Читать онлайн «Долг». Страница 97

Меня поражает прозорливость и мудрость основоположников казахской советской литературы Мухтара Ауэзова, Сакена Сейфуллина, Ильяса Джансугурова, которые и были зачинателями исторической тематики в современной казахской литературе: еще в первое десятилетие Советской власти в своих произведениях удивительно точно нашли самый верный подход к исторической теме. И уже в первых набросках романа-эпопеи «Путь Абая» и в поэмах «Кокшетау», «Кулагер», «Кюйши» наши классики верно и точно уловили те основополагающие узлы, где прошлое нашего народа тесно соприкасалось и перекликалось с думами и чаяниями сегодняшнего нашего многонационального общества, и тем самым они убеждали своих читателей в правомерности и исторической оправданности новой жизни в степи и глубоко художественно и социально достоверно раскрывали ее объективную закономерность.

Безусловно, глубокая историчность, исследовательский пафос и художественная прозорливость, высота гражданственности обеспечили мировой успех самому лучшему произведению казахской советской литературы — эпопее «Путь Абая» Мухтара Ауэзова. Умение найти в отдельном конкретном событии и судьбе исторической личности поступательный ход самой истории, его глубокую связь с сегодняшним днем присуще многим историческим произведениям казахских писателей последних лет.

Отрадно и то, что в последнее время казахская литература чаще стала обращаться к более отдаленным от нас эпохам. История казахского народа имеет очень много белых пятен, провалов памяти и потому требует от исторических писателей восстановления именно таких многократно разорванных ее цепей. Эта жажда читателей вызвала некоторую спекуляцию исторической тематикой. Один за другим стали появляться так называемые «исторические романы». К сожалению, многие из них невозможно отнести к категориям литературных произведений. Ибо они не выдерживают никакой критики в плане художественном. Так же их невозможно отнести к категориям исторических трудов, ибо там нет подлинной истории. В них больше преданий, вымысла, сомнительных легенд, чем достоверных исторических фактов. Разумеется, разрозненные сведения из разных источников, подлинность которых еще не установлена, достаточно глубоко не осмысленные художническим сознанием, несмотря на благие намерения их авторов, не могут представлять собою ничего, кроме досужих упражнений на ходовую тему.

Есть и другая тенденция — это попытка приукрасить историю. Принарядить исторические личности и навести на них косметику. В этих целях им приписывается знание чуть ли не всех восточных языков, которыми они в действительности не владели, знакомство со многими знаменитостями своего времени, которых они попросту не знали, участие в знаменитых, но отдаленных от них событиях, в которых они не участвовали. Такое, я бы сказал, нелепое приукрашивание действительности приводит к совершенно отрицательным результатам в плане художественности. Так герой теряет свою индивидуальность, черты национального характера. Так могучие и неповторимые исторические фигуры нашей истории возводятся в ранг худосочного, безликого типа газетных очерков. Как человек создавал бога по своему образу й подобию, так и писатели, видимо, создают своих героев. Невольно рождается подозрение: не низводили ли иногда могучих колоритных исторических личностей до своих скромных персон. А ведь Мухтар Ауэзов, когда создавал великий образ Абая, не извращал ни одного исторического факта, был далек от мысли навести глянец на своего героя. А как сумел раскрыть великую нравственную силу и могучий интеллект своего бессмертного героя!

Историческая тема — ни меньше и ни больше — социальная тема. А социология — обобщенная человеческая психология. Люди, посвященные в историю, знают: как сейчас, так и раньше, на любом историческом этапе развития общественной жизни, не было случая, чтобы не велась между народами борьба и не скрещивались шпаги прогрессивного и реакционного. Человеческая жизнь всегда была ареной непримиримой борьбы этих двух начал. Писатель-гуманист непременно находит в истории своего народа только передовое, общечеловеческое, интернациональное, то есть все то, что сближает народы, объединяет их, а не то, что разъединяет. При этом исторического писателя привлекает не столько достоверность фактов, ситуации и события, а скрытый человеческий дух. Кроме ученического старания, необходимо иметь еще слух и чутье к истории. На историю нельзя смотреть как на какой-то свод знаменательных событий и знаменитых личностей, имевших место в многовековой жизни того или иного народа. Следует постигать его духовный опыт, социальную практику, серьезные нравственные уроки, вынесенные народом в исторических испытаниях, в муке поражений и заблуждений, выпавших на его горькую долю. Сегодняшний художник должен уделить свое внимание прежде всего этой стороне истории своего народа. Историческое произведение создается прежде всего совестью автора. Только тогда можно избежать противопоставления своей нации остальным, только тогда можно избежать слепой поэтизации прошлого, только тогда можно извлечь из нее много поучительных уроков. И тысячу раз прав В. О. Ключевский, когда он в назидание своим потомкам утверждает: «Не ищите в нашем прошедшем своих идей, в наших предках — самих себя. Они жили не вашими идеями. Но эти дедовские нужды, привычки и похоти судите не дедовским судом, прилагайте к ним свою собственную, современную вам нравственную оценку, ибо только такой меркой измерите вы культурное растение, отделяющее вас от предков, увидите, ушли ли вы от них вперед или попятились назад». Сверять сегодняшнюю жизнь с историей, чтобы избегать ошибок прошлого, чтобы правильнее ориентироваться в будущем, — вот, на мой взгляд, сверхзадача произведений на историческую тему. В этом отношении мне глубоко симпатичны творческие искания прозаиков Абиша Ке-кильбаева, Дукенбая Досжанова, Сатимжана Санбае-ва, за творчеством которых давно внимательно слежу. В материалах истории они прежде всего ищут нравственные уроки прошлого. Нравственные поиски предков — вот что составляет основную тему их повестей: они зачастую прибегают к историческим народным легендам. Ибо у кочевых народов, которые не располагали музеями и письменной историей, легенды имели и имеют не только эстетическую, но и познавательную, еще точнее, историческую ценность. Народ из своей богатой событиями истории бережно сохранил в своей памяти только те события, из которых будущее поколение может извлекать конкретные социальные, нравственные уроки. Найти исторические корни этих легенд, очищать социальное зерно от мифической шелухи — переосмыслить основное философское, социальное содержание их и «прилагать к ним свою собственную современную оценку» отлично удается писателям в своих исторических повестях. Они по проблематике, по форме, по манере исполнения остро современны. Драматический накал в современных произведениях измеряется не сложностью сюжета и «закрученностью» ситуации, в которую попадает герой, а глубиной его нравственных переживаний. На мой взгляд, чем нравственно выше и чище герой, через восприятия и переживания которого отображается ситуация, тем драматичнее, острее и произведение.

Итак, пристальное внимание к судьбе и характеру людей с высоких позиций гражданской совести позволяет реалистической литературе с особенной зоркостью и глубиной проникнуть в самые сложные, таинственные пласты сознания. Это придает психологизму, важнейшему компоненту реалистической литературы, большую гражданскую насыщенность, социальный подтекст и политическую остроту. Позиция совести в литературе позволяет художнику еще глубже проникать в доселе неведомые читателям тайники человеческой души и при этом не оставаться в плену безрассудного субъективизму псевдопсихологизма, граничащего со слепой фиксацией потока сознания, а смело подняться на новые высоты социального анализа сложного человеческого бытия, тем самым открывать новые жизненно важные нравственные потенциалы человеческой сущности.

Талантливых казахских прозаиков — Абиша Кекильбаева, Дукенбая Досжанова, Сатимжана Санбаева — привлекают не сомнительные исторические штрихи и личности, а нравственные поиски предков, их трудный и сложный путь от мракобесия к справедливости, от невежества к просвещению, от национальной узости и ограниченности к смелому приобщению ко всему передовому.

Именно такой разборчивый подход к родной истории делает их произведения и современными, и интернациональными, и высокохудожественными. Ибо они служат не изолированию, а приобщению, не самовосхвалению, а самопознанию.

Только благодаря такому подходу историческое произведение может гармонично сочетать историческую память с историческим глазомером, без которого немыслимо поступательное историческое развитие человеческого общества.