Читать онлайн «Захвачены в бою. Трофеи русской армии в Первой мировой». Страница 30

В ходе этих боев кавалеристы и артиллеристы 1-го Конного корпуса проявили мужество и героизм. Приказ по 1-й Донской казачьей батарее (8-й конно-артиллерийский дивизион 8-й кавалерийской дивизии) так сообщает о подвигах нескольких чинов батареи в бою 10 июля у дер. Старе-Замск: «Несмотря на действительный ураганный огонь тяжелых и легких батарей противника, урядник Федот Пономарев и бомбардир Тимофей Аксенов проявили выдающееся мужество и храбрость, несколько раз быстро восстанавливая нарушенную связь, что давало возможность нашей батарее, не прерывая огня, успешно поражать противника и получать своевременно сведения о группировке противника, куда немедленно сосредотачивать огонь… будучи телефонистом, находясь под действительным артиллерийским огнем противника, спокойно и точно передавал команды бомбардир Даниил Фолимонов, что способствовало быстрой и меткой стрельбе, благодаря чему немцам были нанесены большие потери»{310}.

О том, насколько опасным иногда оказывалось брать добровольно сдающихся в плен германцев, свидетельствует случай, произошедший с командиром 3-го батальона 11-го туркестанского стрелкового полка подполковником Горном. Подполковник лично вел огонь из пулемета, отразив германскую атаку у дер. Северинки на р. Нарев. Меткий подполковник заставил замолчать несколько пулеметов противника. Германцы приметили успешную огневую точку — когда офицер, встав из-за пулемета, двинулся, чтобы подготовить батальон к предстоящей атаке, к нему подошел скрывавшийся во ржи немецкий солдат и на русском языке сообщил, что сдается в плен. Когда Горн к нему приблизился, «пленный» бросился на землю и из ракетницы выстрелил в воздух. В этот момент по указанной точке заработал германский пулемет — и подполковник был убит{311}.

18 июля между реками Нарев и Ож после удачной контратаки русские войска захватили 1 тыс. пленных.

Люблин-Холмская операция 9–22 июля, состоявшая из серии взаимосвязанных сражений южной группы армий Северо-западного фронта, привела к значительным потерям противника, в т. ч. пленными.

Так, 9 июля 11-й гренадерский Фанагорийский генералиссимуса, князя Италийского, графа Суворова-Рымникского полк (3-я гренадерская дивизия 25-го армейского корпуса) действовал в р-не леса у дер. Эгерсдорф, взаимодействуя с частями 30-го пехотного Полтавского полка (8-я пехотная дивизия 15-го армейского корпуса). Документ свидетельствует о степени накала встречного боя: «…начался ряд яростных атак самих австрийцев… Их артиллерия, ведшая беспрерывный ураганный огонь (продольный и перекрестный — насчитывалось от 17 до 15 разрывов в минуту), с 6 часов утра образовала сплошную огневую завесу в моем ближнем, совершенно открытом, тылу. Атаки австрийцев были отбиты с огромными для них потерями, — пулеметным и ружейным огнем было скошено 5 подходящих одна за другой цепей…»{312}

9 июля 1915 г. в бою у Майдан-Хута 202-му пехотному Горийскому полку было приказано наступать от дер. Туровец на Майдан-Хута и атаковать противника, укрепившегося в роще южнее этой деревни.

Батальоны 202-го полка двинулись в атаку в 4 часа, а около 5 часов достигли гребня майданской возвышенности. Туман, поднявшийся над Майданской лощиной, мешал наблюдению, и русская артиллерия бездействовала. Цепи русской пехоты двигались под плотным винтовочным и пулеметным огнем противника. Активно действовала и германская артиллерия, ведя огонь очередями.

В итоге, русские части овладели дер. Майдан-Хута, но понесли значительные потери. Артиллерийский огонь противника значительно усилился — к легкой батарее присоединился огонь тяжелой.

Подразделения 1-го батальона атаковали опушку рощи западнее Войславицкой дороги, а 3-й батальон подходил со стороны деревни. Вскоре, несмотря на сильный огонь, германцы были сбиты с опушки рощи и отошли вглубь леса. 4-я роте полка пришлось атаковать германскую роту, засевшую на восточной опушке леса и обстрелявшую фланговым огнем боевой порядок 1-го батальона. Германская рота, не приняв атаки, частью была перебита штыками, частью взята в плен, частью бежала.

Выбитые с опушки германцы зацепились за блиндажи бывшей русской оборонительной позиции в центральной части рощи. 1-й батальон и подразделения 3-го батальона горийцев, подошедшие со стороны деревни, атаковали их с фронта и фланга и выбили из блиндажей. Только часть германских солдат успела отбежать в русские старые окопы, остальные были захвачены в плен. В этот момент был введен в бой полковой резерв, подошедший к северо-западному углу рощи, — он получил приказ вместе с 1-м и 3-м батальонами атаковать бывшие русские окопы. После перекрестного удара в штыки сопротивление германцев в этих окопах было сломлено, и окопы захвачены. Уцелевшие после штыковой схватки солдаты противника бежали к посаду Войславице, преследуемые стрелковым огнем и огнем 3-й батареи 51-й артиллерийской бригады.

В ходе боя у Майдан-Хута 202-й пехотный Горийский полк потерял 100 человек убитыми и 567 ранеными. Потери германцев были более тяжелыми — более 1 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными. Как отмечали очевидцы, более 500 немецких трупов осталось на месте боя, причем некоторые окопы были сплошь завалены мертвецами{313}. Трофеи русских войск — около 200 пленных из состава преимущественно 35-й резервной дивизии (хотя были пленные и из состава 4-й пехотной и 25-й резервной дивизий) Бескидского корпуса.

У Майдан-Хута, превосходя атакующие русские части более чем в 4 раза, при поддержке мощного огня своей артиллерии (в то время как русская отмалчивалась из-за недостатка снарядов), германцы были разбиты наголову и понесли тяжелые потери. Лишь нерешительные действия соседних полков помешали горницам развить достигнутый тактический успех в направлении на Войславице, куда в полнейшей панике бежали уцелевшие солдаты противника.

Части Кавказской гренадерской дивизии атаковали 9 июля — на фронте Ухане — Войславице. Противостоящие им подразделения германских 25-й и 35-й резервных дивизий Бескидского корпуса потерпели чувствительное поражение. Офицер Кавказской гренадерской дивизии 2-го Кавказского армейского корпуса К. Попов вспоминал: «Наш полк выбивал переправившихся через Западный Буг немцев, блестяще выполнил задачу, взял 500 пленных и сбросил переправившуюся часть в Буг, но в двухдневном бою понес громадные потери»{314}.

В журнале военных действий 2-го ландверного пехотного полка 35-й резервной дивизии имеются следующие строки: «Ранним утром русские крупными силами атаковали 9-й ландверный полк у Феликсова и сбили часть полка. Нам было приказано немедленно перейти в атаку… Начальник дивизии приказал держаться, так как уже подходил 168-й пехотный полк (25-й резервной дивизии. — А.О.) на поддержку. Но… настало 16 часов, а помощи нет… Некоторые измученные и без патронов роты стали отходить. Командующий полком, под сильным обстрелом, подскакал к передним линиям, задерживая отступление. К 18 часам подошел 168-й полк и сразу, вместе с нашим, двинулся в атаку. Артиллерия открыла ураганный огонь… За день: офицеров убито 2, ранено 6, попало в плен — 4. Нижних чинов соответственно — 76 и 225»{315}.

Русский очевидец писал: «У гренадер днем был бой, в результате которого ими были захвачены до 500 человек в плен… Наступило утро четвертого дня. “Ура!”, “Ура!” — понеслось в лесу. Немцы проникли наконец в лес, но в это же время… гренадеры подведены к своим старым окопам. Русское “Ура!” — и штыками гренадеры выбили немцев из своих старых окопов и тем восстановили положение»{316}.

Начальник штаба русского 14-го армейского корпуса записал в своем дневнике: «14 июля. Переход в наступление на фронте Тминное Городыско — высота 116 — западная часть Майдана-Островского закончился успехом. Трофеи: пленных 9 офицеров и 368 нижних чинов (из них 82 германца)»{317}. Всего в ходе сражения у Майдана-Островского русские войска захватили до 1,5 тыс. пленных.

Упорные бои развернулись и на фронте русской 13-й армии. Германский источник отмечал: «Русские… знали, за что они борются; они оборонялись ожесточенно. Хотя 11-й баварской пехотной дивизии и удалось после упорного боя занять 26/13 июля несколько опорных пунктов к северу от Степанковице, все же все дальнейшие попытки заставить противника очистить занятые позиции разбивались благодаря упорству оборонявшихся… особенно у Терятина и у левого крыла армии. Противник бросал в контратаку полк за полком… Наши дивизии бросались всегда за отхлынувшим противником, но удачным фланговым огнем русской артиллерии и пулеметов, идущим со стороны их прекрасно выбранных позиций, противник заставлял нас остановиться»{318}.

Русский фронтовик так вспоминал о боях на фронте 23-го армейского корпуса 13-й армии: «Наши три батареи… не могут помочь нашей пехоте: только на большие дистанции мы можем стрелять отсюда. Это моя вина, моя недопустимая грубая ошибка: я недостаточно рекогносцировал правый участок, не учел всех появившихся возможностей. Пушки упираются в лес, переставить их некуда — всюду лес. Артиллерийская поддержка, откуда-то справа, очень слаба.