Читать онлайн «Афган: русские на войне». Страница 31

Русские, в свою очередь, устраивали налеты на кишлаки, чьих жителей подозревали в помощи мятежникам, наносили удары по горам, чтобы разрушить их базы и разогнать боевиков, да и сами устраивали засады и минировали тропы. Поддержку обеспечивали транспортные и боевые вертолеты, артиллерия, истребители-бомбардировщики 40-й армии и стратегические бомбардировщики из СССР. Даже младшие офицеры—лейтенанты и капитаны, командовавшие заставами, — могли запросить артиллерийскую поддержку. Результатом неизбежно становились потери среди мирного населения и уничтожение их жилищ.

Но чтобы эффективно сражаться с моджахедами, требовались особые навыки, особая тактика и особые войска. Хотя в таких операциях регулярно принимали участие обычные мотострелковые отряды, главное бремя неизбежно ложилось на части спецназа и десанта и на разведывательные батальоны и роты в составе мотострелковых дивизий и полков. Эти части сражались очень эффективно как в высокогорной местности, так и в «зеленке». Они составляли около 20% общей численности войск 40-й армии: по некоторым подсчетам, только 51 из 133 ее батальонов регулярно принимал участие в операциях. Остальные проводили основную массу времени в лагере или сопровождая автоколонны{175}.

Помимо частей регулярной армии, в Афганистане действовал ряд подразделений спецназа ГРУ, КГБ и МВД. Важнейшими были силы спецназа ГРУ. В 1985 году была организована «группа войск специального назначения», в которую со временем вошли две бригады (восемь батальонов в каждой), отдельная рота, отдельный разведывательный батальон, четыре отдельных разведывательных роты, девять разведывательных взводов и еще тринадцать подразделений, в общей сложности три тысячи человек. 15-я бригада базировалась в Джелалабаде, 22-я — в Асадабаде, столице провинции Кунар, граничащей с Пакистаном. 22-ю бригаду вывели из страны летом 1988 года, когда начался отход 40-й армии. 15-я бригада прикрывала вывод войск в феврале 1989 года{176}. Главной целью спецназа ГРУ было заблокировать маршруты снабжения моджахедов через горы. Со временем бойцы спецназа приобрели грозную репутацию. Они выдерживали экстремальную жару и холод, страдали от высотной болезни в горах, устраивали засады при поддержке вертолетов и самолетов-штурмовиков и попадали в засады сами, делали все возможное, чтобы остановить караваны с военными припасами, идущие с приграничных баз ЦРУ и пакистанской разведки. Спецназовцы добивались впечатляющих результатов: в мае 1987 года в ходе одной из операций они уничтожили крупный караван, убили 187 моджахедов и захватили изрядное количество техники и боеприпасов. Но, несмотря на усилия советских спецподразделений, удавалось перехватывать всего 15-20% караванов моджахедов[33]. Мятежники тоже не преуспели в решении своей главной задачи — заблокировать пути снабжения врага.

Силы спецназа КГБ и МВД были значительно меньше и в основном должны были заниматься разведкой. Они создавали агентурные сети среди моджахедов, изучали взаимоотношения племен и кланов в зоне своей ответственности, раскрывали местонахождение баз, маршрутов снабжения и схронов, принадлежавших моджахедам. Они должны были выслеживать и брать живыми (или мертвыми) иностранных советников, работавших с моджахедами, склонять командиров моджахедов к переходу на сторону правительства и сеять раздоры между бандформированиями, чтобы они сражались друг с другом, а не с русскими (этой тактикой пользовался в Хайберском проходе герой Киплинга в последней главе книги «Сталки и компания»){177}. Афганцы вели такую же игру и сливали русским ложную информацию, чтобы подставить личных врагов или врагов своего племени.

Группы спецназа КГБ входили в формирование «Каскад», которое Андропов создал летом 1980 года{178}. К нему были приписаны около тысячи сотрудников спецназа КГБ, работавших на восьми базах по всему Афганистану. Их участие в повседневных военных операциях не допускалось: это были слишком ценные кадры. Они называли себя «каскадерами». «Каскад» действовал в Афганистане около трех лет, затем его сменила аналогичная группа «Омега», которая спустя год тоже прекратила работу. Однако многие сотрудники этих групп оставались в стране до конца войны, будучи приписанными к различным спецподразделениям.

Отряды спецназа МВД работали под кодовым именем «Кобальт». В «Кобальт» в основном набирали сотрудников угрозыска. Их задачей было помогать ХАД (Хадамат-э ам-ниййат-э давлати — Служба государственной безопасности) выслеживать лидеров моджахедов. Офицеры «Кобальта» тоже не должны были участвовать в регулярных военных операциях. В Афганистане работали 23 группы «Кобальта». В каждой было до семи человек, БТР и радиостанция{179}.

Поразительно то, что довольно многие сотрудники этих небольших отрядов очень плохо знали местные языки и были вынуждены полагаться на переводчиков, которыми зачастую выступали солдаты среднеазиатского происхождения из ближайшей советской части. Как говорил один из спецназовцев, это было неудобно при допросе пленных. Некоторых затем отозвали для двухлетнего интенсивного курса языковой подготовки, после чего вернули в Афганистан. Команды были малочисленными, учитывая ситуацию, в которой им приходилось работать.

Через провинцию Забуль, имеющую около шестидесяти километров совместной границы с Пакистаном, проходили семь маршрутов снабжения моджахедов. Даже когда двести тысяч человек покинули провинцию и стали беженцами, в ней оставалось 150 тысяч жителей, относящихся к семнадцати племенам и этническим группам, в основном пуштунским. В провинции действовали 145 банд моджахедов — две-три тысячи человек. Они нападали на лояльные кишлаки, собирали с местных жителей дань, минировали трассу Кабул — Кандагар и совершали теракты. У КГБ на всю провинцию приходилось двадцать восемь офицеров. Группа «Кобальт» в этой провинции состояла из пяти офицеров и трех пограничников. В поддержку им были выделены всего гу сотрудников ХАД из номинальных пяти сотен. Здесь также работали восемьдесят милиционеров Царандоя, но все это были местные, и их верность правительству оставалась под вопросом{180}.

Проблемы разведки и безопасности терзали 40-ю армию на протяжении всей войны. Разведчики добивались сотрудничества от вождей местных племен, обещали им защиту от военных операций, выплачивали субсидии, выдавали продовольствие, лекарства, технику и делились военными советами в обмен на обещания препятствовать устройству засад, закладке мин и проходу караванов моджахедов на территории племени. Они успешно вербовали агентов из числа крестьян, которые докладывали о перемещениях и намерениях моджахедов. Но на вождей точно так же давили моджахеды, и договоренности срывались. Агенты зачастую были людьми неграмотными, не умели пользоваться картами и выдавали слухи за факты. Кураторам приходилось встречаться с ними лично (а это было опасно), вместо того, чтобы общаться тайно[34]. Страна была наводнена двойными и тройными агентами. Не была чем-то из ряда вон выходящим ситуация, когда конкурирующие советские ведомства — КГБ и ГРУ, — сами того не желая, нанимали одного и того же агента и платили ему дважды за одну и ту же сомнительную информацию. Моджахеды держали вокруг советских баз и вдоль маршрутов движения советских войск собственных агентов, которые немедленно докладывали о любых перемещениях. Поскольку афганская армия и полиция кишели агентами моджахедов, советские войска информировали своих союзников о целях совместных операций в последний момент или передавали им дезориентирующие планы, корректируя их уже после начала операции. Естественно, когда что-то шло не так, афганцы обвиняли в этом русских советников.

Вместе с советской 40-й армией сражались афганские правительственные силы. На бумаге они выглядели внушительно. В 1979 году у афганцев было десять дивизий, вооруженных современным, пусть и не новейшим, советским оружием: самолетами, танками, артиллерией[35]. К концу войны армия выросла до двенадцати дивизий, которые поддерживал ряд специализированных бригад или более мелких подразделений. ВВС насчитывали семь воздушных полков, 30 истребителей, более 70 истребителей-бомбардировщиков, 50 бомбардировщиков, 76 вертолетов и 40 транспортных самолетов. Многие офицеры прошли подготовку в СССР и владели русским{181}.

Но эта армия имела немало слабостей. Зачастую войска шли в бой неохотно, хотя справлялись лучше, если их поддерживали советские отряды. Фактический состав большинства подразделений был куда ниже номинального: дивизия могла насчитывать не более тысячи человек — в десять раз меньше нужного. Лояльность офицеров оставалась под вопросом: и Кармаль, и Амин устраивали чистки, переводили офицеров, в чьей верности они сомневались, или избавлялись от них. Многие перебежали к моджахедам. Солдаты тоже дезертировали: большинство возвращалось в свои деревни, некоторые шли к повстанцам. Им мало платили и практически не обучали, так что у них не было особых причин хранить верность кабульскому правительству. Сначала они дезертировали целыми частями: например, на сторону противника перешли две бригады 9-й дивизии в провинции Кунар, три батальона 11-й дивизии в Джелалабаде, бригада в Бадахшане.