Читать онлайн «История катастрофических провалов военной разведки». Страница 50

Советы снова тянули время. Мол, у них «трудности» с поставкой оружия. Садат подчеркнул необходимость военного выступления против Израиля. Встревоженные Советы, выдевшие рост популярности политики разрядки и невмешательства сверхдержав во внутренние дела других стран, не хотели даже слышать о возобновлении военных действий. К июню 1972 года Садат был сыт по горло бесцельными переговорами с Советами и дипломатическим бездействием. Он отправил лично Брежневу список вопросов, прямо предупредив, что от ответов на эти вопросы зависят отношения между Египтом и Советским Союзом. Но Советы вновь проигнорировали египетского президента, продолжая говорить об «ослаблении напряженности в регионе».

Анвар Садат решил нанести удар. К лету 1972 года Советы нарастили свое военное присутствие в Египте до небывалых размеров. Воздушная оборона Каира обеспечивалась 200 советскими истребителями, укомплектованными советскими летными экипажами и наземными командами. Зонтик ПВО над каналом обслуживался примерно 12 тысячами советских специалистов. Помимо них в Египте было еще 5 тысяч различных военных советников. «Советские,— как признавался один египетский офицер,— были повсюду». При этом советское присутствие вызывало всеобщее неодобрение. Высокомерие и презрение русских к египтянам выводило из себя гордый народ, вздыхавший по золотому веку фараонов, когда египетская цивилизация играла ведущую роль в мире. Образованные египетские офицеры находили своих советских коллег невежественными и грубыми. И что хуже всего с точки зрения мусульман, чужаки выказывали мало уважения к исламу.

8 июля 1972 года Садат вызвал к себе советского посла Виноградова и объявил ему, что весь — весь без исключения — советский персонал должен в течение десяти дней покинуть Египет. С этими словами Садат оставил опешившего посла. Позднее Садат сказал: «Я чувствовал, что нам всем необходим своего рода электрошок». Он знал, что говорит. 17 июля советские специалисты начали паковать свои вещи и уезжать. Их высылка из страны невероятно укрепила авторитет Садата среди египтян. Армия радовалась избавлению от высокомерных советников, а в мечетях ликовали по поводу выдворения своры безбожных язычников.

Однако когда эйфория и чувство облегчения прошли, Садата вновь стало одолевать беспокойство. Принятая им мера не решила реальных проблем Египта. США и Израиль не делали никаких шагов к мирному урегулированию, египетская экономика продолжала задыхаться из-за необходимости поддерживать страну в обороноспособном состоянии, а общественное недовольство, на которое египетские правители всегда обращали особое внимание, превратилось в серьезную угрозу. Садат должен был что-то предпринять, чтобы выйти из тупика, пока не стало поздно. Где-то в конце 1972 года он принял роковое решение напасть на Израиль.

Впервые об этом решении было сказано, по-видимому, на закрытом заседании ЦК Арабского социалистического союза 14 ноября 1972 года. С этого момента Египет президента Садата приступил к планированию возобновления затяжной войны с Израилем посредством масштабного и внезапного нападения через Суэцкий канал с целью захвата отдельных крупных участков Синайского полуострова, оккупированного израильтянами. Цели носили преимущественно политический характер. Израиль получит хорошую встряску. Арабский и исламский мир вновь увидят Египет на переднем крае борьбы против ненавистных евреев. Народ же Египта признает в Садате своего вождя.

Порывая с Советами, Садат нуждался в приобретении новых союзников. Египет не мог воевать с Израилем в одиночку. Для своего предприятия Садату нужны были три вещи: деньги, оружие и отвлекающий маневр. Деньги можно было взять у богатых нефтью арабских стран (особенно у Саудовской Аравии), которые видели в Садате консервативный бастион, защиту от революционных крайностей, какие могли позволить себе радикалы вроде ливийского лидера полковника Каддафи. Пушки и другое вооружение можно было приобрести все у того же Советского Союза, на этот раз без тьмы изрядно надоевших советников; что же касается отвлекающего маневра, то его могла обеспечить Сирия, потерпевшая на пару с Египтом унизительное поражение в 1967 году. В последние месяцы 1972 года президент Египта Садат и президент Сирии Асад приступили к созданию тайной военной коалиции с целью нанесения удара по Израилю путем внезапного нападения на двух фронтах одновременно.

После своего унизительного разгрома в Шестидневной войне армия Египта не бездействовала. В конце 1972 года Садат назначил генерала Ахмеда Исмаила начальником штаба, дав ему строгие инструкции начать подготовку к войне. Исмаил не был политическим назначенцем. Напротив, это был высококомпетентный и профессиональный военачальник, и его влияние сразу стало ощущаться в кругах разработчиков военных операций Египта. В свое время он получил квалификацию штабного работника в Советском Союзе и, соответственно, знал, как планировать наступление. Будучи грамотным генштабистом, генерал Исмаил начал с тщательного анализа ситуации и мудро настоял на том, чтобы пункт «вооруженные силы противника» был проанализирован особо тщательно и отдельно от остальных.

С точки зрения египетского генерального штаба, Армия обороны Израиля имела пять крупных преимуществ. Первыми четырьмя были гарантированные поставки оружия из QUA, большой перевес в высокотехнологическом оружии, западные стандарты обучения, превосходство в воздухе. Против пятого, и последнего, преимущества израильтян Египет был практически бессилен. Как человек, реально смотрящий на вещи, Исмаил прекрасно отдавал себе отчет в том, что народ, который понимал, что его враги способны выдержать сколько угодно поражений, в то время как Израиль не переживет и одного, будет сражаться до последней капли крови. Он был убежден, что любой, даже самый лучший план приведет лишь к ограниченным успехам. Израиль не допустит, чтобы его столкнули в море.

Тем не менее Исмаил рассудил, что при условии хорошего штабного планирования он сможет нивелировать первые четыре израильских преимущества. Интересно, что он также определил потенциальные слабости Израиля. Слабые места врага всегда интереснее его сильных мест. Египтяне долго и упорно размышляли над недостатками Израиля, главным из которых, как они решили, была губительная самонадеянность, порожденная сочетанием высокомерия с комплексом превосходства как следствием постоянных побед.

Ирония истории состоит в том, что обе стороны обычно извлекают разные уроки из одной и той же войны. Победители неизменно уверяют себя, что обязаны своими успехами исключительно своим блестящим полководцам, великолепной тактике, более совершенной материальной части и беспримерной отваге солдат. Побежденные склонны анализировать свои ошибки, отмечать сильные места противника, определять, за счет чего противнику удалось победить, и решать, что нужно сделать, чтобы в следующий раз обеспечить себе верную победу.

Так было после 1918 года, когда британцы, мечтая как можно скорее вернуться к «настоящей солдатской службе» в Олдершоте, спокойно забыли о своем успехе при Амьене 8 августа 1918 года, где они с помощью танков, самолетов, мобильной артиллерии, качественных коммуникаций и внезапной общевойсковой атаки прорвали оборону противника на узком участке фронта. Немцы, со своей стороны, извлекли уроки из этого, по выражению Людендорфа, «черного дня германской армии» и к 1938 году, воспользовавшись идеями, впервые примененными на практике британцами и австралийцами двадцатью годами ранее, получили тактику, теорию и материальную базу для непрерывного всеобщего наступления — блицкрига.

Так, полагал Исмаил, будет и в случае всегда побеждающих израильтян, гордящихся своими успехами 1967 года и торжественно провозгласившими, что вооруженные силы Израиля — лучшие и самые закаленные в мире. К 1972 году эта вполне обоснованная гордость израильтян своим военным превосходством начала приобретать черты заносчивости. К несчастью, она также питалась куда менее благородным чувством расового превосходства евреев над арабами. Многие ранние сионисты считали арабов «феодальными, отсталыми и не сформировавшимися как нация». Это было глубинным убеждением многих столпов радикального социалистического сионизма, таких как Хаим Вейцман и Владимир Жабо-тинский, и, несмотря на более толерантные взгляды либеральных участников сионистского движения, даже Давид Бен-Гурион, «отец-основатель еврейского государства», был твердо уверен в вечной раздробленности и отсталости арабского мира. Во времена, когда евгенику признавали точной наукой, подобные убеждения имели широкое распространение, и их отголоски продолжают влиять на умы израильтян и по сей день.

У израильтян были и другие, более конкретные слабые места. К неспособности вести затяжную войну или нести тяжелые людские потери добавилась новая проблема — удлинение коммуникаций. В былые времена Израиль пользовался преимуществами столь ценимого Наполеоном «центрального положения». Имея короткие внутренние коммуникации и находясь в окружении врагов, Израиль всегда имел возможность быстро сосредоточить силы, чтобы отразить угрозу с того или иного направления. Но после победы в Шестидневной войне страна вытянулась в длину. Образование Великого Израиля породило стратегическую проблему: для передислокации бронетанковой бригады от Голанских высот к Суэцкому каналу требовалось минимум трое суток.