Читать онлайн «Сибирская Вандея. Судьба атамана Анненкова». Страница 2

Впрочем, личность этого человека интересовала немногих советских граждан. Абсолютное большинство их удовлетворялось тем, что удавалось прочесть о нем в газетных заметках или случайно попавшейся книжонке.

Но пора уже назвать имя человека, судьбу которого я решил проследить. Это Борис Владимирович Анненков, сотник Первого Сибирского казачьего имени Ермака Тимофеева полка, атаман партизанского отряда в Великой войне, генерал-майор, командир Отдельной Семиреченской партизанской дивизии, а затем командующий Семиреченской армией — в Гражданскую. Несколько слов о нашей версии его родословной.

Дед Бориса Владимировича — Иван Александрович Анненков (1802–1878) — член Северного общества декабристов, поручик самого привилегированного в России кавалергардского полка, казармы которого до сих пор украшают бывшую Шпалерную, ныне улицу Воинова, в Санкт-Петербурге…

Сам Иван Александрович активным членом общества не был, не выходил и не выводил войска на Сенатскую площадь, но за то, что «участвовал в умысле на цареубийство согласием и принадлежал к тайному обществу со знанием цели»{3}, был лишен чинов и дворянства, осужден по второму разряду и приговорен к 20 годам каторжнымх работ, которые отбывал в Чите и в Петровском заводе.

Бабка атамана — в девичестве Полина Гебль (1800–1876), после принятия христианства и замужества Прасковья Егоровна Анненкова — особа чрезвычайно романтической судьбы. Она родилась и воспитывалась в аристократической роялистской[2] семье в Лотарингии (Франция). Во время революции 1789 года семья потеряла родовое владение, а в 1809 году ее отец, наполеоновский генерал, был убит в Испании. Рано осиротев, Полина добывала средства к существованию службой в магазинах приказчицей. В 1824 году в Москве она встретилась с блестящим кавалергардом Анненковым. Молодые люди полюбили друг друга, но мать Анненкова согласия на брак не давала. После ссылки Анненкова в Сибирь Полина добилась аудиенции у царя и подала ему прошение о разрешении следовать в Сибирь. Порыв Гебль настолько тронул императора, что он не только разрешил ей ехать в Сибирь, но и выдал три тысячи рублей на дорогу. После двухмесячного путешествия Полина добралась до Читы, где 4 апреля 1828 года обвенчалась с Иваном Александровичем в Михайло-Архангельской церкви Читинского острога. Свадьба Анненковых описана в мемуарах многих декабристов и их жен и стала одним из популярных сюжетов множества романов, сценариев спектаклей, кинофильмов.

Михайло-Архангельская церковь сохранилась в Чите до сих пор. Мрачная, сложенная из мощных тесин, почерневшая от времени, она и сегодня стоит, зажатая со всех сторон высотными зданиями. До развала СССР там размещался музей декабристов, и я неоднократно бывал в нем. С особым волнением ступал я по половицам бывших церковных помещений и таким же скрипучим деревянным лестницам, по которым ходили и Иван Александрович Анненков, и Прасковья Егоровна, и другие любезные моему сердцу декабристы, и их подруги. Что сейчас в этой церкви — не знаю, но, надеюсь, сибиряки сохранили этот музей.

Анненковы прожили трудную, но долгую жизнь. У них было восемнадцать детей, один из которых — отец моего героя Владимир.

Владимир Иванович Анненков (1831–1904) родился на каторге, в Петровском заводе, детство и юность провел в среде декабристов. Они, особенно И. И. Пущин, были его первыми учителями и наставниками.

Владимир Иванович окончил Тобольскую гимназию, но продолжить его образование далее семья не имела возможностей. Несмотря на это, по воспоминаниям дочери{4} он был весьма разносторонне и основательно образован и уже в сорок лет стал председателем Харьковского окружного суда. Незадолго до смерти Ивану Александровичу вернули часть его имущества, и после смерти отца Владимир Иванович стал обладателем значительного состояния, но вел скромный образ жизни, не терпел барства и лени и, испытывая какую-то инстинктивную ненависть к роскоши, носил грубое платье, употреблял самую простую пищу. Строго и без излишеств воспитывал Владимир Иванович и своих детей. Их у него было трое, и один из них — Борис.

О матери Бориса мне ничего не известно, кроме того, что, по словам генерала П. Н. Краснова, она была цыганкой.

«Я родился в семье отставного полковника, — пишет о себе атаман (от себя добавим, что это произошло 9 февраля 1889 года).

Отец имел около 70 десятин[3] земли и имение в Волынской губернии. Он умер в 1904 году.

По линии отца моя родословная идет от декабриста Анненкова. Восьми лет я был отдан в кадетский корпус, который окончил в 1906 году, затем по вакансии[4] поступил в 3-е Александровское военное училище в Москве, где пробыл два года и выпущен офицером в чине хорунжего»[5].

— По окончании военного училища меня назначили командиром сотни сначала в Первый Сибирский полк, затем перевели в туркестанский город Кокчетав в казачий полк, — говорил Анненков на Семипалатинском процессе.

Сейчас некоторые исследователи жизни и деятельности Б. В. Анненкова{5} полагают, что он никакого отношения к декабристу И. А. Анненкову не имеет, а является его однофамильцем. Убедительных заключений специалистов на эту тему я не встречал, но уверен, что подтверждение или установление истины еще никому не вредило. И, если окажется, что Анненков — не потомок декабриста, это нисколько не обеднит его биографию.

Не ведал Анненков, что и слова о его полковничьем происхождении десятилетиями будут нещадно эксплуатироваться советскими историками, что это воистину будет для них золотой жилой, которую они, не уставая, станут разрабатывать, бросая тень на его личность: раз сын полковника и помещика, — значит, сам реакционер, мракобес, душегуб, потому что яблоко от яблони недалеко падает и другого Бориса Анненкова при таком отце не могло и родиться! И здесь же, по замыслу советских историков-идеологов, пред светлыми очами советского народа в лице атамана должен был предстать весь класс помещиков — грубый, жестокий, несправедливый, класс-зверь, класс-паразит, класс-враг! И нет ничего удивительного, что бандит и садист Анненков — достойный представитель своего класса! Так навязывалось людям официальное мнение об Анненкове. Между тем отец Анненкова никакого отношения к армии не имел и не носил никаких воинских званий. Он был, как уже говорилось, председателем Харьковского окружного суда и, согласно Табели о рангах[6], его должность по общественному положению приравнивалась даже не к должности армейского полковника, а лишь подполковника. Называя своего отца полковником, Анненков хотел, по-видимому, подчеркнуть свою военную потомственность. Поступая так, он, конечно же, знал, что когда-нибудь это может ему повредить, но не мог и подумать, что это легкомысленное бахвальство будет преследовать его даже после смерти…

На этом генеалогические заметки о древе Анненковых закончим и далее пойдем по следам атамана самостоятельно. Вначале попытаемся воссоздать его портрет.

Создание портрета — всегда сложно. Здесь недостаточно добиться внешнего сходства с оригиналом: нужно еще вдохнуть в портрет жизнь, показать духовный, внутренний мир человека. Поэтому искусством портрета владеет не каждый художник, а лишь тот, кому это дано природой.

Проблема портрета не разрешается автоматически и с помощью фотографии: и здесь добиться соответствия оригиналу дано только мастеру.

Еще труднее создать литературный портрет. Это тоже дается немногим — только истинным мастерам слова. О соответствии созданного портрета оригиналу могут судить только те, кто знаком с этим оригиналом. Остальные принимают на веру то, что им сообщает писатель. Этим пользуются, пренебрегая объективностью, некоторые «портретисты», и, в зависимости от того, чей заказ они выполняют, какую идеологию исповедуют, от своего личного отношения к герою, делают его красивым или безобразным.

Я не мастер слова, и мой потрет героя, естественно, не претендует на то, чтобы считаться совершенством. Это, скорее, даже и не портрет, а материал для него, на основании которого у читателя может сложиться свой взгляд на атамана. Работая над этой главкой своих записок, я стремился к объективности и использовал разный материал — и положительно, и отрицательно характеризующий Анненкова. К сожалению, не все материалы о нем оказались для меня доступны…

Анненков — ребенок, Анненков — кадет, Анненков — юнкер нам почти неизвестен. Его сестра, Мария Владимировна (в замужестве — Брызгалова) в своих воспоминаниях{6} ничего не пишет о брате, однако отмечает, что отец, будучи сам скромным, не терпящем барства и лени человеком, воспитывал своих детей строго и без излишеств. В чем заключалась строгость воспитания, Мария Владимировна не раскрывает, но раз уж она через много лет отмечает строгость отца в отношении девочек, то уж к единственному сыну он наверняка предъявлял повышенные требования. Это, по-видимому, проявлялось и в скромности одежды ребенка (не отсюда ли склонность Анненкова к ярким одеяниям как компенсация за эту скромность?), и в пристальном внимании к его поведению. Можно допустить, что наш герой, будучи подвижным мальчиком, проказником, непоседой и вожаком сверстников, не единожды получал отцовские подзатыльники, и не исключено, что даже был порот и за собственные грехи, и за грехи своих сотоварищей.