Читать онлайн «Японская олигархия в Русско-японской войне». Страница 54

Для поддержания порядка в толпе и выполнения разных других задач Хосоно Дзиро нанял около двадцати поденных рабочих в качестве носителей флагов. Проконсультировавшись с Цукудой Нобуо[77], Огава Хэйкичи нанял несколько соси, в том числе Ёсизаву Фудзе[78].

После того как приготовления были закончены, в Токио и окрестностях было распространено 30 000 приглашений:

«Приходите, патриоты!

Результатом военной победы, ради которой мы пожертвовали сотней тысяч верных солдат и двумя сотнями миллионов иен, стало вечное, неискоренимое унижение и презрение мировых держав. О! Кто несет за это ответственность? Пришло время прийти к великому решению в соответствии с волей его величества, направленной на вечный мир. Поэтому мы созываем национальное собрание в 13.00 5 сентября в парке Хибия, чтобы вместе с товарищами-патриотами нашей страны мы смогли выразить свою волю и показать нашу абсолютную решимость. Вне зависимости от возраста или состояния, любой патриот должен прийти и присоединиться к нам.

4 сентября 1905 года

Организационный комитет национального собрания»[79].

Кова Мондай Доси можно назвать типичным объединением политических деятелей Японии. Ослепленные шовинизмом, несведущие в действительном военном и экономическом положении дел, они были не способны увидеть настоящие трудности, перед которыми стояла Япония. Их основная цель — установление вечного мира на Дальнем Востоке — была куда менее реалистичной, чем требования правительства, и сформулирована была безо всякого представления о том, как ее достигать. Короче говоря, Рэнгокай стала жертвой собственных идеалов.

Эти люди оправдывали свои действия убежденностью в том, что дипломатия правительства традиционно слаба и неуклюжа и поэтому требует их наблюдения и поддержки. Они не принимали участия в процессе принятия олигархами решений, и, как показывает наш анализ их партийной принадлежности, даже не были членами влиятельных политических партий.

Когда они поняли, что заключен «унизительный мир», то взялись за дело. Они решили плясать от печки, от того триумфа, которого, как им казалось, они добились в начале войны. Убежденные, что они возглавляют общественное мнение и что это обратит внимание на них, император приказал кабинету Кацуры закончить переговоры с Россией и начать войну, они с готовностью прибегли к той же тактике и сейчас. Они считали, что, когда они поднимут жесткое общественное мнение против договора и подадут петицию императору, император откажется ратифицировать договор.

Во вторник 5 сентября 1905 года в Портсмуте, Нью-Гэмпшир, был подписан мирный договор. В Токио термометр показывал 96 градусов (35 градусов по цельсию. — Перев.). Несмотря на жару, в парке Хибия собралась большая толпа, которую призвали листовки, распространявшиеся Кова Мондай Доси Рэнгокай, и многие газеты Токио. «Ёроду техо» в тот день писала:

«Приходите! приходите! приходите! Национальное собрание против договора будет проводиться сегодня в Хибии. Приходите те, в ком есть кровь. Приходите те, в ком есть слезы. Приходите те, в ком есть кости. Приходите те, у кого сильная воля. Приходите те, кто знает, что такое справедливость. Приходите те, кто знает, что такое позор. Приходите и все вместе провозгласите свой протест против унизительного и позорного мира. Его величество наверняка высоко оценит искренность своих подданных»[81].

В отличие от ситуации перед войной, когда деятельность провоенных активистов могла быть использована правительством в своих собственных целях, в этот раз правительство не могло терпимо отнестись к массовой демонстрации и поэтому решило не допустить ее вовсе. Столичное управление полиции получило приказ проинформировать Рэнгокай о том, что в соответствии со статьей 8 Закона о полицейском поддержании порядка (Тиан Кэйсацухо) собрание запрещается. Также полиция получила приказ арестовать нескольких лидеров Рэнгокай[82]. Управление полиции мобилизовало 350 сотрудников для охраны шести ворот парка Хибия с 8 часов утра 5 сентября. Они соорудили баррикады из деревьев, чтобы закрыть эти ворота. Вскоре между полицией и толпой начались столкновения. После двухчасовой борьбы толпа, численностью примерно в 30 000 человек[83], вломилась в парк с криками «банзай!». Лидеры Рэнгокай, среди которых Коно Хиронака, Отакэ Каньити и Огава Хэйкити, перебрались из своего штаба в парк под охраной соси. Они прошествовали в парк под огромным флагом национального собрания и несколькими длинными флагами, исписанными лозунгами, и во множестве раздавали небольшие национальные флаги с траурным крепом. Было около 13.00.

Зажгли фейерверк, в воздух взлетели шары, духовой оркестр заиграл грустную мелодию, и началось собрание. Ямада Киносукэ прочел объявление об открытии и порекомендовал на пост председателя собрания Коно Хиронакэ[84]. На трибуну поднялся Отакэ Каньити, разъяснил, почему договор следует отвергнуть, и сказал, что больше ничего не остается, кроме как обратиться напрямую к его величеству и уговорить его объединенной просьбой всех подданных. Затем председатель Коно зачитал три резолюции, которые были единодушно восприняты с овациями и воодушевлением толпы. Первая резолюция совпадала с резолюцией Рэнгокай от 31 августа, требовавшей расторжения мирного договора.

Резолюция 2 (телеграмма Маньчжурской армии): Мы во всенародном порыве решили расторгнуть унизительный мирный договор. Мы всей душой желаем, чтобы наша бравая Маньчжурская армия продолжала бороться и сокрушила неприятеля».

Резолюция 3 (членам Тайного совета): «Тема сегодняшних событий не нуждается в упоминании. Мы всей душой желаем, чтобы члены Тайного совета порекомендовали императору не ратифицировать мирного договора и таким образом спасти нашу страну в этом великом кризисе».

Духовой оркестр сыграл национальный гимн, «Кими га Ё», все сняли головные уборы и троекратно прокричали «банзай!» императору, армии и флоту. Митинг закрылся под взрыв еще одного фейерверка. Все собрание длилось около получаса.

После собрания люди собирались перебраться на митинг в театре «Синтоми», намеченный на 14.00, но лидеры Рэнгокай внезапно изменили планы. Вместо этого толпа примерно в 2000 человек, возглавляемая Коно Хиронакой и Отакэ Каньити, прошествовала через Сакурадамон[85] к императорскому дворцу, с флагом национальной ассамблеи во главе колонны и духовым оркестром в хвосте. Это удивило и привело в испуг полицию. Казалось, что демонстранты решили доставить петицию императору, вломившись во дворец[86].

Коно и Отакэ собрали толпу перед Нидзубаси, двойным мостом перед входом во дворец. Стоя перед толпой, они почтительно поклонились в сторону дворца, потом скомандовали толпе троекратно прокричать «банзай!» императору и приказали духовому оркестру сыграть национальный гимн.

Полицейские силы, прибывшие на место происходящего, не разобрались сразу, что оркестр играет национальный гимн, и начали отбирать музыкальные инструменты и флаги с траурным крепом. Коно и Отакэ ругались на полицию, объявляя, что прерывать исполнение национального гимна — оскорбление государя. Между толпой и полицией начались столкновения, обе стороны понесли потери перед тем, как около 14.00 драка утихла. Коно покинул территорию дворца и повел толпу через ворота Бабасакимон в направлении театра «Синтоми», где по программе Рэнгокай в 14.00 должны были быть произнесены несколько коротких речей, после которых должна была состояться встреча с народом.

К 11.00 того же дня отделение полиции Кьебаси расположило 200 полицейских в форме и штатском внутри и снаружи театра. К полудню театр был наполнен народом в количестве более 2000 человек, и приходили все новые люди, пока к 13.30 улицы не оказались забиты на несколько кварталов. Аудитория, собравшаяся в театре, начала шуметь в ответ на суматоху снаружи. Не успела еще начаться программа, как начальник отделения полиции Кьебаси приказал разогнать толпу (это произошло около 13.40). Разозлившись, некоторые из собравшихся затеяли драку с полицией. Драка быстро распространилась. Наконец ее удалось взять под контроль к 17.00, когда полиция начала арестовывать наиболее воинственно настроенных. Часть людей начала двигаться по направлению к другим объектам, вызывавшим гнев агрессивно настроенной толпы.

«Кокумин симбун», вызывавшая, как мы уже говорили, народное возмущение, находилась в Хиесичо, Кьебаси. В ожидании нападения персонал газеты вооружился дубинками и мечами. Но, несмотря на ожесточенное сопротивление защитников, здание и печатное оборудование все же получили серьезные повреждения от камней, брошенных тысячной толпой.

Официальная резиденция министра внутренних дел тоже находилась недалеко от парка Хибия, и вскоре после 13.30, когда закончилось национальное собрание, народ быстро собрался вокруг резиденции. Атака толпы была направлена на министра внутренних дел, виконта Ёсикаву Акимасу, как ответственного за запрет проведения собрания. Около 14.00 кто-то повесил плакат на забор возле черного хода резиденции. Под словами «Небесное правосудие» были красными чернилами нарисованы истекающие кровью головы Комуры, Такахиры и Рузвельта. Те в толпе, кто видел плакат, аплодировали и кидали камни в полицейских, которые пытались его снять, начиная тем самым потасовку. В этот момент подошла толпа от здания «Кокумин симбун», тем самым общее число собравшихся увеличилось до 30 000. Вскоре кто-то поджег домик охраны перед парадными воротами. Прошел слух, что в резиденции находится премьер-министр Кацура; это еще больше разъярило толпу, и она бросилась на ворота с криком «Сжечь их!». Полиция, обнажив мечи, отогнала толпу. Тут началось уже крупномасштабное побоище, полиция дралась мечами, толпа — палками, дубинками и камнями. Около 17.45 кто-то поджег дом, открылось страшное зрелище — в отблесках пламени люди сбрасывали плиты с горящей крыши, дрались с обнаженными мечами под крики толпы.