Читать онлайн «Семь главных лиц войны, 1918-1945: Параллельная история». Страница 45

Мысль о связи между злодеяниями «жидов», христианства и большевизма Гитлер более или менее позаимствовал у Дитриха Эккарта и вместе с ним раскрыл в «Большевизме от Моисея до Ленина» еще в 1920 г.

Он не прекращал доказывать эту связь в течение всей войны. 17 февраля 1942 г. он объяснял Гиммлеру, что евреи нарушили «естественный порядок»: «Сенсационным событием античного мира стала мобилизация всякого сброда против установленного порядка. Эта затея христианства имела не больше отношения к религии, чем марксизм-социализм к социальному вопросу. Понятия, представляемые еврейским христианством, были категорически неприемлемы для римских мозгов… Надо было появиться еврею, чтобы ввести в обиход эту бессмысленную концепцию жизни, которая продолжается в так называемом загробном мире… Еврей, который преступно принес христианство в античный мир — с целью погубить его, — сегодня заново пробил брешь, взяв на сей раз в качестве предлога социальный вопрос. Точно так же, как Савл превратился в Святого Павла, Мардохей стал Карлом Марксом»{258}.

Этот аспект гитлеровского антисемитизма связан с расистской составляющей его мировоззрения. Гитлер считал, что еврейский народ — однородная раса, сохраняющаяся благодаря религии, в то время как немецкая нация, наоборот, разнородна, а потому уязвима перед действиями еврейских паразитов, намеревающихся ее разрушить. Нужно ли уточнять, что такая мотивировка совершенно безосновательна, поскольку евреи имеют самое различное происхождение: от семитов, берберов, хазар… Кроме того, евреи отнюдь не держатся исключительно внутриплеменных браков. Когда Гитлер захотел принять меры по обеспечению чистоты немецкой расы, это противоречие столкнуло нацистов с проблемой смешанных браков и рожденного в них потомства. Подобные несообразности и противоречия, помимо множества других, привели значительное число аналитиков, историков и философов к выводу, что мировоззрение Гитлера было поверхностным, интеллектуально крайне бедным и что аргументы он постоянно у кого-нибудь заимствовал. Однако в своих речах фюрер прежде всего стремился произвести впечатление, особенно на простой народ, а его демагогия имела целью подорвать уважение к признанной элите: юристам, дипломатам, профессорам и пр.

Евреи, по словам Гитлера, представляли собой расу захватчиков (третья составляющая его антисемитизма). Она якобы наложила руку на русский большевизм, на мировой капитализм, на Францию, которая из-за оккупации Рура стала наемником еврейского интернационала, на «ожидовленную» британскую прессу… Этим третьим компонентом, в особенности развитым Геббельсом, Гитлер отчасти обязан чтению поддельных «Протоколов сионских мудрецов»[30].

В отличие от Владимира Янкелевича, считавшего, что «Гитлер судил евреев не за их дела (предположительно злые), а за то, что они есть», Доминик Кола, анализируя специфику гитлеровского антисемитизма, отмечает: нацисты «преследовали евреев именно за то, что те делали, полагая самих себя жертвами этих действий, поскольку евреи мешали Германии исполнить свое предназначение», т. е. завоевать восточную территорию, господство над Европой, а когда-нибудь надо всей Землей (см. «Майн кампф»){259}.

Все меры в отношении немцев еврейского происхождения, именуемых теперь евреями, на какую бы составляющую гитлеровского антисемитизма ни опирались, являлись ли они якобы спонтанными акциями, «единственным средством отвести народный гнев»{260} (до войны) или инструментом идеологической мобилизации (во время войны), имели один смысл — преследование.

Первая важная мера, проведенная Герингом в рейхстаге, — принятие закона о гражданстве в 1935 г. Он отделял «граждан рейха немецкой крови и той же расы» от просто граждан — евреев, отныне лишенных прав. Это решение, очевидно дискриминационное, лежало в русле давней немецкой традиции. Уже в Германской конфедерации по Вестфальскому миру (1648) стать апатридом мог не обязательно иностранец. Когда-то это, например, была доля «старых лютеран», сегодня — турок, которых называют «нашими иностранными согражданами» (unsere auslandische Mitburger){261}.

Поначалу первая мера не казалась чрезмерной. Но постепенно Нюрнбергские законы ужесточались, чтобы полностью исключить евреев из общественной и политической жизни. Сначала им отказали в праве голоса, затем в приеме на государственную службу, в занятии профессиями нотариуса, врача, преподавателя, фармацевта, а под конец совсем изгнали из экономической сферы: всего в 1936–1937 гг. против евреев в Германии было принято 150 различных санкций{262}.

Покушение одного из 17 тыс. выдворенных из Германии польских евреев на советника немецкого посольства в Париже в ноябре 1938 г. послужило предлогом для «Хрустальной ночи». Этот погром, спровоцированный призывами Геббельса к мести, помноженными на массовую кампанию в печати, повлек смерть 91 чел., синагоги были подожжены, а еврейские магазины разгромлены вооруженными отрядами, о чем сохранились свидетельства кинохроники. Помимо этого, 30 тыс. евреев попали в концентрационные лагеря. За погромом последовала «ариизация» (от слова «арийцы») еврейских предприятий или их ликвидация. Потом евреям запретили посещать кинотеатры, общественные парки и некоторые гостиницы. Им надлежало также снять с себя все украшения и не ходить по тротуарам.

Евреи, жившие за границей, немедленно отреагировали на подобные меры нацистского режима бойкотом немецких продуктов. Это внесло свою лепту в упрочение нацистского мифа о еврейском международном владычестве (Weltjudentum) и заставило режим вступить в переговоры с сионистами с целью подтолкнуть немецких евреев к эмиграции в Палестину: главное, чтобы те убрались из Германии «so oder so» (так или иначе), как говорили Гитлер и Геринг… 20 тыс. евреев смогли уехать из страны со своими капиталами вследствие соглашения под названием «Хаавара» (в переводе с еврейского «трансферт»), которое нацисты вскоре перестали соблюдать{263}.

До вступления Германии в войну, при провозглашенной цели очищения населения от неарийских элементов вообще и от евреев в частности, последние покидали страну, заплатив определенный налог на эмиграцию, который могли себе позволить лишь весьма обеспеченные люди. В 1938 г. им еще позволяли уехать при условии полной экспроприации. К 1939 г. в Германии оставалось около 180 тыс. евреев. Примерно 10 тыс. еврейских детей были отправлены под конвоем через западные страны в Палестину.

До тех пор в Германии не происходило ни организованных убийств, ни депортаций. Первой депортацией стало выселение моравских евреев зимой 1939–1940 гг.

Когда началась война против СССР, к чисто расистским, экономическим и культурным элементам гитлеровского антисемитизма добавилась и антибольшевистская составляющая, пребывавшая «в спячке» в эпоху пакта.

После того как айнзац-группы «набили руку» в оккупированной Польше, вермахт привлек их к первому массовому убийству евреев в Бабьем Яре в сентябре 1941 г., в ходе которого были расстреляны 33 771 чел., в том числе множество женщин и детей. Еще до Ваннзейской конференции в январе 1942 г., ознаменовавшей переход к «окончательному решению» еврейского вопроса, в польском Генерал-губернаторстве, в Хелмно евреев душили в «газвагенах». После нее машина смерти заработала на полную катушку, евреи из Германии, а затем из оккупированных стран пошли в газовые камеры в Освенциме, Собиборе, Треблинке, Майданеке, других лагерях{264}.

Таким образом были уничтожены 5 285 тыс. евреев самого разного гражданства, больше всего — польских.

Принято считать, будто Гитлер не проявлял личного интереса к осуществлению своей антисемитской программы и она первоначально не означала уничтожения евреев{265}. Тем не менее, как видно из всего вышесказанного, что бы ни говорил фюрер в публичных выступлениях или в частных разговорах с Гиммлером, Герингом, Гейдрихом и некоторыми другими лицами, последние не сомневались в его желаниях. Читая Геббельса, следует даже предположить, что направление и темпы реализации планов по «окончательному решению» зачастую определялись именно Гитлером.

Например, едва началась война, как 6 октября 1939 г. фюрер объявил о намерении «установить новый этнографический порядок путем реорганизации национальностей» и о необходимости усилий с целью «прояснить и разрешить еврейскую проблему». На следующий же день он поручил выполнение этой задачи Гиммлеру{266}. После победы над Францией в июле 1940 г. Франк, возглавивший польское Генерал-губернаторство, дал понять, «что он получил одобрение Гитлера касательно плана депортации евреев с оккупированных территорий на остров Мадагаскар». Нацистский министр экономики Вальтер Эммерих полагал, что подобная эвакуация создаст «определенную неразбериху», но вместе с тем «позволит нашим работникам обзавестись домашней утварью, используя оставленные евреями вещи». Уже в октябре стало ясно, что идея депортации евреев на Мадагаскар невыполнима; тем не менее «план эвакуации» продолжал служить предлогом для исключения их из экономической жизни{267}.