Читать онлайн «Трудный путь к Победе». Страница 14

Пехотные дивизии, предназначенные для участия в наступлении, подошли к линии фронта буквально за несколько дней до его начала. Во время передвижения войск, осуществлявшегося только по ночам, эмблемы частей и принадлежность техники маскировались. Автомашины передвигались либо совсем без подсветки, либо со светомаскировочными фильтрами. Войска хранили строгое радиомолчание. Перед фронтом 1-й американской армии было развёрнуто большое количество звукопередающих устройств с усилителями, которые каждую ночь передавали шумы и лязганье гусениц двигавшихся танков. Когда же перед самым началом наступления происходила реальная концентрация войск, шумы автомашин и танков не воспринимались американцами всерьёз.

Разведка союзников оказалась не в состоянии своевременно разгадать замыслы немцев и вскрыть сосредоточение войск ударной группировки против фронта 1-й американской армии. В органах американской военной разведки была, по признанию генерала Д. Эйзенхауэра, «ужасная неразбериха, мешавшая, прежде всего, конструктивному планированию». По установившемуся правилу «ты мне, я тебе», на всех уровнях войсковой разведки царило ярко выраженное стремление прежде всего умело преподнести собственные успехи и даже преувеличить их. Информация, подаваемая снизу, без всякой проверки охотно подхватывалась наверху, а в докладах высокому начальству и политическому руководству сведения эти проходили уже как достоверные. Аналитические выкладки и информационные обзоры, направляемые вышестоящими инстанциями в войсковые штабы, были заполнены совершенно бесполезной информацией, вроде обзоров стратегической обстановки на советско-германском фронте или рассуждений о психологии жителей Рейнской области. Штабной офицер майор Филипсборн не без иронии отмечал: «Нам было абсолютно точно известно, где в ближайших городах находились мосты, переправы и бордели, но о позициях, скажем, противотанковой артиллерии противника почти ничего известно не было».

По словам генерала Зиберта, американцы всегда придавали слишком большое значение техническим средствам разведки и «уделяли чрезвычайно мало внимания действиям патрулей и передовых отрядов подвижных частей и подразделений». У союзников было мало самолётов и экипажей, способных летать ночью и при плохой погоде, а зависимость командования от данных авиаразведки была чрезвычайно высока. Столь же велика была зависимость от данных службы радиоперехвата: стоило немцам ввести режим радиомолчания, как союзники теряли более половины информации. Визуальное наблюдение на передовой было малоэффективным, поскольку наблюдатели не имели специальной подготовки. Также в связи с принятием немецкой стороной системы мер по повышению секретности и безопасности произошло заметное снижение числа донесений зафронтовой агентуры.

Обстановка и намерения противника оценивались неправильно. Начальник разведки одной из американских дивизий полковник Шоуальтер после войны отмечал в своих мемуарах: «С немецкой стороны наблюдалось усиление активности разведывательных групп и поисковых отрядов. На передовую позицию стали выдвигаться наиболее боеспособные войсковые части, заготовлены переправочные средства для форсирования рек. К линии фронта подтянуты сосредоточенные в тыловых районах дивизии. И это на участке фронта, где ещё совсем недавно было тихо и спокойно.

Несмотря на эти явные признаки подготовки к наступлению, благодушие офицеров американской разведки нисколько не изменилось…» Информация о появлении на Арденнском фронте новых немецких дивизий и о том, что танковые дивизии противника в состоянии сконцентрироваться на исходных рубежах атаки в течение максимум шести часов, была в штабе генерала Эйзенхауэра проигнорирована. Противник виделся англо-американскому командованию в таком зеркале, которое отражало его собственный образ мышления. Как простодушно признал уже после войны на военно-практической конференции во Франкфурте-на-Майне начальник разведки Объединённого командования Экспедиционных союзных сил в Европе генерал Г. Балл (Пинки), «мы думали, что наше мнение совпадает с мнением немецкого Генерального штаба, а именно – не в их, мол, интересах предпринимать подобную затею. Немцы располагались на зимних квартирах и находились в гораздо лучших условиях, нежели наши войска. Для них было бы целесообразнее затянуть войну. Тогда они могли бы надеяться на более благоприятный исход…» Когда начальник разведки 1-й американской армии полковник Диксон доложил командованию перед самым наступлением немцев о возможности подобного оборота событий, то ошибся в определении направления главного удара (севернее Аахена) и сроков (при начале форсирования союзниками Рура). Диксон также не смог правильно оценить силу предстоявшего удара немцев, поскольку мнения начальников войсковой разведки полков и дивизий были им пропущены мимо ушей. Информация Диксона подтверждала вывод, к которому ещё в ноябре 1944 г. пришли Эйзенхауэр и Брэдли: «Арденнский участок лишён стратегических объектов, а наступать зимой по труднопроходимой местности является делом чрезвычайно сложным». На этот участок фронта американское командование направляло вновь прибывающие дивизии, не имеющие боевого опыта, а также выводило потрёпанные в предшествующих боях дивизии на отдых и пополнение.

Меры безопасности в американской армии традиционно оставляли желать лучшего, что позволяло немецкой разведке с высокой степенью точности определять состояние и численность противостоящих частей и подразделений. До самого последнего часа перед наступлением противника в войсках и штабах англо-американцев царила беспечность и уверенность в том, что серьёзной угрозы на Западном фронте не существует. «75 тысяч американских солдат на фронте от Эхтернаха до Моншау в ночь на 16 декабря легли спать как обычно… Ни один из американских командующих не боялся всерьёз немецкого наступления», – отмечает историк Дж. Толанд.

Наступление началось на рассвете 16 декабря 1944 г. после короткой, но мощной артподготовки. 1-я американская армия генерала К. Ходжеса, на которую обрушился удар немецких 5-й и 6-й танковых армий, до этого изрядно потрёпанная в сражении за Хуртгенский лес и развёрнутая на широком фронте в 115 км, имела в своём составе 83 тыс. человек, 424 танка и 390 орудий и миномётов. Оборону на 100-километровом участке Арденн держал лишь один ослабленный 8-й армейский корпус четырёхдивизионного состава. Оборона американцев была несплошной, строилась в виде отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления. Рубежи в оперативной глубине заблаговременно не занимались. Переброска резервов, а также сил и средств с других направлений и нанесение контрударов не планировались. Наблюдалась острая нехватка боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов. Плохая погода лишила союзников господства в воздухе, не дав взлететь большинству их самолётов. Неудивительно, что американский фронт в Арденнах развалился, точно взорванная плотина. Деревни и опорные пункты, первыми встретившие вражеские атаки, ещё держались, но другие, находившиеся гораздо дальше от линии фронта, быстро оказались в руках немцев. Сотни немецких танков и бронетранспортёров, тысячи пехотинцев беспрепятственно шли извилистыми, обледенелыми узкими бельгийскими и люксембургскими дорогами на запад, попутно забирая тысячи пленных и богатые трофеи. В тылу передовых частей 1-й американской армии сеяла смерть и панику 150-я бронетанковая бригада СС – несколько сотен головорезов, одетых в американскую форму, вооружённых американским оружием, посаженных на трофейные «шерманы», «виллисы» и «доджи».

Беспорядочное отступление 1-й армии на ряде участков превратилось в паническое бегство. «…По всем дорогам, ведущим на запад, бежали сломя голову американцы», – с горечью вспоминал пресс-секретарь генерала Эйзенхауэра Р. Ингерсолл. К исходу дня 18 декабря немецкие ударные силы прорвали американский фронт на двух участках и вклинились в глубь обороны американцев на 30–40 км. На следующий день немецкие войска находились в 40 км от Льежа и стремительно продвигались к Маасу. К исходу дня 25 декабря оборона союзников в Арденнах была прорвана на 80 км по фронту и на 90 км в глубину. Отдельные передовые подразделения немецких дивизий продвинулись на глубину 100–110 км, вышли к Маасу и начали готовиться к форсированию реки. «Немецких парашютистов» находили в самых невероятных местах, включая окрестности Парижа.

В ведение Арденнской операции энергично вмешались генералы Эйзенхауэр и Брэдли. К отражению немецкого наступления была привлечена 21-я группа армий, на командующего которой фельдмаршала Б. Монтгомери была возложена ответственность за северный фас выступа. Сразу же после установления 23 декабря лётной погоды для отражения наступающих в полосе 1-й армии немецких танковых соединений были брошены вся тактическая авиация, а затем и стратегические бомбардировщики. Авиация применялась массированно, методом сосредоточенных ударов бомбардировщиков под прикрытием истребителей, которые вели борьбу с истребителями противника, прикрывавшими свои наступавшие войска.