Читать онлайн «Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году». Страница 79

Борьба с большевизмом была самым известным пропагандистским лозунгом Гитлера не только среди немецкого населения. На нем он строил, начиная с 1933 г., всю свою внешнюю и военную политику. С прекращением тайного сотрудничества с СССР, которое осуществляли рейхсвер и правительство Веймарской республики, перед Гитлером открылись новые конъюнктурные возможности в плане заключения союзов. Они должны были способствовать скорейшему развязыванию войны против России. Естественно, у него не было конкретной военной концепции. В этом деле он доверял, по крайней мере в 1930-е гг., своим генералам. Ведь они же, в конце концов, победили Красную армию в 1917 г. К тому же они получили и опыт военной интервенции в России в 1918–1920 гг.

«Мировоззренческие» идеи Гитлера, по крайней мере так, как они изложены в его книге «Майн кампф», выросли из хаотичного конгломерата праворадикальных лозунгов его времени. Из них он создал свою «ориентацию на Восток». Это была шаткая и противоречивая концепция, утопия, которая внутри нацистского движения допускала совершенно разные толкования, но не представляла собой никакой конкретной политической программы действий. Гитлер тоже сделал выводы из хода Первой мировой войны, что самый многообещающий для Германии путь к мировому господству ведет через Восток. Поэтому он и стремился в своих идеях опираться на победу германских войск в войне с царской Россией в 1917 г.

Однако корни плана «Барбаросса», восточной войны Гитлера 1941 г., уходят намного глубже. Как уже говорилось выше, идея войны Германии против России возникла еще в конце XIX века. Решающее значение для этого имела вероятность ведения войны на два фронта. Такая стратегическая ситуация нашла свое продолжение в политико-идеологической трескотне. Но образы врага, создававшиеся на культурном и расистском уровнях, а также имперские интересы в экономике не могли стать неотложным мотивом военного противостояния. Генеральный штаб занялся трезвой аналитической работой. Русская армия, несмотря на ее численное превосходство, могла представлять серьезную угрозу только в том случае, если рейху придется вести войну на два фронта. В соответствии с оперативными идеями германских сухопутных войск, в этом случае важно было нанести русской армии решительный удар в приграничном сражении и заполучить свой «залог» — при удобной возможности отобрать у царской России Прибалтику и Украину как «жизненно важные источники» — и продиктовать затем свои условия заключения мира. Наступление на Москву, т. е. вглубь России, было бы контрпродуктивным и опасным.

Здесь в качестве устрашающего фактора послужил не только пример Наполеона в 1812 г. Если такое решение придется принимать в ходе войны на Западе, сражаясь с Францией, то германские войска ни в коем случае не должны быть связаны на широких просторах России.

С принятием плана Шлиффена кайзеровская Германия наконец определилась с тем, что основная масса сухопутных войск вначале будет задействована на Западе в определяющем ход войны сражении, а затем — развернута на Восток. Но война протекала иначе. Наступление на Западе перешло в окопную войну, а оборонительное сражение незначительными силами с русской армией в Восточной Пруссии принесло неожиданный успех. Но и здесь, на польских землях, вначале все развивалось как кровопролитная война на истощение, пока немцам, благодаря их новой политической стратегии, не удалось ускорить крах Российской империи изнутри. Несмотря на антиславянскую пропаганду и пангерманскую идеологию «расовой борьбы», военному командованию удалось проводить трезвую стратегию с целью разложения противника. Неоценимую помощь Германии в долгожданном прорыве фронта в 1917–1918 гг. оказали поддержка Ленина и его революции, а также союз с нерусскими народами, стремившимися к самостоятельности. Крушение русского фронта и соглашение с новым, слабым центром власти открывали возможности для проведения широкомасштабных операций вплоть до нефтяных промыслов Кавказа. Наступление на Москву было излишним, поскольку правившие там большевики гражданской войной сами стремились еще больше ослабить центральные районы.

Однако германская победа на Востоке пришла слишком поздно, чтобы можно было изменить положение дел на Западе. В войну за это время успели вмешаться США. Так потерпело неудачу последнее наступление германских войск. Рейх был вынужден прекратить борьбу за право называться мировой державой. Для старой кайзеровской элиты это был печальный урок, без учета которого останется непонятной и вторая попытка завоевать мировое господство, предпринятая Гитлером, и планы германского Генерального штаба по ведению войны на Востоке.

После поражения Германии новым центром военной силы в восточной части Центральной Европы стала Польша. Возрождение Польского государства оказалось счастливым случаем для Европы, так как эта еще не вполне стабильная страна под руководством национального героя Пилсудского смогла вступить в войну с Красной армией Ленина. И прибалтийские страны были поэтому в состоянии обеспечить свою независимость. Бывший революционер Пилсудский сумел с помощью Германии создать в период мировой войны ядро польской армии. Однако он рано покончил с антироссийским братством по оружию, сложившимся у поляков и немцев, и в результате установления связей со страной-победительницей, Францией, создал основы польской великой державы, причем тоже за счет рейха.

Вновь сформированные германские вооруженные силы рейхсвер — видели своего основного противника на пути возрождения рейха во Франции, поэтому Германия в целях перестраховки стремилась к широкой кооперации с Красной армией.

Ни антибольшевизм, ни иные идеологические мотивы не могли стать для военного руководства препятствием в проведении реальной политики, так как только с опорой на Россию можно было восстановить мощь Германии. Политика в духе Рапалло поддерживалась в Веймарской республике широким политическим фронтом, включая и представителей экономики, которые временно видели собственную перспективу в том, чтобы создать в Советской России такие экономические центры, которые смогли бы пережить даже перемены системного характера. В Германии бытовало мнение, что советский коммунизм не был жизнеспособным. Одновременно оказывалось сильное давление на Польшу, чтобы принудить ее к ревизии восточных германских границ.

Укрепление сталинизма и мировой экономический кризис положили конец этой фазе ревизионистской политики в Германии. С появлением Третьего рейха наступила переориентация и в германской военной и внешней политике. В 1933 г. Гитлер, и только он один, принял решение о прекращении тайного сотрудничества с Москвой. В целях компенсации этой потери стали предприниматься попытки установления контактов с Польшей. Однако в рейхсвере и в Министерстве иностранных дел предпочитали продолжать добрые отношения с Советским Союзом. Но сенсационный пакт Гитлера с Пилсудским открыл в 1934–1935 гг. перспективы возврата к антирусскому братству по оружию, каким оно было в Первую мировую войну, и возможной организации совместной интервенции в СССР. Альфред Розенберг, главный советник Гитлера по вопросам политики на Востоке, получил задание разработать соответствующую политическую стратегию. Как и сам Гитлер, Розенберг надеялся, что Великобритания в случае польско-германской интервенции прикроет их с тыла. Определенные ожидания были связаны и с Украиной: если бы там началась борьба за независимость, это могло послужить сигналом к краху СССР.

Заключив Антикоминтерновский пакт, к которому наряду с Японией и Италией должны были присоединиться Великобритания и Польша, Гитлер хотел создать глобальные конъюнктурные условия, чтобы как можно скорее выступить против врага на Востоке. Однако британцы и поляки были крайне скрытны в своей политике, что, тем не менее, не удерживало Гитлера делать ставку на достижение взаимопонимания. Несмотря на все старания, ему не удалось реализовать его стратегическую концепцию, и это было его первое поражение во внешней политике. Позднее историки приписали ему создание некоего «ступенчатого плана», в соответствии с которым вся его активная агитация вокруг Польши была лишь отвлекающим маневром, что наделило его ореолом успешного стратега. Этот ореол витает над его фигурой и по сей день. При этом утверждается, что его неприязненное отношение к полякам — сущая выдумка, а все, что писал о нем Раушинг в своей книге «Беседы с Гитлером», — просто придумано позднее. Польско-германские переговоры о заключении союзнических отношений и все позитивные контакты, включая и военные, остаются, если исходить из польских источников, до сих пор сплошной тайной. Это касается и внутренних противоборств, и внешнеполитической концепции военного режима, который после кончины Пилсудского вел Польшу к гибели, постоянно лавируя между двумя могущественными соседями.