Территориальную армию незадолго до войны.