Читать онлайн «Враг стоит на Востоке. Гитлеровские планы войны против СССР в 1939 году». Страница 1

70 лет назад, 22 июня 1941 г., германский вермахт и армии его союзников напали на СССР. Кодовое название операции «Барбаросса». Эти действия стали увертюрой к крупнейшей и кровопролитнейшей войне в мировой истории. Невзирая на большие потери и постепенное снижение темпов походного марша, уверенная в победе армия Гитлера продвинулась в первые недели войны глубоко на Восток. Ожидалось, что империя Сталина падет при первом же натиске, однако она устояла. Вопреки огромным человеческим жертвам Красная армия наращивала сопротивление. Через пять месяцев после начала войны немцы были на подступах к Москве, но Сталин сумел дать отпор и едва не развалил немецкий Восточный фронт. Советским вооруженным силам понадобилось еще долгих 40 месяцев, чтобы проложить дорогу на Запад, а Гитлер покончил с собой в одном из берлинских бункеров, сделав тем самым возможной капитуляцию Германии.

Германо-советская война занимает центральное место в истории Второй мировой войны. Это не просто дуэль диктаторов. Гитлер трактовал ведомую им войну как расово-идеологическую, целью которой являлось уничтожение народов. Он принимал меры, необходимые для того, чтобы военное столкновение происходило с максимальной жесткостью и решимостью и сопровождалось преступной оккупационной политикой. Такая целевая установка, без сомнения, позволяет говорить о крупнейшей истребительной войне, которая в своих деструктивных элементах заставляет померкнуть ужас, посеянный некогда Чингисханом. В результате поражения Германии был разрушен не только Германский рейх — пострадала государственная организация Восточной и Центральной Европы, территория которой на протяжении более 40 лет оставалась зоной советского господства. Раздел Европы и холодная война между Востоком и Западом наложили отпечаток на события мировой политики того времени.

Отправной точкой указанных событий стало нападение Германии на СССР 22 июня 1941 г. А потому не удивительно, что эта война по-прежнему занимает особое место в коллективной памяти народов и побуждает историков адресовать истории вопросы, остающиеся неразрешенными{1}. Некоторые современники уже в ходе Второй мировой войны расценивали решение о нападении на СССР как крупнейшую ошибку Гитлера. Державы-победительницы определили подготовку наступательной агрессивной войны как одно из тягчайших преступлений национал-социалистического режима, тем более что в августе 1939 г. Германский рейх заключил с Советским Союзом Пакт о ненападении. Нападение, случившееся через два года, не было неизбежно необходимым, оно стало нарушением принятых обязательств и носило вероломный характер.

В своем обращении к солдатам вермахта и населению Германии Гитлер, напротив, утверждал, что вынужден противостоять советской экспансионистской политике посредством превентивной войны{2}. Сторонников этой лишенной здравого смысла точки зрения можно найти и сейчас, в том числе среди историков или генералов в отставке{3}. У судей Нюрнбергского процесса не вызывал, однако, сомнения тот факт, что план «Барбаросса» был по сути своей не чем иным, как разбойным нападением. Тем не менее они в значительной степени следовали за интерпретацией, предложенной подсудимыми и их защитниками, согласно которой Гитлер принял решение о ведении войны самостоятельно и 31 июля 1940 г. передал военному руководству соответствующие указания. Вопрос о том, руководствовался ли он при этом преимущественно стратегическими или идеологическими соображениями, остается открытым. В то время как Вильгельм Кейтель, начальник Верховного главнокомандования вермахта и (ОКВ), и Альфред Йодль, начальник штаба оперативного руководства Верховного главнокомандования вермахта, ближайшие военные консультанты Гитлера, были приговорены к смертной казни, ответственные лица из Верховного командования сухопутных войск (ОКХ) так и остались безнаказанными. Генералы Гитлера уже после 1945 г. смогли беспрепятственно формировать представления о том, что они, руководствуясь решением диктатора, разработали и реализовали гениальный план военной кампании, который лишь в силу постоянного вмешательства Гитлера закончился провалом. Их главным врагом была якобы не Красная армия, а собственный фюрер. К мифу о «невиновности вермахта» прибавился миф о сверхпрофессионализме его военного руководства.

Тезис, согласно которому Гитлер несет всю ответственность за нападение на СССР, а также о том, что он был заложником собственной одержимости, проявления которой можно обнаружить в его раннем программном произведении «Майн кампф», стал краеугольным камнем в основании воззрений на историю того времени. Этот же тезис лежит в основе бытующих на протяжении нескольких десятилетий пространных интерпретаций внешней политики Гитлера. Так, предполагается, что диктатор целенаправленно и последовательно, придя к власти, укрепив режим и колоссально увеличив объемы вооружений, шаг за шагом стал приближаться к своей непосредственной цели — войне за жизненное пространство на Востоке. Вслед за Австрией и Чехословакией жертвой германской экспансионистской политики стала Польша. Сложились необходимые предпосылки для вторжения во Францию, которое, обеспечив Гитлеру безопасность с тыла, позволило ему обратиться к достижению ключевой цели. Захват СССР был призван стать отправным пунктом для «борьбы с континентами», то есть борьбы за мировое господство.

Располагал ли Гитлер в действительности таким поэтапным планом действий, а также был ли он в состоянии добиться его последовательной и тактически выверенной реализации? Действительно ли в иерархии целей указанного плана СССР занимал лишь предпоследнее место? Был ли Гитлер в первые годы войны успешным стратегом, которому удавалось все и который имел в своем распоряжении вермахт — практически непобедимую благодаря тактике молниеносной войны армию? Историография прошлых десятилетий дает утвердительный ответ на эти вопросы. В основе таких представлений лежит целый ряд новых исследований историков из поколения лейтенантов, которые получили широкое признание в 1960-е и 1970-е гг. и до сегодняшнего дня определяют понимание предыстории и причин реализации плана «Барбаросса».

Андреас Хильгрубер и Ганс-Адольф Якобсен — наиболее яркие представители этого поколения. Значимым для понимания «поэтапного плана» Гитлера является систематическое описание внешней политики Третьего рейха, предпринятое Клаусом Хильдебрандом. Многие другие историки как внутри страны, так и за ее пределами придерживались именно такой стратегии размышлений. Авторы многотомного издания «Германский рейх и Вторая мировая война» (Ведомство военно-исторических исследований бундесвера, 1983 г.) разделяют данный подход и подробно описывают операцию «Барбаросса» в четвертом томе упомянутого издания. Практически незамеченным осталось важное открытие Эрнста Клинка, который пришел к выводу, что первые размышления и приготовления к войне с СССР были предприняты Верховным командованием сухопутных войск в июне 1940 г., без каких-либо предписаний со стороны Гитлера. Отчасти эти выводы были «спрятаны под сукно» посредством распространения тезиса о том, что в ОКХ, безусловно, знали о Восточной программе Гитлера и, руководствуясь принципом «упредительного послушания», загодя настроились на воплощение в жизнь пожеланий диктатора{4}.

В последние три десятилетия исторические исследования, общественность и СМИ практически исключительно занимались освещением преступных аспектов операции «Барбаросса». Вызвавшая столько споров гамбургская выставка 1995 г.[1] дала важный импульс для дальнейших исследований. Сегодня практически никто не сомневается в том, что руководство вермахта несет значительную долю ответственности за развязывание войны на Востоке. Не вызывает разногласий и то обстоятельство, что «идеологическая война» была заложена в качестве составного элемента уже на этапе планирования и подготовки военной кампании и нашла свое отражение в общеизвестных приказах преступного содержания.

Однако нет ли здесь взаимосвязи со смелостью планов ОКХ? Не могли ли сами военные руководствоваться антибольшевистскими, антиславянскими настроениями? Был ли план «Барбаросса» шедевром немецкого Генерального штаба и правда ли, что лишь немногие базовые посылки оказались неверны, будучи обусловленными представлением о СССР как о «колоссе на глиняных ногах»? Отличается ли подлинной оригинальностью военный план, разработка которого началась летом 1940 г., процесс, на который наложило отпечаток высокомерие Германии, обусловленное неожиданной победой над Францией? Идет ли речь об «экспромтом» сделанном наброске, как считает Андреас Хильгрубер{5}, либо же имело место обращение к наработкам, сделанным некогда ранее? Было ли представление о войне с СССР в период между 1933 и 1940 гг. представлением нацистов-фанатиков, выходящим за пределы трезвого военного расчета? Имел ли Гитлер, воспринимавший себя как «величайшего полководца всех времен», собственный взгляд на то, как должна протекать в военном отношении война на Востоке?