Читать онлайн «Картонки Минервы (сборник)». Страница 56

С другой стороны, какой смысл будет иметь слово братство для того, кто дерется за кусок хлеба с пятнадцатью братьями, может быть, даже не узнавая их, брошенных родителями на произвол судьбы в городе, где ресурсов хватает на десятую часть населения? В обоих случаях, иметь ли в виду недостаток или излишек, в перенаселенном мире потеряют всякое значение понятия «племя», «группа», «семья».

Если только Провидение или природа не вмешается, чтобы восстановить равновесие, наслав заразу посильнее или затяжную войну с обилием человеческих жертв. Это, во всяком случае сейчас, кажется вероятнейшей и ближайшей перспективой.

Вот уж больше недели, как Долли[252] побивает Валерию Марини[253]. Но ведь и событие это (во всяком случае, в его символическом смысле) означает коренной перелом в развитии человеческого рода, по меньшей мере такой же, как появление первых кремневых орудий, и возможности, которые оно открывает, затрагивают не только верующих, но и всех, кто задается вопросами, что такое жизнь и человек и есть ли пределы научного познания. Мне и в голову не приходит поднимать столь колоссальные проблемы в моей «картонке». Но меня поражает научно-фантастический уклон, какой принимает дискуссия. Кажется, будто клонирование воспринимается как воссоздание абсолютного двойника того или иного индивидуума, в том смысле, что, если бы клонировали Берлускони, перед нами встала бы двойная проблема несоответствия занимаемой должности; а если бы клонировали Проди, мы имели бы двух председателей совета, рвущихся в Европу и создающих двойную проблему Бундесбанку.

Хотя сама техника и новая, но вообще-то клонирование человека – не более чем очередная попытка осуществить задуманное нацистами, а именно производить путем продуманного скрещивания только высокие, белокурые, здоровые и крепкие особи, чтобы создать из них армию сверхчеловеков. С одним изъяном, который уже обнаружили ученые: общество сверхчеловеков с одним и тем же генофондом может легко погибнуть от одного-единственного вируса. Лучше старая система, которую давно используют в самых разных организациях: берешь людей с различным генофондом, железной рукой воспитываешь их, промываешь им мозги – и вот они все на одно лицо.

Чего можно добиться, клонируя какую-то особь? Вообразим, что какой-нибудь Доктор Псих признает меня лучшим образцом человеческой породы (не забывайте: он хоть и доктор, но псих) и решит клонировать. Он берет у меня соматическую клетку, делает все, что нужно, и через девять месяцев рождается существо с моим набором генетических характеристик. Предположим, у него будут глаза и волосы такого же цвета, как и у меня; моя склонность к полноте, моя предрасположенность к определенным болезням, мои способности к гуманитарным наукам и так далее. Возможно, фотография шестимесячного Умберто Второго, лежащего на леопардовой шкуре, будет очень похожа на мою, сделанную в 1932 году.

Но потом начнутся изменения. Меня вырастили и воспитали два совершенно конкретных человека, которые принадлежали к мелкой буржуазии; я рос в провинциальном итальянском городке в тридцатые и сороковые годы; слушал, что говорят родные, друзья, знакомые; ел то, что можно было найти в военное время; дышал воздухом не таким загрязненным, как сейчас, – но в детстве пережил бомбежки, воспитывался в католической вере в фашистской Италии; впервые увидел телевизор, когда мне было уже больше двадцати лет, и так далее, и тому подобное. Умберто Второго может воспитать семья фермеров Среднего Запада или семья евреев-ортодоксов в Иерусалиме, он будет есть другую пищу, читать другие книги, слушать другую музыку, смотреть или не смотреть телевизор; если он заболеет, его будут лечить другими химическими веществами, не теми, какие давали мне при кори и свинке.

Кем станет он, достигнув моих лет? Этого никто не может сказать, но, уж наверное, не тем, кем стал я: может быть, он будет кардиналом; может быть, не будет математиком, а скорее адвокатом, или наркоманом, или содержателем кабака в Сингапуре, или наследником Раути[254], или лучшим в мире экспертом по филателии.

С другой стороны, если бы в годовалом Гитлере тибетские монахи распознали новое воплощение Будды и воспитали бы его в Лхасе, стал бы он Гитлером? В основе всех научно-фантастических рассуждений о клонировании лежит наивный материалистический детерминизм, согласно которому судьба человека определяется единственно его генетическими характеристиками. Как будто бы ничего не значат воспитание, среда, несбывшиеся возможности, питание, тип физической активности; ласки или оплеухи, полученные от родителей; умерли ли эти самые родители молодыми или старыми; были они алкоголиками или абстинентами; жили в разводе или преданно любили друг друга.

Клонирование людей – не самая лучшая инвестиция. Какой великий человек захочет быть увековеченным в карикатуре? В общем, все-таки более разумно производить детей по старой системе.

И потом, если верно, что в одной клетке заключена вся наша судьба, то стоит ли жить?

Через несколько месяцев после того, как распространилась новость о клонировании коровы, человечество (или, по крайней мере, та его часть, что выражает себя через средства массовой информации) забило тревогу, требуя более строгого контроля над наукой, пророчествуя о вселенной, состоящей из двойников.

Но никто, мне кажется, не вздохнул с облегчением (забывая недавние страхи), узнав пару недель тому назад другую новость, а именно: что многие десятилетия вплоть до совсем недавнего времени, в Швеции практиковали строгую селекцию, пытаясь сделать не способными к деторождению всех человеческих особей, обладавших каким-либо дефектом (между прочим, я только что прочел, что подобная полемика разгорается также и во Франции, то есть следует предположить, что селекция наилучших через контроль над несоответствующими осуществляется чаще, чем мы думаем).

Эту практическую евгенику всячески клеймили и клеймят (к чему, несомненно, обязывают и здравый смысл, и доброе сердце), но никто никогда не пробовал сделать из происходящего какие-либо оптимистические выводы.

По общему мнению, самый вопиющий вариант евгеники был предложен фашизмом: прежде всего, он основывался на тщательно разработанной теории превосходства германской расы, а значит, ее и навязывали в качестве абсолютной модели как в теоретическом, так и в практическом плане.

Теперь поглядим, что получилось у бедного Гитлера, которому можно только посочувствовать. Можно с уверенностью сказать, что если самые расхожие, всеми узнаваемые типажи немецких граждан – это инспектор Деррик, его тупой помощник и те недоделки-сифилитики, которых оным стражам порядка удается арестовывать лишь благодаря их плоской энцефалограмме, значит, евгенический проект нацистов провалился. Но давайте прикинем: много ли времени было у Гитлера, чтобы осуществить его?

Он встал во главе государства в 1934 году и, не считая последних месяцев в бункере, уже к концу 1944 года практически вышел из игры. То есть в его распоряжении было каких-то десять лет, в течение которых ему следовало: (1) создать армию и новую индустриальную мощь; (2) уничтожить, кроме политических противников, миллионы представителей низших рас (да еще с каким организационным и техническим размахом); (3) вести самую непростую войну в истории человечества, сражаясь не только с противником, но также, и не в последнюю очередь, с собственными союзниками. Сколько времени оставалось ему для того, чтобы посвятить себя селекции избранной расы? Даже если бы он работал сверхурочно, ничего бы не получилось.

А у шведов в распоряжении было несколько десятилетий. Я вовсе не хочу обижать шведов, среди которых у меня множество друзей, но и сейчас (как всегда и везде в этом мире) есть шведы красивые и умные, а есть страшненькие и не отличающиеся сообразительностью; есть ученые и писатели с именем, а есть скромные, незаметные люди; некоторые радуются жизни, а другие имеют склонность к алкоголизму и суициду; полагаю, есть и такие, что похожи на инспектора Деррика и его коллег.

Одним словом, нельзя сказать, что шведы хуже других, но нельзя также и утверждать, будто они представляют собой избранную расу, выведенную путем опытной селекции. Если они высокие, белокурые, красивые, то это потому, что такими были их предки – викинги; потому, что они живут в бодрящем климате, много занимаются спортом, едят прекрасную лососину; а еще потому, что, по моему мнению, водка «Абсолют» куда лучше русской. Но они были бы такими и в том случае, если бы иные из их врачей и не стерилизовали (допустим) субъектов, у которых одна нога короче другой.