Читать онлайн «Запад – Россия: тысячелетняя война. История русофобии от Карла Великого до украинского кризиса». Страница 52

Благодаря голливудской киноиндустрии значимость высадки союзников была раздута до масштабов крупнейшей операции этой войны, хотя русские на момент высадки в Нормандии уже добились решающих успехов на востоке. Такими темпами в 2030 году школьникам придется зубрить, что победу во Второй мировой войне одержали американцы и бойцы французского Сопротивления[283]. В последние десятилетия приписываемая им роль неуклонно растет, а вклад СССР и других союзников съеживается, словно шагреневая кожа[284].

Желание переписать историю, чтобы умалить роль России в победе над фашизмом, оказалось настолько сильным, что 27 января 2015 года во время памятных мероприятий по поводу 70-летия освобождения Освенцима Польша даже не сочла необходимым пригласить на церемонию российского президента Владимира Путина. Более того, польскому министру иностранных дел Гжегожу Схетыне хватило наглости утверждать, что концентрационный лагерь Освенцим был освобожден «украинскими военными подразделениями»[285]. Ни один из присутствовавших на мероприятии лидеров европейских стран не решился возразить на этот ревизионистский выпад польского руководства.

Принижая вклад СССР в победу над фашизмом, мы способствуем все большему отрицанию национальной памяти. Эта тенденция на руку тем, кто хочет исключить Россию из числа западных государств и дискредитировать ее за счет сведения противостояния Запад – СССР к борьбе между демократией и коммунизмом. В то же время de facto СССР и коммунизм внесли огромный вклад в дело победы и спасли европейские демократии от порабощения нацистами. Ненависть к советскому режиму, какие бы веские основания она под собой ни имела, не должна привести к замалчиванию роли СССР в победе над фашизмом.

Никакие антикоммунистические убеждения не оправдывают попытки современной русофобии смешать понятия «коммунизм» и «Россия» или поставить, вопреки исторической правде, знак равенства между Россией и нацизмом. А ведь именно для этого используется манипулятивное сравнение Путина со Сталиным или Гитлером вопреки здравому смыслу – излюбленный прием Хиллари Клинтон и некоторых европейских лидеров, в частности польских и прибалтийских, который многократно использовался журналистами при освещении военных событий в Чечне и Грузии, а также украинского кризиса 2014 года.

При рассмотрении исторической роли России в событиях Второй мировой войны вклад русского народа в освобождение Европы обычно отрицается или преуменьшается. В то же время стало привычным вслед за Нольте именно на Россию возлагать ответственность за преступления нацизма, который якобы был порожден революцией 1917 года. Некоторые не столь категоричные голоса указывают, что Россия спровоцировала Первую мировую войну. Когда авторитетный профессор Кембриджского университета Доминик Ливен утверждает, что «Первая мировая война началась вследствие борьбы между германскими государствами и Россией за господство над Восточной Европой и завершилась, вопреки прогнозам, развалом всех восточно-европейских империй»[286], он недвусмысленно обвиняет в развязывании войны Германию и Россию, тем самым освобождая от ответственности Великобританию и Францию.

Однако если бы Великобритания и Франция умерили имперские амбиции и согласились «потесниться» в Африке или Азии в пользу Германии, как обещали с 1870-х годов, Германской империи не было бы нужды стремиться к захвату территорий на востоке. И если бы Великобритания, испугавшись за свое господство на море из-за стремительного развития немецкого флота, не поторопилась заключить союз с Францией и Россией, тем самым окончательно сжав тиски вокруг Германии, войны 1914 года можно было бы избежать. Как и во времена английской и французской имперской пропаганды XIX века, Россия вновь стала заложницей образа непредсказуемого врага всей Европы, одержимого экспансионизмом и потому опасного.

Параллельно с отрицанием исторической памяти в 1980 году началось своего рода «соревнование жертв» Второй мировой войны. Безусловно, не может не радовать тот факт, что после долгой борьбы еврейские организации наконец добились от Запада признания холокоста уникальным и чудовищным явлением. Это важная победа, и о ней нельзя забывать. Но пока вслед за крупнейшим мемориалом Яд ва-Шем в Иерусалиме во всех крупных городах открываются музеи холокоста и по всему миру проходят мероприятия в память его жертв, растет недовольство других пострадавших во Второй мировой войне.

Во-первых, поскольку музеи холокоста обычно посвящаются исключительно страданиям еврейского народа, у прочих жертв войны есть все основания чувствовать себя оставленными без внимания. Во-вторых, усиливается ощущение, что суть этих памятных церемоний искажена, а сами они стали политическим инструментом, с помощью которого сионистские организации пытаются поддержать израильское государство и оправдать оккупацию Палестины.

После 1990 года многие из оставшихся в живых жертв войны почувствовали в себе желание высказаться. Со своими воспоминаниями выступали жители прибалтийских республик, Польши, Чехии, Венгрии – всех бывших членов советского блока. Желая взять реванш у коммунизма, они объединились против ослабевшего «старшего брата» и стали видеть в России единственный источник ужасного прошлого. В качестве примера приведем лишь несколько фактов. В 1991 году посольство Украины в Париже обратилось во французское министерство иностранных дел с официальным запросом об изменении надписи на надгробной плите Анны Ярославны[287]. Вместо слов «Анна, королева Франции, русская княжна» украинцы предложили высечь «Анна, королева Франции, украинская княжна»[288]. Эстонский кризис 2007 года в связи с переносом Бронзового солдата – памятника павшим советским воинам – возник из-за того же стремления к отрицанию национальной памяти[289].

Эстония провозгласила, что «нет никакой разницы между отрицанием холокоста и отрицанием преступлений советского коммунизма», мотивировала необходимость переноса мемориала тем, что в 1944 году Таллин освободили от фашистов не красноармейцы, а «легитимное эстонское правительство»(?)[290]. Тем самым эстонские власти предали память тысяч советских солдат, погибших во время освобождения страны. Они, очевидно, больше не помнят, что до 1945 года в прибалтийских странах у власти находились профашистские режимы, преследовавшие жителей еврейского происхождения. Именно поэтому союзники не возражали, когда Сталин оккупировал прибалтийские государства в 1939 году, и подтвердили их присоединение к СССР на конференции в Ялте 1945 года.

Литва настолько далеко зашла по пути антирусского национализма, что новый Музей жертв геноцида применяет понятие «геноцид» только к тому, что делали с народами Балтии русские, но не к тому, что творили в отношении евреев нацисты и их местные пособники. Кроме того, некоторые должностные лица прибалтийских государств открыто поддерживали ветеранов СС как борцов за свободу и поощряли возрождение прогитлеровских настроений[291]. Подобных фактов достаточно, но обычно они игнорируются – не только западными средствами массовой информации и академическими кругами, но и еврейскими организациями.

К счастью, существуют архивы. Советские войска задокументировали фашистские зверства в 1941 году и передали пленки союзникам в 1942 году, чтобы убедить их открыть второй фронт. Военные кинооператоры засняли сцены массовых убийств в Эстонии, в Крыму, на Украине и в Польше[292]. Но союзники, стремясь сохранить территории Британской империи в Индии и на Среднем Востоке, а также связь между Лондоном и Нью-Дели, предпочли начать контратаку в Северной Африке и высадились во Франции лишь 6 июня 1944 года.

Сами немцы также присоединились к славословию в адрес героев Восточного фронта и борцов французского Сопротивления. Одновременно с этим историографы и писатели начали обвинять Красную армию в зверствах во время наступления и делать акцент лишь на страданиях немецких женщин, изнасилованных русскими солдатами. Многие предпочли забыть, что именно Красная армия освободила узников концентрационных лагерей и положила конец геноциду евреев.

Возможно, в этом потоке новых публикаций о войне и не ставилась цель реабилитировать нацизм. Тем не менее, авторам удалось опорочить советскую армию и преуменьшить ее вклад в освобождение Европы. Отнесем сюда же гнусные попытки подсчитать, кто уничтожил больше людей, Гитлер или Сталин, предпринятые в конце восьмидесятых – начале девяностых годов. Разумеется, чаша весов склонялась в сторону ГУЛАГа, а не Vernichtungslager (нацистские лагеря смерти)[293].

Отдельные возмущенные голоса не могли всерьез нарушить общеевропейское молчание. Воспоминания о борьбе против фашизма бледнели по мере того, как уходили из жизни бывшие солдаты. Забота о том, чтобы Германия заняла свое место в создании Евросоюза, охлаждала пыл антифашистских выступлений.