Читать онлайн «Берлин 1961. Кеннеди, Хрущев и самое опасное место на Земле». Страница 78

Спустя несколько дней Висмах сбежал из Восточного Берлина с женой и ребенком. Он был последним, кому удалось так легко убежать на Запад.

Штаб-квартира коммунистической партии (Социалистической единой партии Германии, СЕПГ), Восточный Берлин

Среда, 9 августа 1961 года

Подобно опытному режиссеру, готовящемуся к спектаклю, о котором мечтал всю жизнь, Вальтер Ульбрихт отрабатывал каждую сцену со своими помощниками в последние решающие часы перед началом представления, назначенного на 13 августа. Его драму, под кодовым названием «Операция «Роза», предстояло сыграть всего один раз в течение одной ночи. Он должен был все правильно сделать с первого раза.

Ни одна самая мельчайшая деталь не ускользала ни от внимания Ульбрихта, ни от внимания человека, который был назначен руководить представлением, Эриха Хонеккера, члена Национального совета обороны. Сорокавосьмилетний Хонеккер обладал двумя качествами, которые говорили в его пользу: преданностью, которая не вызывала сомнений, и организаторскими способностями.

Этот человек, с зачесанными назад седеющими волосами и с улыбкой Моны Лизы, проделал длинный путь, начав его молодым, красивым коммунистическим подстрекателем, который в 1930-х годах провел около десяти лет в гитлеровских тюрьмах, преобразившимся в зрелого, импозантного политика, занимающего высокое положение. Хонеккер понимал, что с помощью этой операции он может обогнать своих конкурентов и получить больше всех шансов стать преемником Ульбрихта. Кроме того, в этом было спасение для немецкого социализма. А вот провал операции означал крах его карьеры и, вероятно, его страны.

Окончательный контрольный перечень вопросов Хонеккера был столь же длинным, сколь и подробным.

Он хотел знать, хватит ли купленной его людьми колючей проволоки, чтобы отгородить Западный Берлин; для этой цели требовалось 96 миль, или 155 километров, колючей проволоки. Для того чтобы не вызывать подозрений, сотрудники Хонеккера выбрали в качестве покупателей восточных немцев, которые, ничего не зная друг о друге и не задумываясь, с какой целью это делается, заказали по их просьбе у разных изготовителей в Великобритании и Западной Германии необходимое количество колючей проволоки.

Ни один из западных деловых партнеров не поднял тревогу. Хонеккер не нашел свидетельств того, что западным спецслужбам что-то показалось подозрительным и они приступили к расследованию. Ну, заказал кто-то товар, и что с того? Невольно на ум пришло ленинское пророчество: «Капиталисты продадут нам веревку, на которой мы их повесим». В данном случае капиталисты торговали в розницу колючей проволокой, за которую коммунисты хотели посадить свой народ. Для того чтобы избежать нежелательной реакции, люди Хонеккера сняли с проволоки ярлыки британских и западногерманских производителей и сожгли их.

Восточные немцы и их советские советники нанесли на карту каждый метр внутренней границы длиной 27 миль (43,5 километра), которая проходила через центр города, и оставшиеся 69 миль границы за пределами города. Они отметили все особенности, присущие каждому отрезку границы на всем ее протяжении.

24 июля заместителю Хонеккера, Бруно Вансирски, пятидесятишестилетнему партийному технократу и профессиональному плотнику, было вменено в обязанность осуществлять надзор за проведением работ. Для того чтобы скрыть истинную цель, отчет Вансирски носил безобидное название: «Краткий обзор ведения работ на западном внешнем кольце Берлина». Те, кто позже ознакомился с документами по строительству стены, сравнили их с нацистскими проектами строительства и эксплуатации концентрационных лагерей – они отличались такой же придирчивой тщательностью. Проект Ульбрихта был, конечно, менее жестоким, но его выполнение было не менее циничным.

За три недели до установленного срока Вансирски – начальник отдела безопасности Центрального комитета Социалистической единой партии Германии – доложил, что до сих пор не хватает необходимых материалов для выполнения примерно 60 процентов работ. Согласно составленному им перечню материалов, для решения задачи не хватало приблизительно 2100 бетонных столбов, 1100 килограммов металлических скоб, 1700 килограммов соединительной проволоки и 31,9 тонны проволочной сетки. Но самое главное, не хватало 303 тонн колючей проволоки!

За две недели, прошедшие с рапорта Вансирски, в результате бешеной деятельности были решены все вопросы с поставками. 9 августа к удовольствию Ульбрихта все было в порядке. Десятки грузовиков тайно привезли сотни бетонных столбов из Айзенхюттенштадта, промышленного города на Одере, близ границы с Польшей, и сложили в полицейских бараках в Панкове, район Берлина, и некоторых других районах.

Несколько сотен полицейских со всех концов Восточной Германии собрались на огромной территории министерства государственной безопасности в Хохеншёнхаузене на окраине Берлина. Одни собирали деревянные козлы, которые поначалу использовали в качестве уличных барьеров, и вбивали гвозди и крюки. Другие, в специальных защитных рукавицах, натягивали колючую проволоку (для этой работы потребовались тысячи пар рукавиц).

Ульбрихт тщательно продумал, где и когда должны быть задействованы воинские и полицейские подразделения. В 1:30 13 августа была сформирована живая цепь вокруг Западного Берлина, чтобы пресечь любые попытки сбежать в Западный Берлин, пока рабочие устанавливали заграждения. Для формирования живой цепи Ульбрихт использовал только пользующиеся наибольшим доверием подразделения: пограничной полиции, резервной полиции, курсантов школы полиции и военизированные «боевые группы», состоявшие из рабочих.

Для каждого небольшого участка границы были составлены подробнейшие планы действия. К примеру, командующий пограничной полицией Эрих Петер планировал развернуть цепь из девяноста семи офицеров на Фридрихштрассе, самом важном перекрестке Восточного Берлина, – один человек на один квадратный метр. Согласно его плану еще тридцать девять офицеров должны были соорудить барьеры из колючей проволоки, бетонных столбов и козел.

Солдаты регулярной армии формировали вторую линию обороны и в случае чрезвычайной ситуации должны были заполнить пробелы в первой линии. Советские войска находились в состоянии боевой готовности и должны были принять участие в операции только в случае вмешательства союзных войск или если бы стало понятно, что восточногерманские подразделения не справляются с поставленной задачей.

Заместители Ульбрихта были мелочно дотошны во всем: они вычислили, сколько потребуется боеприпасов для решения задачи, но с тем условием, чтобы не было беспорядочной стрельбы. В наиболее уязвимых пограничных точках полицейские были вооружены карабинами с заранее вставленными двумя обоймами по пять холостых патронов каждая. Они получили приказ делать предупредительные выстрелы в воздух холостыми патронами, чтобы призвать в случае неповиновения жителей Восточного и Западного Берлина к порядку. Если же с помощью предупредительных выстрелов не удастся успокоить толпу, то у каждого полицейского было по три запасных обоймы с боевыми патронами. Стрелять боевыми патронами они могли только по команде офицеров.

Вторую линию обороны формировали солдаты Национальной народной армии ГДР, вооруженные автоматами и ограниченным количеством боевых патронов. Для того чтобы избежать инцидентов, были приняты меры предупреждения случайностей: магазины с боевыми патронами находились в подсумке на поясном ремне. Ульбрихт принял решение, что с самого начала полностью вооружены будут только пользующиеся полным доверием подразделения: 1-я моторизованная дивизия, несколько отрядов рабочей милиции и два охранных подразделения – одно армейское, одно, входившее в состав Штази, министерства государственной безопасности ГДР.