Читать онлайн «Трагедия сорок первого. Документы и размышления». Страница 15

Советским войскам, перешедшим Государственную границу с Финляндией, предстояло, согласно данному им приказу, быстрыми темпами, безостановочно продвигаться вперед, сокрушая оборону противника. И казалось, что это удастся сделать. В эйфории первого дня наступления начальник Главного политического управления Красной Армии Мехлис телеграфировал Сталину: «Территория противника запылала заревом пожара огромной силы». Наши войска на Карельском перешейке утром 30 ноября после артиллерийской подготовки перешли в общее наступление по всему фронту. Во главе 7-й армии после нескольких дней наступления был поставлен командующий войсками Ленинградского военного округа командарм 2-го ранга К. Мерецков. Усиление руководства армии произошло после того, как со взятием 1 декабря Териоки (Зеленогорск) явно замедлилось дальнейшее продвижение вперед. Главное командование в связи с этим указывало: «Мы не можем долго болтаться в Финляндии, проходя 4–5 км в день. Дело надо решать так, чтобы наши войска быстро вели решительное наступление».

С началом боевых действий в центре была создана Ставка Военного совета в составе Сталина, Ворошилова, нач. Генштаба Шапошникова и наркома Военно-Морского Флота Кузнецова. Постоянным и активным участником Ставки являлся Председатель Совнаркома Молотов, хотя он официально и не был членом Ставки.

В день взятия Териоки там было образовано так называемое «народное правительство» во главе с О. Куусиненом. Советские руководители заключили с «правительством» О.В. Куусинена договор о дружбе и взаимопомощи и подписали конфиденциальный протокол. Выражалась готовность советского правительства передать Финляндии территорию Советской Карелии площадью 70000 кв. км в обмен на часть финляндской территории к северу от Ленинграда и право аренды на 30 лет полуострова Ханко. В конфиденциальном протоколе оговаривалось право СССР «держать на арендованной у Финляндии территории полуострова Ханко и прилегающих островах до 15 тыс. человек наземных и воздушных сил».

30 ноября президент Финляндии Каллио делегировал командующему вооруженными силами Финляндии Маннергейму пост верховного главнокомандующего. При активном участии Маннергейма 1 декабря было сформировано новое правительство. Свои портфели потеряли премьер-министр Каяндер и министр иностранных дел Эркко, лица ответственные за проводившуюся внешнюю политику, но политическая база нового правительства осталась прежней. Попытки нового правительства связаться с Москвой через Стокгольм были отклонены советским правительством под предлогом, что Советский Союз признает в качестве финляндского руководства правительство Куусинена, а не хельсинкское. Нарком иностранных дел Молотов, принимая посланника Швеции в СССР В. Винтера, заявил ему: «Советское правительство признает только правительство демократической Финляндии… СССР заключил с этим правительством договор. Советский Союз не считает себя находящимся в состоянии войны с Финляндией. Он не претендует на финляндскую территорию…»{78}

Тем временем войска 7-й армии «к 10 декабря подошли к переднему краю финского укрепленного района, преодолев с непрерывными боями в общем от 25 до 65 км территории противника… За этот сравнительно короткий срок войска на Карельском перешейке с боями овладели довольно обширным плацдармом, представлявшим собой так называемое предполье укрепленного района, а попросту говоря, поле, сплошь изрытое окопами и противотанковыми рвами с эскарпами, утыканное гранитными и железобетонными надолбами, переплетенное вдоль проволочными заграждениями в пять и больше колов, с большим количеством окопов, блиндажей, пулеметных и артиллерийских гнезд и огромным количеством лесных завалов, оплетенных колючей проволокой, на всех дорогах и предмостьях… Ко всему этому финны применяли в широких размерах противотанковые и другие мины, которыми обильно минировали не только дороги, съезды с них и все более или менее проходимые участки местности, межозерные перешейки, мосты, дома, всевозможные постройки, но даже и предметы домашнего обихода и пр. Помимо этого, финны, отступая, начисто сжигали деревни, насильно уводили жителей, угоняли или истребляли скот и пр.»

«Успешно» продвигались вперед войска 14-й, 9-й и 8-й армий. «Войска петрозаводского направления, развивая свое наступление, к 15 декабря вышли в район Койта-коки, оз. Колонярви, Мурсула и, встретив на этой линии заблаговременно подготовленные оборонительные позиции и сильное сопротивление противника, вынуждены были приостановить наступление и перейти к организованной обороне».

На ухтинском и Кандалакшском направлениях войска 9-й армии, действовавшие в условиях бездорожья, за первую неделю продвинулись на глубину 30–45 км и к 18 декабря на правом фланге овладели районом восточного берега оз. Кимиярви, «центром своих сил — Суомуссалми, Карписалми, Нурмиярви. На этой линии противник на заранее подготовленных позициях задержал продвижение наших войск, вынудив их и здесь приостановить наступление и перейти к обороне».

Войска 14-й армии, поддержанные артиллерийским огнем кораблей Северного флота, в первые 8–10 дней войны овладели полуостровами Рыбачий и Средний, а также городом Петсамо. Изолировав Финляндию от Баренцева моря, они продолжали наступать вдоль дороги Петсамо-Рованиеми.

К главной полосе «линии Маннергейма» соединения 7-й армии смогли пробиться только к 12 декабря, хотя 142-я стрелковая дивизия и 10-я танковая бригада сделали это раньше. Действия армии активно поддерживал Краснознаменный Балтийский флот ПОД командованием флагмана 2-го ранга В.Р. Трибуца, который блокировал Финляндию с моря. С выходом 50-го стрелкового корпуса к главной полосе укреплений на участке реки Тайваленоки командование армии приняло решение форсировать этот водный рубеж в полосе наступления 142-й стрелковой дивизии, чтобы войти в тыл укрепрайона противника. Для этого на правый фланг армии были дополнительно выдвинуты 49-я и 150-я стрелковые дивизии, усиленные артиллерией. Соединения и части, предназначенные для форсирования реки, были объединены в особую группу под командованием комкора В.Д. Грендаля. Одновременно 90-я стрелковая дивизия, 461-й и 701-й стрелковые полки 142-й стрелковой дивизии должны были форсировать перешеек между оз. Суваитоярви и рекой Вуокса у железнодорожной станции Кивиниеми.

6 декабря после артиллерийской подготовки войска группы начали наступление на трех участках, но это наступление успеха не имело.

К 12 декабря была преодолена полоса обеспечения, прикрывавшая главную полосу «линии Маннергейма». Войска попытались прорвать ее с ходу, но не сумели. Первые бои по прорыву «линии Маннергейма» показали, что боевые действия могут принять затяжной характер. Для укрепления руководства войсками на главном направлении аппарат управления 7-й армии был усилен. Важнейшие отделы штаба армии возглавили комдив М.А. Парсегов, комбриги П.Г. Тихомиров, И.Н. Ковалев, А.Ф. Хренов, член Военного совета 7-й армии А.А. Жданов и дивизионный комиссар Н.Н. Вашугин.

После частичной перегруппировки войск и короткой подготовки 7-я армия 17 декабря начала штурм главного рубежа «линии Маннергейма» на выборгском направлении. Однако и здесь войскам не удалось в течение недели добиться сколько-нибудь значительных успехов.

Войска понесли значительные потери. Отсутствие опыта и средств по прорыву такого рода укреплений дало себя знать. Артподготовка велась главным образом по полевой обороне между дотами с целью поразить живую силу. Многие доты так и не были вскрыты, а огонь прямой наводкой по ним не вели. Другой же вид огня к разрушению дотов не приводил. Поэтому-то ни один дот в этот раз и не был разрушен. Оборону противника подавить не удалось. Доты молчали, а когда танки устремлялись вперед, противник открывал огонь и уничтожал их из орудий с бортов и сзади, пулеметами же отсекали пехоту, и атака срывалась. Танки, имея слабые пушки, не могли сами подавить доты и в лучшем случае закрывали их амбразуры своим корпусом; танки скучивались, становясь хорошей мишенью, и горели, горели… Не было специальных штурмовых групп для борьбы с дотами и дзотами. Отсутствие полевых радиостанций не позволяло командирам поддерживать оперативную связь. Авиация уничтожала боевые порядки противника в глубине обороны (по отчетам), не помогая войскам.

Причин неудач наступления Красной Армии имелось много. Прежде всего это нереальный план войны, рассчитанный на молниеносное проведение операций. Переоценивались свои возможности и недооценивалась боеспособность противника. Командование и политическое руководство готовились к легкому военному походу. Боевые действия по преодолению предполья, а также попытка прорыва главной оборонительной полосы «линии Маннергейма» раскрыли многие упущения в руководстве войсками, в организации и проведении операции. Красная Армия оказалась неподготовленной к прорыву долговременных укреплений. Особенно неблагополучно обстояло дело с взаимодействием между различными родами войск. Воздушные силы действовали по тыловым объектам, но практически не оказывали поддержки войскам на поле боя. Артиллерия вела огонь по площадям, не используя выявленных с помощью разведки данных об объектах. Руководство войсками оставляло желать лучшего. Сражавшиеся на поле боя войска нередко оказывались вообще без него. Ворошилов писал Сталину и Молотову 21 декабря: «Дороги в завалах, пехота действует на фронте не как организованная сила, а болтается туда-сюда, как почти никем не управляемая масса, которая при первом раздавшемся выстреле разбегается в беспорядке по укрытиям и в лес. Многие полки отправились воевать с единственными пулеметами на пехотное подразделение, остальные ожидают «прорыва», чтобы торжественно промаршировать в Выборг. «Военный» совет 7-й армии ничего не делает организационно».{79}