Читать онлайн «Международный терроризм и ЦРУ: Документы, свидетельства, факты». Страница 6

Теперь, казалось бы, каждая крупная акция ЦРУ находилась под жестким правительственным контролем. Однако директива СНБ-5412 не содержала четких критериев, определявших, какие тайные операции подлежали представлению специальной группе, а какие — нет.

Об этом говорилось в меморандуме ЦРУ от 1967 года:

«Процедуры, которым надлежало следовать при определении, какие виды тайных операций нуждаются в одобрении специальной группы, госдепартамента или других учреждений правительства США, были в период с 1955 года по март 1963 года несколько туманными и всецело зависели от решения директора ЦРУ»[10].

На первых порах заседания специальной группы созывались нечасто: доверительные отношения между директором ЦРУ Алленом Даллесом, его братом Джоном Фостером Даллесом, занимавшим пост государственного секретаря, и президентом Дуайтом Эйзенхауэром не требовали официальной обстановки для принятия решений.

С 1959 года заседания специальной группы стали проводиться регулярно. Это способствовало дальнейшей разработке критериев, определяющих полномочия специальной группы по рассмотрению планов тайных операций.

С приходом к власти президента Кеннеди в январе 1961 года заседания специальной группы были перенесены в Белый дом. Отныне они проводились под председательством специального помощника президента по национальной безопасности Мак Джорджа Банди. (Некоторое время председателем группы был военный советник президента генерал Максуэлл Тэйлор, но, когда Тэйлор стал председателем комитета начальников штабов, этот пост вновь перешел к Банди.)

Вслед за провалом бандитской вылазки кубинских контрреволюционеров в заливе Кочинос были приняты меры для усиления контроля администрации за тайными операциями. Специальная группа продолжала свои еженедельные заседания в Белом доме, и президента Дж. Кеннеди все чаще информировали о предполагавшихся тайных операциях. Одновременно механизм одобрения и контроля за тайными операциями разделили на три части. В дополнение к специальной группе были созданы два исполнительных органа — специальная группа по борьбе с подрывными элементами и специальная расширенная группа.

Директив было великое множество. Все они, по замыслу их создателей, должны были обеспечить успех тайных операций.

Директива N5AM-124 датирована 18 января 1963 года. Она учреждала специальную группу, главной задачей которой было обеспечение операций полувоенного характера. NSAM-124 не подменяла предыдущих директив СНБ по подрывным действиям — просто некоторые операции, которыми раньше занималась бы специальная группа, теперь отошли к вновь учрежденной специальной группе 2. Председателем СГ-2 стал генерал Максуэлл Тэйлор, а Макджордж Банди и сенатор Роберт Кеннеди вошли в ее состав в качестве рядовых члеПри администрации Линдона Джонсона во главе специальной группы, переименованной в «комитет 303», по — прежнему находился специальный помощник президента по национальной безопасности[11].

Но определяющую роль в планировании тайных операций стали играть традиционные «ланчи», проводившиеся каждый вторник в Белом доме. Эти «ланчи» имели форму неофициальных встреч президента Л. Джонсона, государственного секретаря Д. Раска, министра обороны Р. Макнамары и специального помощника президента по национальной безопасности М. Банди. Постепенно к этим встречам подключились пресс — секретарь президента, директор ЦРУ и председатель комитета начальников штабов, которые совместно обсуждали оперативные планы, связанные с тайными операциями ЦРУ против Вьетнама.

17 февраля 1970 года была издана директива NSAM-40, которая учреждала «комитет 40». Эта директива заменяла все прошлые директивы СНБ по тайным операциям. В ней указывалось, что открытые зарубежные акции правительства США должны и далее дополняться тайными операциями.

Директива NSAM-40 возлагала ответственность за контроль и координацию тайных операций на директора ЦРУ. Шефу Лэнгли вменялось в обязанность планировать и проводить тайные операции в соответствии с задачами внешней и внутренней политики США. Он должен был консультироваться со всеми заинтересованными учреждениями и организациями и получать от них «добро», четко соразмеряя, кому и сколько нужно знать.

Новая директива определяла и роль «комитета 40». В ней, в частности, указывалось, что в обязанности директора ЦРУ входит получение одобрения на все основные и политически щекотливые программы тайных операций от «комитета 40». Принципиально новым положением было требование, чтобы «комитет 40» ежегодно рассматривал результаты ранее одобренных тайных операций.

Что же касается порядка представления «комитету 40» предложений по тайным операциям, то он был изложен во внутренней директиве ЦРУ. Директор ЦРУ самостоятельно решал, следует ли представлять «комитету 40» для политического одобрения те или иные оперативные программы.

Во внутренней директиве ЦРУ было четко указано: перед передачей предложений директору ЦРУ для представления их «комитету 40» они «должны быть скоординированы с госдепартаментом. Программы полувоенных действий должны быть скоординированы с министерством обороны, причем, как правило, для их проведения требовалось согласие американского посла в той или иной стране»[12].

Вот как на протяжении более трех десятков лет создавался и обкатывался механизм тайных операций, столь органично вписавшийся в политическую систему Соединенных Штатов. Преступные, беззаконные инициативы Центрального разведывательного управления «штемпелевались» президентами и их высокопоставленными советниками.

Однако ошибкой было бы думать, что тайные операции лишь дополняли внешнюю политику США. Скорее всего, они ее активно формировали. Любые рассуждения о «близорукости» политических деятелей, которых якобы «обвели вокруг пальца» хитроумные аналитики из Лэнгли, сегодня выглядят столь же неправдоподобными, как и вчера.

Тайная война ЦРУ против целых стран и народов, названная в одном из докладов президенту Д. Эйзенхауэру «игрой без правил», была и остается неотъемлемым атрибутом внешней политики США.

В 1975 году Белый дом предпринял попытку публично отмежеваться от преступной деятельности ЦРУ, многие факты которой стали достоянием американской и мировой общественности после переворота, совершенного военной хунтой в Чили.

Расследование неблаговидных дел ЦРУ за рубежом было поручено специальной комиссии конгресса, возглавлявшейся сенатором Чёрчем, которому американская пресса тут же создала ореол «независимого» и «совестливого» человека. Выставляя на всеобщее обозрение «грязное белье» ЦРУ, правящие круги США рассчитывали одним ударом убить двух зайцев: во — первых, доказать общественности свою «непричастность» к противозаконным акциям Лэнгли и, таким образом, выйти сухими из воды; во — вторых, продемонстрировать «торжество бескомпромиссности и законности», якобы являющихся составными частями американской демократии.

Опубликованный 20 ноября 1975 года доклад комиссии Чёрча, как и следовало ожидать, не стал сенсацией в политической жизни США. Его «разоблачительный» пафос и изложенные в нем факты о подрывных операциях были лимитированы приставленными к комиссии «цензорами» из ЦРУ, в частности «специальным советником» Лэнгли Митчеллом Роговиным, который диктовал сенаторам свои условия, самостоятельно решая, какая информация может быть представлена общественности, а какая должна остаться в тайне.

«Доклад не стал большой новостью и не вызвал оживленных споров, — писал в этой связи журнал «Нью — Йорк таймс мэгэзин». — Представители ЦРУ одержали верх и не допустили высказываний, которые могли бы каким‑то образом оживить интерес к тайным операциям». Журнал не без основания назвал деятельность комиссии Чёрча «абстрактной и неполной».

Однако, несмотря на тщательно подготовленную Белым домом пропагандистскую кампанию, американской администрации не удалось убедить общественное мнение в том, что преступления ЦРУ совершались без ее ведома. Факты неопровержимо свидетельствовали, что «рыцари плаща и кинжала» из Лэнгли и хозяева Белого дома на самом деле играют в одной команде.

Напомним, что первый инструмент тайных операций в системе ЦРУ — Отдел политической координации, о котором уже рассказывалось в предыдущей главе, — был создан в 1948 году и на него, помимо других функций, возлагались «саботаж, поддержка групп беженцев и антикоммунистических формирований в оккупированных и угрожаемых зонах»[13].

В последующие годы по мере совершенствования внутренней структуры ЦРУ эти функции были возложены на Отдел специальных операций, созданный в рамках Оперативного управления американской разведки.