Читать онлайн «Как Пётр Первый усмирил Европу и Украину, или Швед под Полтавой». Страница 24

Поскольку шведы упорно продолжали осаждать Полтаву, то после военного совета русского командования в Харькове, 25–26 апреля к Ворскле от Богодухова двинулись главные силы пехоты русской армии под общим командованием Меншикова – около 19 тыс. солдат и офицеров (21 пехотный полк в составе 42 батальонов), которые 2 мая были под Котельвой, а 12–13 мая сосредоточились на левом берегу реки почти напротив Полтавы, в районе, который шведские войска оставили без своего контроля из-за речного разлива (Ворскла разливалась здесь двумя рукавами и затоками на ширину до полукилометра болотистой речной местности)[210]. 19 мая к ним присоединилась дивизия князя Меншикова из шести пехотных и двух драгунских полков (более 5 тыс. солдат и офицеров) под командованием бригадира Генриха Фрэзера (Фризен, Heinrich Friedrich Fraser). Русские быстро построили и заняли укрепления, опиравшиеся на деревни Крутой Берег, Рябиновка и Пискаревка[211], откуда стали производить вылазки, стремясь через реку установить связь с гарнизоном Полтавы (местность была настолько низменной и болотистой, что для передвижения внутри укреплений приходилось прокладывать гати и деревянные настилы).

К югу от этого русского лагеря, за речкой Коломак, вниз по течению Ворсклы вплоть до Старых Сенжар расположились кавалерийские части корпуса генерала Ренне, а вверх по Ворскле, до Опошни, соединения кавалерии под командованием генералов Отто Шаумбурга и Александра Волконского (князь Александр Григорьевич Волконский, произведен из бригадиров в генерал-майоры в январе-феврале 1709 года). 27 мая к основным силам подошли еще пять пехотных и восемь драгунских полков (около 7 тыс. солдат и офицеров), вместе с которыми прибыл фельдмаршал Шереметев, а 4 июня к русской армии присоединились гвардейские части, вместе с которыми приехал царь Петр. Царь немедленно известил коменданта Полтавы о намерении русского командования оказать помощь осажденным (связь поддерживалась путем пересылки сообщений в холостых артиллерийских боеприпасах и с помощью почтовых голубей).

В свою очередь комендант города Полтава полковник Алексей Келен (Келин, потомственный русский военный, участник военных кампаний царской армии в Прибалтике, с 1702 года командовал Тверским драгунским полком, с 1708 года – Тверским пехотным полком, участник битвы под Лесной, направлен в Полтаву комендантом по приказу царя Петра в ноябре 1708 года с пятью пехотными батальонами[212]) пытался расширить сектор обороны к Ворскле, строя отдельные шанцы и редуты с целью обеспечить ими проход к реке и установить связь с царской армией, однако заболоченная местность и активное противодействие шведов, которые к югу, северу и северо-востоку от Полтавы также возводили вдоль берега земляные укрепления, помешали установить надежное сообщение с осажденными.

Тем не менее, активные действия русских, которые в период с конца апреля и до начала июня 1709 года постепенно наращивали свои силы под Полтавой, не позволили шведам взять под контроль линию Ворсклы. Царская армия прочно заняла левый берег реки, обеспечив свои коммуникации. При этом уже 8 июня царь решил присоединить к главным силам отряды Григория Долгорукова (его основные силы составляли части под командованием генерала Григория Волконского) и казаков гетмана Ивана Скоропадского, которые до этого времени занимали позиции на правом берегу реки Псел в ее нижнем течении и в районе устья Псела на Днепре. Долгорукову и Скоропадскому было приказано строить через Псел мосты и укреплять их ретраншементами в целях обеспечения быстрого выдвижения в район Полтавы[213].

Начиная с 27 мая, после прибытия фельдмаршала Шереметева, русское командование обсуждало планы дальнейших действий. В итоге обсуждения к приезду царя Петра было выработано почти единодушное решение, согласно которому следовало выделить крупный корпус, преимущественно кавалерийского состава, силами которого закрепиться в полевом лагере на правом берегу Ворсклы выше Полтавы, чтобы оттуда постоянно тревожить шведскую армию внезапными нападениями кавалерии, а также препятствовать противнику в его мероприятиях по сбору фуража и продовольствия[214]. Царь вначале колебался, опасался приближаться к шведской армии и до 11 июня продолжал советоваться с наиболее опытными высшими офицерами – Аллартом, Беллингом, Верденом, Ренне, Ренцелем, но затем, в связи с бесперспективностью попыток установить связь с Полтавой через Ворсклу, решил последовать мнению армейского командования и закрепиться севернее Полтавы, одновременно произведя отвлекающую переправу через Ворсклу южнее города (подготовка плацдарма севернее Полтавы планировалась в связи с тем, что южнее города, в районе села Нижние Млыны, сильно пересеченный характер местности и ее заболоченность препятствовали сосредоточению больших масс войск и строительству укреплений). Дополнительными аргументами послужили рекомендации фельдмаршала Шереметева строго придерживаться наступательно-оборонительного способа действий, чтобы постепенно приближаться к противнику, опираясь на широкое применение средств фортификации и артиллерии.

В ночь с 15 на 16 июня 12 драгунских и 3 пехотных полка с полковой артиллерией под командованием генерала Ренне, усиленные крупным отрядом иррегулярной кавалерии, переправились на правый берег Ворсклы возле деревни Петровки (10–11 км севернее Полтавы), где в течение 16 и 17 июня построили предмостное укрепление (франц. «tete d’pont», три редута, сведенные в замкнутое укрепление), прикрытое семью редутами и шестью реданами, образовавшими позицию протяженностью до 800 метров (для обороны редутов были выделены солдаты и офицеры Тобольского пехотного полка под командованием полковника Ивана Воейкова)[215]. 18 июня эти укрепления заняла дивизия генерала Людвига Алларта (Халларт, Галларт, Ludvig Nikolaus Hallart) с приданной ей средней полевой артиллерией – три 8-фн пушки со всем снаряжением, и позиция была усилена возведением еще пяти редутов, а 19–21 июня вся русская армия перешла Ворсклу через мост-плотину у Петровки, понтонный мост и три брода (Локошин, Тищенков и Семенов, расположенные на участке до 2,5 км выше по Ворскле от деревни Семеновка), после чего выстроила полевой укрепленный лагерь в том же районе, возле Семеновки, всего в 8 километрах к северу от Полтавы (лагерь имел неправильную прямоугольную форму размером приблизительно 750 на 1200 метров и был защищен ретраншементом реданно-бастионного типа)[216]. Одним из главных этапов операции стал перевод через Ворсклу всей армейской тяжелой артиллерии, что было осуществлено по мосту в районе села Гавронцы, в шести километрах выше Петровки по течению реки (армейский артиллерийский полк находился под командованием обер-комиссара Ефима Зыбина, который управлял не только четырьмя канонирскими и одной бомбардирской ротами (по штату – 726 солдат и офицеров), но имел под своим началом еще транспортный парк и мастерские, где служили 34 фурмейстера и 1032 фурлейта, а также 106 мастеровых)[217]. С целью отвлечь шведов от переправы главной армии, генерал Александр Волконский с отрядом из 6 тыс. драгун регулярной кавалерии, не считая казаков, произвел поиск, который был отбит шведской кавалерией[218].

Результатом всех этих действий стало уменьшение контролируемой шведами территории и потеря ими маневренности, так что длительное сосредоточение шведской армии вокруг Полтавы привело к сокращению возможностей добывания провианта и фуража. Голод, который шведские солдаты испытывали почти во все время русского похода, усилился (согласно регламенту, ежедневный рацион питания солдата королевской армии должен был включать 1,5 фунта сухарей или 2 фунта мягкого хлеба (1 фунт равен 409,5 грамм), 0,5 фунта мяса или масла, 1 фунт сушеного мяса, 1,5 фунта крупы, 0,5 фунта соли, 2,5 литра пива; для сравнения – дневной рацион русского солдата в 1707–1711 годах включал 2 фунта мягкого хлеба, 1 фунт мяса или масла, 0,5 литра вина и 3 литра пива, 1 фунт соли на неделю, 16 литров крупы и столько же гороха на месяц[219]). Это способствовало деморализации, снижению боеспособности и дезертирству, пока еще в основном среди вспомогательных и наемных отрядов – саксонцев, валахов, поляков, гетманских казаков и запорожцев.

Отсутствие обеспеченного тыла также привело и к тому, что в королевской армии уже не хватало боеприпасов, особенно для ручного огнестрельного оружия (король даже издал приказ, запрещающий солдатам и офицерам разговоры о недостатке пороха, хотя, по мнению В. Молтусова, отчасти это было дезинформацией, призванной убедить русское командование в слабости шведской армии и тем спровоцировать русских на вступление в битву своими основными силами[220]). Солдаты вынуждены были сами изготавливать порох низкого качества и лить пули[221]. Как отмечает Даниел Крман, можно было не сомневаться в неизбежности солдатского мятежа, когда из-за этого недостатка (всех предметов снабжения. – П. Б.) солдаты, обученные различным ремеслам, вынуждены были строить мельницы, оковывать повозки железом, ремонтировать колеса, одни – с напряжением обеспечивать доставку кормов, другие – нести тяжелую караульную службу, так что вряд ли у них за целый день оставался час свободного времени, необходимый для очистки конюшен, ухода за лошадьми и наполнения своего желудка[222].