Читать онлайн «Новые соединения. Цифровые космополиты в коммуникативную эпоху». Страница 31

И «факты» о состоящем на 70–80 % из англоязычных сайтов интернете, и теория стартового преимущества бытуют до сих пор, несмотря на доказательства, что языковой состав Всемирной паутины за последние десять лет резко изменился, поскольку расширились и сеть, и количество авторов, создающих контент. «Факт» же бытует до сих пор, в частности, потому, что невероятно трудно правдоподобно оценить уровень языкового разнообразия интернета. Авторы ранних исследований делали случайную выборку сайтов из произвольных IP-адресов, загружали страницу и, используя автоматические средства определения языка, выясняли, на каком наречии она написана. В сегодняшней ситуации, когда такие сайты, как Facebook, имея один IP-адрес, состоят из многоязычного контента, созданного более чем полумиллиардом пользователей, этот метод работает плохо. Новые методы используют поисковые системы для индексации веб-страниц, после чего пытаются оценить масштаб различных языковых сегментов на основе анализа частотности употребления слов на разных языках.

Альваро Бланко руководит фондом сетевого развития FUNREDES – базирующейся в Доминиканской Республике некоммерческой организацией, которая занимается технологиями в развивающихся странах и с помощью этих новых методов исследует языковое разнообразие в сети с 1996 года. Попробуйте сделать тот же поисковый запрос про англоязычный сегмент сети только на испанском или другом романском языке, и в топе выдачи, скорее всего, вы найдете его исследования. Его команда ищет «слова-концепты» на разных языках, сравнивая результаты по Monday (английский), Lunes (испанский) и Lundi (французский). В 1996 году его исследование показало, что интернет на 80 % состоит из контента на английском языке. В ходе последующих экспериментов этот показатель неуклонно падал, и в 2005 году объем англоязычного контента оценивался уже в 45 %.

Бланко продолжает свои исследования, но считает важным учитывать, что поисковики более не в состоянии выдавать репрезентативную выборку интернет-контента: «Twitter, Facebook, другие социальные сети – все это поисковики не могут индексировать в полном объеме». По оценкам Бланко, поисковые системы сейчас индексируют менее 30 % видимого интернета. Он также предполагает, что в выдаваемой выборке может обнаружиться перекос в сторону англоязычных сайтов – просто потому, что реклама на таких сайтах приносит больше прибыли. «Мое личное мнение, что английский сейчас составляет менее 40 % онлайн-контента»,[177] – говорит Бланко, уточняя, что для подтверждения этой догадки ему нужно усовершенствовать свой исследовательский метод.

Статистика использования интернета показывает значительно более быстрый рост в странах, где английский не является основным языком. В 1996 году более 80 % интернет-пользователей были носителями английского языка. К 2010 году этот показатель упал до 27,3 %. В то время как количество англоязычных интернет-пользователей с 2000 года увеличилось почти в три раза, в Китае сетью пользуется в 12 раз больше людей, чем в 1996-м. Еще более впечатляющие показатели роста в арабском мире, где сегодня в интернет заходит в 25 раз больше пользователей, чем в 1996 году.[178]

Но и это не самое важное изменение. Когда Гэндал предрекал, что квебекские юзеры привыкнут пользоваться такими сайтами, как Amazon.com на английском, он не знал, что к 2010 году большинство пользователей сети будут не только потреблять контент, но и создавать его. Более половины 450-миллионной армии китайских интернет-пользователей регулярно используют платформу социальных СМИ, оставляют записи в блогах, размещают обновления на Renren (китайская версия Facebook) или статусы-сообщения в Sina Weibo – аналогичном Twitter сайте микроблогов. И подавляющее большинство этих обновлений пишется, конечно, не по-английски, а по-китайски.[179]

Во время моей поездки в столицу Иордании Амман в июле 2005 года самым запоминающимся событием стал неторопливый ужин с десятком иорданских блогеров, за чьими сайтами я следил в преддверии путешествия. Посматривая с террасы ресторана на древние каменные дома района Джебель Амман, мы переговаривались то на английском, то на арабском. «Родной у вас у всех арабский, почему же вы ведете блоги на английском?» – спросил я. Ахмад Хамеид, талантливый дизайнер и ведущий блога 360° East,[180] объяснил: «Я хочу, чтобы мой взгляд на Иорданию был доступен людям по всему миру, и значит, я должен писать по-английски. Кроме того, люди, которые читают только по-арабски, не читают блогов».

Спустя семь лет Ахмад по-прежнему ведет свой блог на английском, но многие ближневосточные блогеры последнего призыва пишут уже в первую очередь на арабском. У многоязычных пользователей с использованием родного языка связан некий переломный момент. До тех пор пока большинство вашей потенциальной аудитории не говорит на вашем родном языке, имеет смысл писать на втором, наиболее распространенном в мире, языке. Но по мере того, как в сети появляется все больше ваших соотечественников, ситуация меняется. Если вы хотите говорить с близкими, вы можете писать на одном языке. Если хотите привлечь более широкую аудиторию, можете использовать английский. Хейтам Саббах, неутомимый иордано-палестинский активист, который с 2005 по 2007 год работал редактором ближневосточного отделения Global Voices, сейчас пишет на английском, когда критикует американскую и израильскую политику на Ближнем Востоке, арабских же лидеров он распекает по-арабски, что делает его замечания менее доступными международной аудитории. Английский он использует для привлечения широкой аудитории, на арабском же обсуждает разногласия внутри арабского мира, чтобы «не выносить сор из избы».

Вероятно, квебекцы, ставшие предметом исследования Гэндала, действительно много читали по-английски, но это не означает, что это было их осознанное предпочтение. Так большинство из 50 миллионов индийских интернет-пользователей говорят по-английски, при этом исследование, проведенное индийской маркетинговой компанией JuxtConsult, показало, что почти три четверти из них предпочитают контент на родном языке.[181] Учитывая эти предпочтения, Google предлагает интерфейсы своей поисковой системы на девяти наиболее распространенных в Индии языках, а в общей сложности – более чем на 120 языках мира. Поскольку сегодня в мире уже 68 языков, численность носителей которых превышает 10 миллионов человек, компаниям с глобальными амбициями в ближайшем будущем стоило бы задуматься о создании интерфейсов на таких языках, как тагалог и телугу.

Приступая к мониторингу блогов для публикации на Global Voices, мы с Ребеккой понимали, что перед нами встанут серьезные лингвистические вопросы и проблемы перевода. Мы наняли редакторов, свободно владеющих французским, арабским, русским, китайским и испанским, чтобы они переводили записи на английский для публикации на сайте. В те далекие дни мы даже не рассматривали возможность публикации нашего издания на других языках. Во-первых, перевод наших материалов на другие языки был бы непомерно дорогим, во-вторых, «рабочим языком» нашей команды редакторов и авторов был английский, поэтому каждый из нас мог прочесть и оценить наш продукт.

Но не прошло и года после старта нашего проекта, как Портной Чжэн, тайваньский студент, запустил китайскую версию на сайте Global Voices. Воспользовавшись тем, что Global Voices публикует все материалы по лицензии Creative Commons, Чжэн с друзьями стали переводить на китайский те истории из Global Voices, которые привлекли их внимание, и размещать их на своем сайте. После того как Портной принял наше предложение о преобразовании его сайта в официальную, размещенную на наших серверах, страницу ресурса Global Voices на китайском, нас с Ребеккой завалили просьбами о создании версий на других языках.

Какой смысл выпускать Global Voices на малагасийском языке, на котором редко говорят за пределами Мадагаскара, где лишь 1,5 % населения имеют доступ к интернету? Наши мадагаскарские авторы были обеспокоены, что их язык может так и остаться в аналоговом веке, не став частью цифрового. В школах обучение идет не на малагасийском, а на французском, который пользуется большим престижем, нежели язык коренных народов Мадагаскара. Наши авторы были готовы работать над публикацией издания ради будущего их языка. И хотя сами они свободно владеют тремя языками, они хотели расширить аудиторию Global Voices, а также поделиться своей работой с друзьями и близкими, которые не столь бегло читают по-английски или по-французски.

Наш малагасийский сайт теперь читает значительная часть интернет-сообщества Мадагаскара, более того, он помог нашей редакции, что называется, преклонить колено перед значимостью языка. Сегодня в составе нашей редакции переводчиков, которые занимаются тем, что делают наш контент доступным более чем на 30 языках, больше чем авторов оригинальных текстов, а все вместе иноязычные страницы нашего ресурса привлекают не меньше посетителей, чем наш англоязычный сайт.