Читать онлайн «Битва за Ковель». Страница 23

На 1 апреля 1944 года в 4-й танковой дивизии насчитывалось 12 328 военнослужащих (некомплект составлял — 1549 человек). Материальное оснащение было очень слабым. Так, в 35-м танковом полку было всего 36 боеспособных танков (два Pz-III Ausf. N и 34 Pz-IV Ausf. G и Н), еще 10 танков находились в ремонте (два Pz-III и восемь Pz-IV). Также в боеспособном состоянии в дивизии насчитывалось 193 бронетранспортера разных видов (плюс еще 68 в ремонте), 48 орудий на самоходных лафетах (18 «Мардеров», 16 «Грилле», 14 самоходных гаубиц; плюс четыре самоходки в ремонте), 15 буксируемых противотанковых орудий РАК-40 (плюс семь в ремонте), 37 буксируемых артиллерийских орудий (плюс Ив ремонте), 27 81-мм минометов, 26 зенитных орудий калибра 20-мм и 37-мм, восемь 88-мм зенитных орудий и 560 пулеметов. Мобильность дивизии оценивалась в 50%. Командование оценивало боевую ценность дивизии как IV — годная только к ограниченным оборонительным действиям[44].

В 5-й танковой дивизии ситуация была не лучше: 31-й танковый полк имел на фронте только один танковый батальон — 2-й, в то время как 1-й в данный момент находился на полигоне в Графенвере, где перевооружался на «пантеры». На 1 апреля 1944 года в 5-й танковой дивизии насчитывалось 12 432 военнослужащих (некомплект составлял 1282 человека). В дивизии было всего 12 боеспособных танков (один Pz-Ш и 11 Pz-IV), еще 24 боевые машины находились в ремонте (два Pz-III и 22 Pz-IV). Также в боеспособном состоянии насчитывалось 113 бронетранспортеров разных видов (плюс еще 48 в ремонте), 11 орудий на самоходных лафетах (противотанковых, гаубиц и пехотных; плюс три в ремонте), семь противотанковых орудий, 32 артиллерийских орудия (плюс 16 в ремонте). Мобильность дивизии была на высоком уровне и оценивалась в 90—100%. Из-за этого боевая ценность дивизии оценивалась командованием как II — годная к ограниченным наступательным действиям{161}.

Впрочем, ударная сила и боевой дух немецких танковых дивизий нередко зависели от личностных качеств их командиров. В случае с 4-й и 5-й танковыми дивизиями здесь было все в порядке. И фон Заукен[45], и Декер[46] были компетентными и закаленными в боях командирами танковых войск, неоднократно отмеченными высокими наградами. К этому моменту Дитрих фон Заукен был кавалером Мечей к Рыцарскому кресту, а Карл Декер — Рыцарского креста и Германского креста в золоте.

Выдвижение частей корпуса для нанесения удара затруднялось погодными условиями, болотистой местностью и активностью партизанских отрядов. Один из солдат 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии описывал местность, по которой им предстояло наступать как «навоз, еще раз навоз и вода»{162}. Что касается партизан, то и войска, и тыловые службы были вынуждены повсюду выставлять охранные посты, чтобы противодействовать их нападениям. Если от налетов еще можно было уберечься, то минирование партизанами дорог стало настоящим бичом — при движении по дорогам постоянно фиксировались потери от мин как в людях, так и в технике. Некоторое облегчение пришло лишь тогда, когда в полосу корпуса прибыла 9-я венгерская резервная дивизия из состава 3-го венгерского корпуса, принявшая на себя охрану тылового района. Это позволило ускорить сосредоточение танковых дивизий.

Обещанная командованием 2-й армии атака 56-го танкового корпуса началась 29 марта 1944 года. Удар наносился из района Шатск — Заболотье — Горники. Танкистам, панцергренадерам и егерям приходилось преодолевать ожесточенное сопротивление советских войск.

Утром 29 марта 1-й батальон 14-го панцергренадерского полка 5-й танковой дивизии захватил маленький плацдарм на реке Выживка и сумел расширить его в направлении Выдраницы. Но для дальнейшего развития наступления сил батальона не хватило, поэтому его передали в подчинение 56-го егерского полка 5-й егерской дивизии. Этот полк смог развернуть на плацдарме два только что прибывших батальона, двинувшихся маршем на Глухи (юго-западнее Выдраницы). 13-й панцергренадерский полк своим 2-м батальоном и 1 -м батальоном 56-го егерского полка принял участок от Рудки до района севернее Старая Выживка на реке Выживке. Во второй половине дня 29 марта егерский батальон при поддержке четырех танков овладел Старой Выживкой, но при дальнейшем наступлении в направлении на село Борзова (чуть южнее Старой Выживки) застрял на рубеже реки Выживка. 29 марта батальон очистил от остатков советских частей населенные пункты севернее Выживки, по обе стороны от железной дороги.

В 11:00 2-й батальон 14-го панцергренадерского полка после сильной артиллерийской подготовки пошел в атаку. Несмотря на труднопроходимую местность, немцам удалось сломить ожесточенное сопротивление советских войск, переправиться через Выживку юго-восточнее Галиной Воли и выйти к Рудкам, в которых находился сильный гарнизон. После ожесточенного боя Рудки были взяты, и панцергренадеры закрепились в деревне. Вечером батальон отразил в Рудке многочисленные контратаки красноармейцев, а в ночь на 30 марта был передан в подчинение штабу 13-го панцергренадерского полка{163}.

1 апреля дивизии корпуса вышли в район Старой Выживки, а 2 апреля — на линию Парыдубы — Смидин — Выжва — Буцын. В этот день к Смидину вышли авангарды 5-й танковой дивизии. Командир дивизии Декер намеревался развивать наступление дальше, на село Кругель, лежащее чуть севернее Новых Кошар. К этому моменту 5-я танковая дивизия передовыми отрядами установила контакт с боевой группой Муленкампа. Тем временем 3 апреля передовые части 4-й танковой дивизии достигай села Старые Кошары. 5-я егерская дивизия в то же время начала атаку из района Выжвы для прикрытия северного фланга ударной группировки с одновременной задачей сковать советские войска на востоке.

2 апреля в Головно, в 12 километрах к северу от Любомля, состоялась встреча командиров корпусов — генералов пехоты Маттенклотта и Хоссбаха, с целью обсудить дальнейшие действия. Не желая терять времени, генералы назначили решающую атаку на следующий день, 3 апреля. Однако, как оказалось, эта дата была выбрана слишком оптимистично, без учета существующих реалий, и к утру выяснилось, что одна из двух танковых дивизий 56-го корпуса еще не была готова к наступлению. Поэтому атаку отложили на день.

Также в эти дни произошла еще одна рокировка — вечером 2 апреля в Хелм прибыл штаб 8-го армейского корпуса, правда, без командующего генерала. В 12:00 3 апреля Маттенклотт стал командиром 8-го армейского корпуса, а все прежние войска 42-го армейского корпуса теперь были подчинены 8-му{164}. Оставшийся штаб и корпусные подразделения 42-го корпуса были выведены в тыл.

На 3 апреля основные силы 2-го танкового батальона дивизии СС «Викинг» находились в лесу в двух километрах восточнее Тупалы. Около 23 часов 2 апреля Муленкамп вызвал к себе командира батальона Петша и командира 7-й роты Шнайдера, и на кратком брифинге ввел их в курс дела касательно плана предстоящей операции, целью которой было укрепить немецкие исходные позиции для крупномасштабного прорыва в Ковель на следующий день. Командиры узнали, что 4-я танковая дивизия будет наступать на север из Старых Кошар в направлении северо-западнее Мощеной, пройдя через Новые Кошары. Шнайдер получил задачу поддержать эту атаку с позиции возле Краснодубье, подавив сопротивление советских войск в Кругеле и ликвидировав угрозу с фланга.

Что касается Петша, то он получил указание сосредоточить один танковый взвод на северо-восточном краю Старых Кошар, возле кладбища, с целью предотвратить возможную угрозу правому флангу 4-й танковой дивизии в районе севернее Черкас и затем возле Мощеной.

Однако подготовка к атаке прошла даром, поскольку в 9:15 3 апреля начальник оперативного отдела 4-й танковой дивизии оберстлейтенант Петер Зауэрбрух (кавалер Рыцарского креста) радировал Муленкампу об изменениях в общем плане: «Наступление 4-й танковой дивизии отложено на 24 часа. Батальон “пантер” будет поддерживать огнем атаку 5-й танковой дивизии на Кругель»{165}.

Дело в том, что командование отложило атаку до утра 4 апреля, так как 4-я танковая дивизия еще не закончила сосредоточение к 3 апреля. По воспоминаниям оберстлейтенанта Хофмана, командира 12-го панцергренадерского полка этой дивизии, бронемашины и артиллерия увязали в смеси льда, снега и грязи по самые оси, преодолевая «сантиметр за сантиметром». На преодоление 2,5 километра пути частям полка потребовалось 7—8 часов{166}.

К тому же было решено расширить рамки атаки, задействовав дополнительные силы и наступать на более широком фронте. Атаковать планировалось одновременно силами обоих корпусов — 56-го танкового и 8-го армейского, при этом секторы атаки корпусов нередко переплетались между собой.

Что ж, приказ есть приказ. Для поддержки гренадерских частей 5-й танковой дивизии в их атаке на Кругель Муленкамп выбрал 6-ю роту гауптштурмфюрера СС Алоиза Райхера[47]. 3 апреля рота была сосредоточена у высоты 196,1, на южной окраине села Краснодубье (1,5 километра к северу от железнодорожной линии между Тупалы и Старые Кошары), к югу от Кругеля. Однако четкого взаимодействия между частями обеспечить не удалось — гренадеры так и не сумели вовремя сосредоточиться для атаки, а танкистов об этом не предупредили, и они действовали сами по себе. Райхер так и не дождался гренадер, а сам находился под обстрелом из деревни, на который отвечал фугасными снарядами. В конце концов его терпение лопнуло, и в 13: 45 Райхер доложил в штаб полка: «Никаких признаков нашей пехоты. Находимся под случайным огнем вражеской пехоты со стороны деревни»{167}. В 17: 40 рота была отведена в расположение батальона, в район восточнее Тупалы.