Читать онлайн «Битва за Рунет: Как власть манипулирует информацией и следит за каждым из нас». Страница 40

Разоблачения Сноудена получили огромный резонанс во всем мире. В наши дни интернет используется везде, будь то знакомства, покупки или информация личного характера, и вопрос, существует ли по-прежнему такая вещь, как частная жизнь, остается открытым. Правозащитные организации поддержали Сноудена как человека, который противостоит массовой слежке. Его разоблачения могли помочь пользователям вернуть тайну частной жизни и свободный обмен информацией.

Информация, раскрытая Сноуденом, запустила всемирную кампанию по возращению свободы интернету.

Но сразу после того, как Сноуден раскрыл данные о слежке АНБ, он прилетел в страну, имеющую старую традицию секретности и подавления свободы слова. Он оказался в России, где процветала бесконтрольная слежка спецслужб за гражданами.

Сперва Сноуден не мог покинуть терминал в Шереметьево, потому что США аннулировали его паспорт, а других документов у него не было. Предполагалось, что он находится в специальной транзитной зоне, но там его никто не мог найти. То, что поначалу казалось плохой шуткой, обернулось для русских и зарубежных журналистов кошмарными неделями, проведенными в аэропорту в попытках обнаружить беглеца.

Кто-то покупал авиабилеты, чтобы попасть в транзитную зону, кто-то слетал на Кубу на самолете, в котором, по слухам, должен был вылететь Сноуден, однако американца нигде не оказалось. Журналисты понимали, что Сноудена хорошо и тщательно охраняют. В отличие от других московских аэропортов, в Шереметьево наряду с пограничным есть свое подразделение ФСБ: оно появилось еще в советские времена, когда Шереметьево было единственным международным аэропортом в стране.

На целых тридцать девять дней Сноуден превратился в человека-невидимку, разыскиваемого по всему аэропорту, где он, как предполагалось, находился.

Все эти дни Путин лично следил за ситуацией. 25 июня на встрече с президентом Финляндии он заявил, что «наши специальные службы никогда с господином Сноуденом не работали и сегодня не работают». Сноудена он назвал «транзитным пассажиром… в транзитном зале». Президент исключил возможность экстрадиции американца в США, заявив, что «на территории Российской Федерации господин Сноуден преступлений никаких, слава богу, не совершал»{202}. Через неделю Путин повторил: «Господин Сноуден… не является нашим агентом, никогда им не был и на сегодняшний день таковым не является»{203}. В эти первые недели пребывания Сноудена в России Путин настойчиво от него дистанцировался, называя его свободным человеком и сравнивая с диссидентами и правозащитниками, «что-то наподобие академика Сахарова». Он говорил, что американец мог покинуть Россию в любой момент, стоило лишь захотеть. Но так ли это было на самом деле?

11 июля Татьяна Локшина, программный директор по России Международной правозащитной организации Human Rights Watch, готовилась к командировке в Нью-Йорк. Хрупкая, с тонкими чертами лица и огненно-рыжими волосами, Локшина больше десяти лет занималась расследованием военных преступлений в Чечне, Дагестане и в ходе российско-грузинской войны.

Кремлю никогда не нравилась ни Human Rights Watch, ни сама Локшина. Ей не раз угрожали, а в октябре 2012 года на ее телефон пришла SMS с личной информацией, которую можно было получить, только прослушивая ее разговоры. В это время Локшина была на шестом месяце беременности. По словам Кеннета Рота, исполнительного директора Human Rights Watch, угрожавшие ей люди «знали, где она живет и чем занимается. Открыто заявив, что им известно о ее беременности, они угрожали причинить вред как ей самой, так и ее еще не родившемуся ребенку»{204}. Локшина уехала из России, впрочем, ненадолго. Вскоре она вернулась в Москву с шестимесячным сыном Никитой и принялась за работу.

В пять часов вечера этого дня ее ассистентка Мария обратилась к ней со словами: «Таня, тебе звонит Сноуден»{205}. Вначале Локшина подумала, что это шутка, но Мария настаивала: звонивший сказал, что является представителем Сноудена, находится с ним в Шереметьево, что Сноуден хочет встретиться с ней и готов рассказать детали предстоящей встречи. Локшина попросила продиктовать ему адрес ее электронной почты, подумав, что это какой-то сумасшедший.

Через пять минут ей пришло письмо. В строке адреса отправителя значилось [email protected]:

Кому: [email protected]

От: [email protected]

Дата: 11.07.2013 16:12

Тема: Приглашение на встречу с Эдвардом Сноуденом ЗАВТРА 12 июля 2013 года @ 17:00 Мск

Мне повезло получить много предложений о помощи и предоставлении мне политического убежища от отважных стран со всего мира. Я благодарен этим странам, и я надеюсь посетить каждую из них, чтобы отблагодарить людей, живущих там, и их лидеров. Отказываясь поступаться своими принципами под давлением, они заслужили уважение всего мира.

К сожалению, в последние недели мы были свидетелями незаконной кампании чиновников правительства США с целью отказать мне в праве искать убежища, несмотря на статью 14 Всеобщей декларации прав человека{206}.

В письме Сноуден приглашал представителей правозащитных организаций и «других уважаемых людей» встретиться с ним в аэропорту, обещая разговор «о следующих шагах в моей ситуации».

Локшиной предлагалось прибыть в назначенное время в терминал F и стоять «в центре зала прилета», где ее будет ожидать «один из сотрудников аэропорта… с табличкой G9». Локшина решила, что цифра «9» могла означать количество приглашенных людей. То же письмо было отправлено и Сергею Никитину, директору московского бюро Amnesty International{207}. Никитин руководил Amnesty в Москве с 2003 года и, как и Локшина, постоянно испытывал на себе давление российских властей: недавно с обыском приходили в офис его организации – несколько маленьких комнат в обветшалой пристройке недалеко от Большой Никитской в центре Москвы{208}.

Письмо показалось Локшиной фальшивкой. Оно было формальным, и в нем не было обращения по имени: «Я подумала, что это подделка, слишком уж странным языком оно было написано». В юности она несколько лет прожила в США, и письмо показалось ей написанным на британском английском: centre (центр), например, вместо американского center. Необычным был и указанный телефон – номер мобильного. Понять по номеру, кто стоит за происходящим, было невозможно. Локшина переслала письмо коллегам из штаб-квартиры Human Rights Watch, а также паре знакомых – московским корреспондентам The New York Times и The Daily Telegraph. Никитин же переправил письмо в свою штаб-квартиру. Оба были настроены скептически, не понимая, что происходит.

Следуя мимолетному импульсу, Локшина разместила письмо на своей странице в Facebook. Это дорого обошлось ей – остаток дня и все следующее утро прошли в сумасшедшем темпе: беспрестанно звонил телефон, требовал внимания сын, а сама Локшина никак не могла решить, ехать ли ей в аэропорт. Сомнения разрешил очередной звонок: тот же человек, который звонил накануне, спросил ее паспортные данные для пропуска в охраняемую зону аэропорта. Так Локшина поняла, что приглашение было настоящим.

На следующий день, собираясь на встречу, она взяла с собой диктофон, переданный ей Эллен Барри, корреспондентом The New York Times. Когда они с Никитиным прибыли к терминалу F, там уже толпились сотни журналистов. У Локшиной был богатый опыт общения с репортерами, но толпа, собравшаяся в ожидании Сноудена, превосходила все, что она когда-либо видела. Ощущение было такое, будто «стадо мамонтов вот-вот растопчет меня», вспоминала она.

Правозащитники подошли к табличке с надписью G9. Они сразу поделились на группы: российские представители международных правозащитных организаций, включая Локшину и Никитина; главы прокремлевских «правозащитных» структур, в числе которых находился Владимир Лукин, президентский уполномоченный по правам человека, Ольга Костина, руководитель финансируемой государством общественной организации «Сопротивление», депутат Госдумы Вячеслав Никонов и, наконец, известные адвокаты Анатолий Кучерена и Генри Резник.

Опыт подсказывал Никитину, что именно Кучерена, высокий, плотно сложенный и импозантный человек, был неформальным лидером, если не организатором, встречи.

Кучерена, кроме адвокатской деятельности, входил в Общественный совет при ФСБ – неофициальную пресс-службу, созданную для улучшения имиджа спецслужбы{209}. Кроме того, Кучерена занимал пост председателя правления фонда «Институт демократии и сотрудничества» – этот придуманный лично Путиным проект должен был вскрывать нарушения прав человека в США{210}.

Вместе с другими правозащитниками Локшину и Никитина проводили в помещение внутри охраняемой зоны терминала, а потом вывели на летное поле. В этот момент она вспомнила, что Сноуден хотел лететь в Венесуэлу, и подумала, что их могут посадить в самолет с американцем, чтобы гарантировать его безопасность. Но вместо этого их посадили в автобус.