Читать онлайн «Джек Николсон. Биография». Страница 36

Джек (что логично) пришел в ужас. Он не мог смириться с фактом отцовства Фурчилло-Роуза.

Вскоре после выхода статьи начал трезвонить телефон. Джек велел агенту перенаправлять звонки своим адвокатам – те подготовили публичное заявление. Оно было отправлено с официального адреса Фурчилло-Роузу. Заявление гласило: «Наш клиент [Джек Николсон] отвергает как безосновательные все притязания Фурчилло-Роуза на то, что он является отцом мистера Николсона. Эти притязания ложны и полны клеветы». Долгое время Джек ни с кем не обсуждал случившееся – и никогда больше не разговаривал с Фурчилло-Роузом[56].

Друзья Джека знали: его дверь всегда открыта для них, даже если сам он в отъезде, хотя бы и за пределами Калифорнии. Однажды в начале марта, когда Джек был в Аспене, Роман Полански заглянул в дом на Малхолланд-драйв и воспользовался джакузи. В феврале 1977 года, спустя семь лет после гибели жены, он познакомился с тринадцатилетней Самантой Гейли. Она ему необычайно понравилась. Он пришел в восхищение от красоты Саманты и отправился к ней домой, в престижный район Вудленд-Хиллз, чтобы спросить у ее матери разрешения сфотографировать Саманту для французского издания «Вог». Мать Саманты не оскорбилась; она сама была актрисой, моделью и приятельницей Полански. В те времена ничто не казалось чересчур странным. Она дала согласие, и Полански отвел юную Гейли в ближайшее уединенное местечко на природе. Сделав несколько снимков, он попросил девочку попозировать топлес, и та не стала возражать.

Через месяц, 10 марта 1977 года, Полански еще раз пригласил Саманту на фотосессию. На сей раз он привез ее в дом Джека, зная об отсутствии хозяина; там он дал девочке полтаблетки метадона и бокал шампанского (другую половину принял сам), затем попросил Саманту раздеться и залезть в наполненную ванну. Он последовал за ней. Затем велел Саманте идти в спальню. Позже она неохотно призналась присяжным, что там позволила ему заняться с ней сексом.

Процесс прервал настойчивый стук в дверь.

В тот самый день Анжелика окончательно разуверилась, что слова «Николсон» и «свадьба» когда-либо окажутся в пределах одного абзаца. Она захотела перевезти свои вещи от Джека в пляжный дом Райана О’Нила в Малибу, для этого решила заехать на Малхолланд-драйв. Свернув к дому, она заметила на подъездной дорожке машину Полански, но особенно не придала этому значения. Она знала – Полански часто приезжал сюда, даже в отсутствие Джека. Анжелика открыла незапертую входную дверь и окликнула Полански. Он выглянул из спальни наверху и крикнул, что у него фотосессия.

Анжелика еще не успела уехать, когда Гейли вышла из спальни, растрепанная и всклокоченная, отнюдь не похожая на высококлассную фотомодель. Она и Анжелика обменялись парой слов, и девушка пошла к машине Полански. Пару минут спустя показался сам Полански, в таком же растрепанном виде. Он что-то пробормотал, вышел из дома, сел в машину и уехал. Анжелика не особенно заволновалась: Полански часто бывал в доме, и она не раз видела его под кайфом. Вдобавок она знала: ему нравятся молодые девушки.

Уже из дома Гейли позвонила своему бойфренду и в подробностях рассказала о случившемся. Судя по протоколам заседания суда, Полански занимался с ней оральным, вагинальным и анальным сексом; они пили шампанское, лежа голыми в ванне, и вместе принимали метадон. Саманта утверждала: все это произошло не в доме Джека Николсона; якобы когда они приехали туда, то услышали голоса, и тогда Полански отвез ее в другой дом, в полумиле оттуда. Из протоколов неясно, была ли Саманта испугана произошедшим или просто похвасталась своему парню, ведь она решила ничего не говорить старшим. Ее сестра случайно услышала разговор и рассказала матери, та позвонила в полицию. На следующий день мать и дочь несколько часов допрашивали, во время допроса юная Гейли жаловалась, что подверглась насилию. Тогда полицейские отправились за Полански. Режиссера задержали в вестибюле отеля «Беверли Уилшир». Он не отрицал случившегося, но утверждал: секс был по обоюдному согласию, его подставили, а Гейли хотела сделать карьеру через постель.

Помощники окружного прокурора Джим Гродин и Дэвид Уэллс вместе с Полански вернулись в дом Джека на поиски улик. Анжелика по-прежнему находилась там и собирала вещи. Полицейские обыскали сумочку Анжелики, нашли полграмма кокаина и арестовали ее с поличным. Также в коробочке в бюро, в спальне наверху, обнаружили немного гашиша. К счастью для Джека, остальной запас наркотиков был хорошо спрятан в поддельных тюбиках для бритвенного крема, и полиция его не обнаружила.

Полански отправили в тюрьму и предъявили ему шесть обвинений в тяжких уголовных преступлениях, в том числе по подозрению в изнасиловании тринадцатилетней девочки с использованием наркотиков, в содомии, в непристойном и развратном поведении в отношении ребенка младше четырнадцати лет и в том, что он дал несовершеннолетнему запрещенное вещество. Полански заплатил две с половиной тысячи долларов залога и был освобожден. Анжелику также обвиняли в незаконном хранении кокаина; ее выпустили под залог в полторы тысячи долларов. Полиция заявила журналистам: пока нет причин предполагать какую-либо связь Джека и Анжелики с изнасилованием Гейли.

Когда новости дошли до Аспена, Николсон ближайшим рейсом вернулся в Лос-Анджелес. Анжелика встретила Джека в аэропорту и спросила, можно ли пожить у него, пока все не выяснится. Она была расстроена и испугана, он согласился.

23 марта, в среду, после четырехчасового обсуждения, в присутствии большой коллегии присяжных округа Лос-Анджелес Полански официально предъявили обвинение по шести означенным пунктам и приказали явиться в суд не позднее следующего вторника. Его адвокат сумел несколько раз добиться отсрочки. Дело Анжелики разбиралось отдельно, и она по-прежнему оставалась в неопределенном положении.

Через два месяца окружной прокурор снял с нее обвинения. Адвокат Анжелики сумел доказать: обнаруженного количества кокаина недостаточно для возбуждения дела, в любом случае полицейские не имели права лезть в ее сумочку без отдельного ордера[57].

Через три дня после ареста Полански с самым безмятежным видом явился в ресторан на Беверли-Хиллз с еще одной девушкой, вряд ли вышедшей из подросткового возраста.

1 апреля, несмотря на непрошибаемое алиби Джека, подтверждавшее, что во время инцидента он находился в Аспене, полиция попросила разрешения снять у него отпечатки пальцев и проверить, совпадают ли они с обнаруженными на коробочке с гашишем. Джек отказался: он понятия не имеет, откуда взялся гашиш. Через несколько дней полиция каким-то образом получила отпечатки Джека через аспенский полицейский департамент (не удалось установить, почему они хранились там). Они не совпали с отпечатками на коробочке с гашишем, и полицейские озаботились ордером на арест Джека, чтобы снять отпечатки. Он прошел эту процедуру в участке, и его выпустили, не предъявив никаких обвинений. Отпечатки совпали с присланными из Аспена, а не на коробочке. Чьи они – до сих пор остается загадкой.

Полицейские несколько недель наблюдали за Джеком, он об этом знал. Николсон оказался на периферии одного из крупнейших голливудских скандалов, неизбежно привлекающих внимание СМИ, от них страдают все заинтересованные лица. Пусть даже он и находился за три тысячи миль от дома, когда случился упомянутый инцидент[58].

Чтобы не влезать больше в неприятности, Джек уединился в голливудском доме с «моими картинами», как он их называл. Его коллекция достигла внушительных размеров: Тамайо, Модильяни, Ботеро, Сутин, Матисс, Пикассо, скульптура Родена… В этом скромном, стоимостью в полмиллиона коттедже, обставленном потертыми креслами, мягкими диванами и огромными оттоманками, как в день покупки, хранились шедевры стоимостью в сто миллионов долларов.

Джек по-прежнему не спешил вернуться к работе, особенно после недавних переживаний. Ему шел поток предложений, расточали хвалу, например: обозреватель Алан Уоррен нарек его Богартом семидесятых и обладателем «необузданной силы, которая кроется под добродушной, даже ленивой внешностью, в духе Генри и Питера Фонды. Он кажется немногословным, но это часть актерской манеры – слова звучат всегда словно с запозданием, и их мало, поэтому перенасыщены небывалой энергией. Они исходят как будто из глубин Николсона-человека – не от Николсона-актера или Николсона-сценариста. Их придумывают на месте, как делал Брандо…»

Пошли разговоры о продолжении «Китайского квартала». Таун уже завершил черновой вариант сценария. Джек поразмыслил и отказался, захотел-таки воскресить «Лунную ловушку».

Луи Маль предложил сыграть в «Прелестном дитяти» вместе с Брук Шилдс. Джек и тут сказал «нет», роль в итоге получил Кейт Каррадайн. Хэл Эшби заключил аппетитный контракт на съемки «Возвращения домой» – картины о суровой реальности войны во Вьетнаме – и звал Джека на главную роль, очень интересную, но тот отверг и ее, посоветовав Хэлу обратиться к Дерну. Эшби так и сделал, но дал Дерну не ту роль, на которую намечал Джека – не парализованного ветерана, а несимпатичного мужа главной героини (Джейн Фонда). Главная мужская роль досталась Джону Войту, и он получил за нее «Оскар», как и Джейн Фонда.