Читать онлайн «Россия в годы Первой мировой войны: экономическое положение, социальные процессы, политический кризис». Страница 35

Но интенсивное расширение снарядного производства ставило перед промышленностью новые задачи. В частности, большие проблемы вызывало изготовление достаточно сложных деталей — капсюлей, взрывателей, дистанционных трубок, требовавших особой точности в их изготовлении. Военное ведомство прилагало много усилий, чтобы расширить действующие заводы и мастерские и ускорить строительство запланированных новых казенных и частных предприятий. ГАУ пыталось помочь предпринимателям, командируя своих специалистов-техников для налаживания производства или принимая для обучения на свои предприятия служащих и рабочих частных фирм. Практика эта, однако, не получила широкого распространения в связи с острой нехваткой квалифицированных кадров.

Весьма важным «прорывом» в организации и развитии снарядного дела стали мероприятия по налаживанию производства взрывчатых веществ и их исходных компонентов (бензол, толуол, тротил, селитра, серная и азотная кислоты и т. д.). Необходимость становления этого производства была осознана еще в предвоенные годы, но практические шаги в этом направлении были предприняты лишь после начала войны. Взрывчатые вещества вырабатывались всего на двух казенных и одном частном заводах, которые, естественно, были не в состоянии удовлетворить резко увеличивавшийся спрос. В феврале 1915 г. при ГАУ под председательством генерал-майора профессора В.Н. Ипатьева (с января 1916 г. — академик) была создана Комиссия по заготовке взрывчатых веществ, которая объединила усилия ученых и практиков, казенных и частных предприятий и фактически создала новую химическую отрасль отечественной промышленности (до войны основным поставщиком этой продукции была Германия). Уже осенью 1915 г. по заказам военного ведомства работали два казенных и десять частных предприятий, дававшие ежемесячно до 60 тыс. пудов продукции. Причем именно «частники» сыграли решающую роль в становлении этой важной отрасли промышленности. После применения немцами отравляющих газов Комиссия приступила к организации производства фосгена и хлора, а также противогазов. В апреле 1916 г. она была переименована в Химический комитет, под руководством которого к концу года работало уже 96 казенных и частных предприятий, производивших до 180 тыс. пудов основных взрывчатых веществ. Однако, несмотря на несомненные успехи, их продукция едва покрывала около половины потребностей армии{378}.

Большие проблемы пришлось решать ГВТУ — от несложного, казалось бы, изготовления шанцевого инструмента и колючей проволоки, поставлявшихся в значительной мере средними и мелкими заведениями, входившими в системы военно-промышленных комитетов, Земского и Городского союзов, до организации во многом новых для России производств телефонов, телеграфов, полевых раций, автомобилей и т. д. Учитывая особую значимость обеспечения армии новейшими видами техники, Совещание в заседании 4 ноября 1915 г. учредило при ГВТУ специальные комиссии по вопросам автомобилестроения, авиации и телефонно-телеграфного имущества. Были приняты и практические меры по использованию и переоборудованию действующих предприятий и строительству новых. Причем чем сложнее в техническом плане было изделие, тем большую роль в организации их производств играла частная инициатива. Еще в 1913 г. в объявленном конкурсе на строительство автомобильных предприятий приняли участие русские и иностранные фирмы, однако тогда никаких видимых сдвигов это не дало. В годы войны потребность в автомобильном транспорте стала весьма острой. Было очевидно, что без оснащения армии машинами различной модификации, тракторами, мотоциклами, самокатами не обойтись. Но решение проблемы упиралось в недостаток средств и времени. На заседании 9 декабря 1915 г. большинство участников Совещания пришло к выводу, что «изготовление автомобилей в России следует во всяком случае предпочесть субсидированию заграничных заводов, поглотивших уже значительную сумму нашего золота» и что «дальнейшее развитие заграничного производства за наш счет приведет к тому, что после войны будет утрачена всякая надежда на насаждение отечественной автомобильной промышленности». Этот вопрос рассматривался и Военным советом: было решено дать заказы и ссуды на строительство автозаводов акционерному обществу «В.А. Лебедев», обществу Русско-Балтийского вагонного завода, акционерному обществу «Аксай», Русскому акционерному обществу П. Ильина, товариществу «Кузнецов и Рябушинский», французской фирме «Русский Рено»{379}.

Почти все эти фирмы в той или иной степени занимались и авиастроением. До войны, как отмечалось в записке Управления воздушного флота, в России «авиационная техника… не существовала вовсе, ибо за средства таковой нельзя считать небольшой сборочной мастерской завода “Гном и Рон” в Москве (с производительностью 5–10 моторов в месяц из готовых частей) и четырех аэропланных заводов, в действительности мастерских, почти не имевших заказов, способных лишь копировать готовые образцы и оборудованных на производительность по десятку аэропланов каждый»{380}. На вооружении армии находилось всего 263 машины, в основном иностранного производства. В мае 1914 г. военное ведомство заказало 293 самолета русским заводам и 12 — за границей. Получив заказы и ссуды на расширение и переоборудование имевшихся предприятий и строительство новых (во время войны моторы изготовлялись на 9 заводах, корпуса самолетов — на 7), предприниматели смогли лишь к 1917 г. в сколько-нибудь заметных масштабах наладить авиационное производство, хотя так и не смогли избавиться от необходимости закупать заграничные детали и материалы. При Особом Совещании было создано специальное Управление по вопросам авиации и принято решение о размещении за границей только тех заказов, которые не могли быть выполнены в России. С большими усилиями, с материально-технической помощью Управления и широко используя кооперацию различных предприятий и мастерских, отечественным частным заводам к ноябрю 1916 г. удалось поставить 2050 корпусов самолетов против 883 заграничных. Однако моторов к ним с русских заводов было получено всего 920 против 3165 заграничных{381}.

Пожалуй, наиболее широко к оборонной работе были привлечены предприятия, выполнявшие заказы Главного интендантского управления, среди которых количественно преобладали средние, мелкие и кустарно-ремесленные заведения, хотя по удельному весу выпускаемой продукции все же решающую роль и здесь играли крупные фабрики и заводы. Причем наряду с Земским и Городским союзами, военно-промышленными комитетами (с их хлопчатобумажными, льняными, шерстяными и т. п. отделами) весьма заметную роль играли такие предпринимательские объединения, как Всероссийские общества льнопромышленников, суконных и джутовых фабрикантов, Комитет кожевенной промышленности и др. В мае 1915 г. возникло Всероссийское общество кожевенных заводчиков, объединившее около 250 предприятий. Именно в этой сфере заметную роль стали играть различного рода кооперативы и их союзы (Московский Народный банк, Московское потребительское общество, союзы маслоделов Сибири, Алтая, Урала и т. д.), бравшие подряды на поставку различных видов интендантского довольствии, и именно здесь нагляднее всего в формировании системы военно-экономического регулирования сказалась частная инициатива. Лидеры Московского военно-промышленного комитета П.П. Рябушинский и С.Н. Третьяков, выступая на одном из первых заседаний комитета, подчеркивали, что общественные организации должны стать подлинными регуляторами производства и что в этом плане образцом являются взаимоотношения предпринимателей и интендантства{382}. Предпринимателей более всего устраивало то обстоятельство, что в этой сфере наиболее широко были распространены сделки, заключавшиеся на коммерческой основе. Регулирующие распределение заказов органы ряда предпринимательских объединений функционировали при министерстве торговли и промышленности (суконный, льно-джутовый, хлопковый комитеты), но все они были или прямо связаны с различными управлениями Особого совещания по обороне, или опосредованно — через соответствующие отделы ЦВПК, земских и городских организаций.

Но и здесь вскоре обнаружились острые проблемы. Резкий рост численности армии выявил сложности с ее экипировкой, особенно с обувью, верхней одеждой, бельем. Ресурсы российской экономики в этом плане оказались крайне ограничены. Уже к концу 1915 г. обнаружилась нехватка сапог — четверть солдат оказались без обуви, почти столько же (22%) — без шинелей. Предпринятые меры (секвестр кож у населения, изъятие сапог у раненых, замена кожаных подошв заменителями и даже заготовка лаптей и т. п.) проблему не решали. Еще 22 июля 1915 г. Особое совещание по обороне рассматривало вопрос о заказе за границей 5 млн. пар сапог и о предоставлении Всероссийскому обществу кожевенных заводчиков беспроцентной ссуды в 5 млн. руб. для закупки 100 тыс. сырых кож в Америке. Общество взяло на себя и закупку кож у населения и распределение сырья между предприятиями. Но ситуация продолжала обостряться. Был учрежден особый Комитет по делам кожевенной промышленности, в который вошли представители Земского и Городского союзов. Но затем специальным решением Совета министров, утвержденным 19 октября (СУ № 296), создана была как бы параллельная казенная структура — особоуполномоченный по делам кожевенной промышленности (член Госсовета Н.П. Муратов), на который была возложена задача скупки кож в Сибири. Он вошел в соглашение с обществом и через его местные отделения попытался организовать скупочную операцию. При этом возник конфликт между особоуполномоченным и Земгором, еще ранее заключившим сделку с союзом сибирских маслодельных кооперативов, который обязался поставлять Комитету все закупленное сырье. Конкуренция между всеми этими ведомственными, полугосударственными и общественными структурами, явившаяся лишь еще одним примером несогласованности в деле снабжения армии, сорвала это соглашение. В результате многие заказы на предметы снабжения армии, размещенные общественными организациями, остались необеспеченными кожаным сырьем{383}.