Читать онлайн «Военные разведчики XX века». Страница 13

Сам же Робин в начале 1943 года тоже продолжал работу во вновь открытом направлении. Он дал распоряжение всем подчиненным ему группам французского Сопротивления выяснить все, что можно, о секретном строительстве. Из Восточной Франции ему доставили доклад от одного нового агента, жившего на германо-бельгийской границе. Будучи немцем, он проходил службу в вермахте и в 1942 году находился со своей частью на Балтийском побережье, где и видел запуск ракеты. Вскоре после этого его отправили во Францию, где он сразу же дезертировал и примкнул к антифашистскому подполью.

Спустя некоторое время после того, как он обшарил карманы немецкого инженера, Робин вновь появился в отеле «Руаяль Монсо». На этот раз его встретили «плохими новостями».

«Дорогой друг, — сказал немец. — я говорил вам, что работаю сейчас над очень важным заданием. Из Берлина вот-вот должен прийти приказ, и мне придется отправиться в поездку по Северной Франции. Вероятно, меня не будет в Париже неделю или две. Но как только я вернусь, мы обязательно встретимся».

С того дня Робин никогда уже не видел штандартенфюрера. К началу 1943 года, когда, по его подсчетам немец должен был вернуться в Париж, у Робина возникло подозрение, что нацистская контрразведка на авеню Фош начала проявлять некоторый интерес к герру Вальтеру из Страсбурга.

К этому времени помимо своей «дружбы» с посланцем Шпеера Робин сотрудничал с группой Сопротивления, руководимой из Лондона полковником Морисом Букмастером. Боевики этой группы вскрыли сейф военно-транспортной комендатуры немцев в Шалон-сюр-Марне. В этом сейфе они обнаружили и перефотографировали расписание движения немецких военных составов по железным дорогам Бельгии и Северной Франции.

Для отрядов Сопротивления и информированных ими разведывательных служб Англии это расписание стало графиком диверсий и бомбардировок немецких военных железнодорожных транспортов. Робин продолжал добывать расписание немецких воинских перевозок до тех пор, пока (как это случилось, до сих пор не ясно) нацистские контрразведывательные службы не напали на его след. К лету 1943 года они уже явно были у него «на хвосте», и Робину пришлось бежать в родную Швейцарию. Там он поступил на службу в британскую дипломатическую миссию в Берне и закончил войну в чине подполковника, командира группы французского Сопротивления, часто путешествуя из своего дома в Лозанне туда и обратно через французскую границу.

В конце 1944 года его арестовала швейцарская полиция, выдвинув обвинение в нарушении нейтралитета Швейцарии. После допросов его выпустили под залог, и он продолжил службу как офицер союзных войск. Официально нейтральная, но явно просоюзническая Швейцария постоянно откладывала судебный процесс над Робином и дотянула с этим до окончания войны. Его признали виновным в «технических нарушениях» нейтралитета Швейцарии, но он был оправдан по обвинению в нанесении ущерба ее интересам.

Дабы показать свое истинное отношение к Робину, все пять военных судей — швейцарских полковников, которые слушали его дело (а он настаивал на том, чтобы его судили офицеры, равные ему по званию), по окончании процесса встали со своих мест и выстроившись перед Робином на том месте, где обычно сидят адвокаты, торжественно пожали ему руку. Один из них прошептал: «Вы должны понять, месье, мы всего лишь выполняли обязанности швейцарских офицеров, но как свободные швейцарцы мы гордимся вами».

В пятидесятых годах Робин снова был главой торговой фирмы в самом центре Парижа. В 1957 году, когда Ее величество королева Елизавета посетила Париж, он был в числе немногих представленных ей бывших руководителей Сопротивления.

Последнее упоминание о Робине мы находим еще у одного героя Сопротивления — капитана Питера Черчилля, который писал:

«Немногие могут надеяться посоперничать с Робином в изумительных делах, которые он совершил. Он был своего рода Давидом столетия, противопоставившим свой ум и решимость Голиафу — колоссу нацистской Германии. Генерал Эйзенхауэр однажды сказал, что деятельность французского Сопротивления сократила продолжительность войны в Европе на полгода. Полагаю, Робин вправе считать, что это признание заслуг движения Сопротивления далеко не в последнюю очередь относится к нему самому и группе людей, которыми он руководил».

Во время второй мировой войны у Москвы было более 200 агентов, работавших в Великобритании и США, в том числе и ключевые фигуры в кембриджской шпионской сети, сообщается в опубликованных секретных документах.

Около 2500 закодированных сообщений, которые были раскрыты, несмотря на сильные возражения со стороны британской разведки, демонстрируют, в какой мере советским агентам во время войны удавалось получать наиболее важные секреты США.

Они подтверждают, что Теодор Холл, американский физик, в настоящее время живущий в Кембридже, передал русским информацию об американском проекте «Манхэттен» по созданию атомной бомбы. Доктор Холл был завербован в 1944 году в возрасте 19 лет и получил псевдоним «Млад».

Впоследствии он признавался, что возненавидел гонку ядерных вооружений.

Из документов следует, что Пьер Кот, министр довоенного французского правительства народного фронта, был завербован русскими, когда во время войны находился в США. Ему дали псевдоним «Дедалус».

В документах также называется Джон Литтл, упоминаемый русскими как официальное лицо в министерстве труда. Сообщается, что в 1940 году он передавал подробную информацию о производстве самолетов и о состоянии промышленности, в том числе и о нехватке стали. Шифровальщик сообщает в прилагаемой записке, что, «возможно, это был Джон Каррутерс Литтл, который позже стал ведать промышленностью в своем министерстве».

Клаус Фукс, ученый, родившийся в Германии, получивший британское гражданство и арестованный в 1950 году, предоставлял Москве «данные об атомной бомбе». Москва сообщила членам своей миссии в Нью-Йорке, что Фукс — псевдоним «Чарльз» — сообщил подробности об экспериментах в США в области деления атомного ядра.

Перехваченные радиосообщения доказывают, что Дональд Маклин, псевдоним «Гомер», использовал свое положение в британском посольстве в Вашингтоне, чтобы передавать русским копии самых последних телеграмм, которыми обменивались Черчилль («Боров») и Рузвельт («Капитан») и которые касались планов высадки союзнических войск, будущего стран Восточной Европы и переговоров об установлении зон оккупации в послевоенной Германии.

В сообщении из США в московский разведцентр, перехваченном в 1944 году, говорится: в связи с англо-американскими экономическими переговорами «Гомер» указывает, что, «по мнению большинства в британском правительстве, судьба Англии полностью зависит от Америки».

Документы содержат интригующие ссылки, где упоминается «Барон» — базировавшийся в Лондоне советский агент, который, оказывается, еще в 1941 году имел доступ к расшифровкам документов, полученных от «Энигмы», совершенно секретной британской машины, занимавшейся расшифровкой немецкой военной и дипломатической почты.

Расшифровка этих документов была получена в результате проведения операции «Венона». Вашингтон охарактеризовал ее как «изнурительный анализ», осуществлявшийся шифровальщиками в Агентстве национальной безопасности США и в британской штаб-квартире правительственной связи. Эта расшифровка проводилась без помощи компьютеров и была закончена в 1980 году, причем многие перехваченные радиосообщения так и остались нерасшифрованными.

Решение об обнародовании этих документов было принято Вашингтоном, который вынудил Уайтхолл опубликовать их.

Примечание. Московский разведцентр использовал в своей работе во время войны следующие условные названия:

«Колбасники» — немцы, «колония» — Великобритания, «колонисты» — англичане, «островитяне» — англичане, «Сидон» — Лондон, «Карфаген» — Вашингтон, «страна» — США, «лига» — правительство США, «капитан» — Рузвельт.

Задолго до того, как английский писатель Ян Флеминг придумал своего знаменитого «агента 007» Джеймса Бонда, по набережной Темзы в 40-е годы нашего столетия прогуливался его тезка, тоже Бонд. Единственное отличие живого Бонда от литературного супергероя состояло в том, что звали его Владимир и работал он на «врагов», то бишь на советскую разведку.

Никто в Великобритании и в мире и не узнал бы о существовании этого агента КГБ, если бы британское правительство не приняло решения сделать достоянием гласности 2500 документов времен второй мировой войны из архивов британских спецслужб, несмотря на бурные протесты со стороны английских рыцарей плаща и кинжала. Как явствует из файлов, являющихся расшифровкой английскими и американскими аналитиками закодированных радиограмм с Лубянки советским агентам в Великобритании и США, Москва не особо жаловала Вову Бонда, так как работал он из рук вон плохо.