Читать онлайн «Номонган: Тактические боевые действия советских и японских войск, 1939». Страница 20

Атаки японских позиций продолжались. 5‑я и 6‑я роты провели день, пытаясь укрыться от огня советской артиллерии и отбивая попытки разведки боем, проводимые советской пехотой. В 13:00 на позиции обеих рот начали падать минометные снаряды, и еще больше японских солдат было убито и ранено. Японская батальонная артиллерия молчала, у нее оставалось слишком мало боеприпасов, чтобы вести контрбатарейную борьбу с советскими минометами.

Еще более тяжелой, чем нехватка боеприпасов, была нехватка воды. Японские солдаты уже действовали как роботы, забыв о еде и сне, и сражаясь просто чтобы выжить еще несколько часов. Майор Кадзикава пытался вдохновить солдат своим примером, обходя позиции рот во время сильного обстрела. Присутствие командира посреди воющих над головой снарядов и взрывов помогло поднять дух солдат, хотя именно такое поведение и ожидалось от офицеров. «Важно, чтобы офицеры поступали именно так»[136].

Но даже боевой дух не мог заменить боеприпасов. Ночью 23–24 августа 5 советских танков с взводом пехоты (около 30 солдат) снова попытались прорвать центр позиции 6‑й роты. Только после ожесточенного рукопашного боя удалось отбросить вражескую пехоту, которая шла впереди танков, вероятно, пытаясь создать прорыв, в который могли бы войти танки. Еще советские танки и пехота атаковали взвод 5‑й роты, защищавший левый фланг и тыл батальона, и захватили его слабо защищенную позицию. Дезорганизованные уцелевшие японские солдаты отошли на юго–восток, к основным позициям батальона, а советские танки направились на север. По лязгу гусениц и реву моторов японцы приблизительно определили, что батальон окружают около двух десятков советских танков. Телефонные кабели были разорваны огнем вражеской артиллерии, и эта информация не могла быть своевременно передана в штаб полка или дивизии.

Всю ночь поле боя освещали ракеты и осветительные снаряды, советская авиация бомбила японские укрепления, а советская артиллерия стреляла по всему, что движется. Обстрел продолжался всю ночь.

На следующее утро, 24 августа, майор Кадзикава обнаружил, что 71‑й полк снова отступил, не поставив его в известность. Вероятно, посыльные из штаба 71‑го полка, направленные во 2‑й батальон были убиты или ранены, но недостаточная координация действий 2‑го батальона с соседними подразделениями была, прежде всего, результатом нехватки средств связи и штабных офицеров, чьей задачей было бы планировать и координировать взаимодействие частей. Однако более актуальной проблемой был обстрел, который вели вражеские гаубицы из естественных укрытий за высотами Моко. Они постоянно наносили потери японцам, в том числе был убит один младший лейтенант.

Перед фронтом батальона снова появились советские танки, вероятно, около тридцати. И снова под прикрытием утреннего тумана, советские пехотинцы, следуя за офицером, размахивавшим красным флагом, атаковали позиции 5‑й роты. Поднявшись по склону, они метнули гранаты и вступили в ближний бой с японскими защитниками. В ход пошли штыки и мечи, и японцам все же удалось отбросить атакующих.

Большую опасность представляли советские танки, прорвавшиеся на северном фланге роты. Старший лейтенант Садакадзи, размахивая мечом, повел нескольких солдат своей пулеметной роты в отчаянную контратаку против танков. Согласно батальонному журналу боевых действий «они ничем не могли причинить вред вражеским танкам, но атака, вероятно, испугала экипажи танков, которые внезапно отступили. Возможно, танки только проводили разведку боем наших позиций[137]».

Со всех сторон бойцы 5‑й роты видели только смерть. В тылу батальона семь вражеских танков открыли огонь по японскому складу и подожгли его, дым от пожара высоко поднялся в синее небо. Советские бронеавтомобили прорвались в тыл 5‑й роты, с них спрыгнули пехотинцы и бросились вверх по склону. Расчет тяжелого пулемета сержанта Мацуситы своим огнем отразил эту атаку, на какое–то время обеспечив передышку[138].

Потом Советы возобновили плотный артиллерийский огонь. Между 12:00 и 14:00 огонь «был особенно силен». После этого обстрела вражеские легкие и тяжелые пулеметы стали осыпать пулями позиции батальона на гребне высот. Советская полевая артиллерия также прикрывала огнем еще одну атаку пехоты, на этот раз направленную против 6‑й роты.

Вражеские пехотинцы подошли на расстояние броска гранаты и метнули свои ручные гранаты в японцев. В штыковом бою удалось отбросить этих советских солдат, поднявшихся по склону, но они перегруппировались и поднялись снова, повторив ту же тактику против траншей 6‑й роты. Каждый раз их отбрасывали назад, но японцы уже не могли позволить себе таких потерь, которыми сопровождался каждый ожесточенный ближний бой.

У японцев не осталось никаких резервов, и все чины штаба батальона, включая самого майора Кадзикаву, взяли винтовки и приняли участие в отчаянной обороне позиций 6‑й роты. Все были вовлечены в жестокий рукопашный бой, японские и советские солдаты убивали и калечили друг друга в схватке лицом к лицу. Огонь винтовок и ручные гранаты выгоняли советских солдат из укрытий, в которых они прятались. Советские танки направились вверх по склону, чтобы поддержать свою пехоту, но отряды японских истребителей танков, вооруженных коктейлями Молотова, отогнали их. На позициях 1‑го взвода 6‑й роты бушевал рукопашный бой, прекратившийся только тогда, когда все солдаты взвода были убиты или тяжело ранены. Пулеметный взвод, чей огонь так помогал в отражении предыдущих советских атак, тоже был полностью истреблен. Сам майор Кадзикава получил ранение в голову и, в конце концов, ему не оставалось иного выбора кроме оставления позиции.

Артиллерия 2‑го батальона расстреляла последние снаряды по советским пехотинцам, теперь занимавшим левый фланг 6‑й роты, и временно остановила прорыв врага. Однако вражеские танки подошли к захваченной позиции, заставив Кадзикаву отойти на восток. Последние выжившие солдаты собрались в низине поблизости. Вокруг нового периметра были вырыты неглубокие окопы, обоз батальона сожгли во избежание захвата противником. В 17:00 подошли 40 солдат под командованием сержанта, направленные полковником Моритой в качестве подкрепления. Шесть часов спустя, во время затишья, Кадзикава все еще пытался собрать солдат, остававшихся на позициях батальона, и приказал взводу унтер–офицера Такады, временно включенному в состав 7‑й роты и занимавшему позиции к югу от высоты 742, прибыть к штабу батальона.

Пройдя около 800 м, бойцы Такады наткнулись на одинокий советский танк, вероятно, заблудившийся к западу от японских позиций. Прячась в темноте, Такада подвел своих солдат достаточно близко к танку, чтобы они смогли забросать его гранатами и поджечь.

Этот маленький успех был слабым утешением, потому что большинство солдат и офицеров 2‑го батальона были убиты или ранены. У уцелевших почти закончили боеприпасы. Кроме того, советские войска использовали захваченную позицию 6‑й роты как исходный рубеж для прорыва в тыл батальона и затягивания петли окружения.

Прежде чем петля затянулась, батальонный взвод связистов сумел избежать советских патрулей и танков и проложить новый телефонный кабель до штаба 71‑го полка. Майор Кадзикава доложил о своем отчаянном положении, но ему было приказано удерживать позиции любой ценой. Тогда Кадзикава попытался улучшить позиции и установить связь с 7‑й ротой к северу. Однако, вражеские танки и пехота, оказавшиеся в тылу батальона, сделали этот план неосуществимым.

Остаток холодной ночи прошел под периодическими артиллерийскими обстрелами, советские войска, вероятно, перегруппировывались и готовились к наступлению на следующий день. В 6:00 советская артиллерия начала обстреливать перекрестным огнем позиции 5‑й и 6‑й рот, левый фланг японцев стали обходить танки. Кадзикава запросил поддержку огнем полковой артиллерии по наступающим советским танкам, но получил отказ, потому что у полковой артиллерии не было боеприпасов.

Когда обстрел, длившийся два часа, поднял столько пыли и дыма, что стало трудно даже дышать, началась новая советская атака. Пехотинцы под прикрытием огня легких и тяжелых пулеметов зачищали японские позиции на гребне высот, поднимаясь по склону, и, размахивая красными флагами, врывались в японские траншеи. Разрозненные группы японцев оказывали упорное сопротивление. Младший лейтенант Тахара из 5‑й роты ворвался в группу советских пехотинцев и успел зарубить троих мечом. Очередь из советского автоматического оружия поразила Тахару в бок. Тяжело раненный, но еще живой, Тахара крикнул «Да здравствует Император!» и застрелился из пистолета, чтобы избежать плена[139].

Ручные гранаты лишь замедлили волну наступления советской пехоты, новые и новые вражеские солдаты поднимались на японские высоты. Немногие еще живые бойцы 2‑го батальона пытались организовать круговую оборону вокруг двух последних гранатометов, но отовсюду слышались крики японцев «Отступаем! Отходим!». Советские солдаты захватили позиции японской батальонной артиллерии и пулеметной роты, оба японских командира были убиты. К 15:00 японцы израсходовали последние боеприпасы к гранатометам, но советские минометные снаряды продолжали падать среди японских пехотинцев, убивая их. В 16:00 советские танки изолировали позицию, и артиллерия начала обстреливать теперь почти беспомощных японцев.