Читать онлайн «Русский победный марш по Европе». Страница 42

9 августа такой же гриб вздыбился над городом Нагасаки. В Хиросиме в момент взрыва и ближайшее время погибло около 100 тыс. человек, в Нагасаки около 70 тыс. Хотя позже стало открываться, что ужас и смерть не ушли. Они только затаились. Люди были поражены радиоактивным излучением, дышали зараженной пылью, пили зараженную воду. К концу года скончались еще 120–140 тыс. Даже сами американцы еще не представляли, насколько опасно их оружие. После войны они расположили в Хиросиме 40 тыс. солдат, в Нагасаки — 27 тыс. Они тоже стали умирать, повезли по домам лучевую болезнь…

Насколько оправданной была ядерная бомбардировка с военной точки зрения? Погибло лишь несколько сотен солдат и матросов, находившихся в тыловых городах. Да и расчеты на психологический эффект провалились. Поначалу японцы не поняли, что произошло. Полагали, что Хиросиму и Нагасаки подвергли обычной ковровой бомбардировке, как Токио. Что уж говорить о потрясающем эффекте, если прежние бомбардировки по количеству жертв оказывались сопоставимы с ядерными? Они вызывали не панику, а новую волну озлобления. Правительство Японии приняло решение рассредоточить население из больших городов. Вопрос о капитуляции в эти дни вообще не поднимался. Атомные бомбы не стали толчком для таких обсуждений.

Но и сами американцы не считали, что они сломили противника. Главнокомандующий на Тихоокеанском театре военных действий Макартур прямо указывал: «Победа над Японией может быть гарантирована лишь в том случае, если будут разгромлены японские сухопутные силы». Трумэн намечал продолжить ядерные бомбардировки, когда будут готовы новые бомбы — одна к концу августа, три в сентябре. Но военное министерство настаивало, что бомбы надо копить. Пустить в ход только тогда, когда начнется операция «Даунфол» — вторжение в саму Японию. Специалисты генштаба доказывали, что в противном случае ядерное оружие не даст ощутимого выигрыша.

Цели бомбардировок Хиросимы и Нагасаки, как и эффект от них, оказались чисто политическими. Всему миру, и в первую очередь Советскому Союзу, показывали, кто выходит на роль мирового лидера. Предупреждали — на пути у Америки становиться не нужно…

В течение всей войны советско-китайскую границу прикрывали два фронта. Дальневосточный был создан еще в 1938 году, в период боев на озере Хасан. В сентябре 1941 года, когда ожидалось вторжение японцев, был выделен небольшой Забайкальский фронт. В оперативное подчинение Дальневосточному фронту входили Тихоокеанский флот, Амурская флотилия. Служба здесь была тяжелой. В постоянном напряжении, в ожидании провокаций. Войска снабжались по скудной тыловой норме. Техники и артиллерии выделяли «по минимуму». Полки и дивизии были некомплектными, армии — малочисленными. В самые тяжелые периоды войны лучшие соединения отсюда забирали под Москву, Сталинград. Иногда забирали и командный состав. Считалось, что нужно стажироваться в действующих войсках, приобретать опыт современных боев.

Но задолго до падения Берлина на восточные окраины стало обращаться пристальное внимание. Генштаб начал прорабатывать предстоящие операции против Японии. А Сталин учел, что здешний театр военных действий далеко оторван от Москвы. Для лучшего управления войсками предложил учредить отдельное главнокомандование на Дальнем Востоке. На пост главнокомандующего еще в октябре 1944 года был определен маршал Василевский. Когда он возглавлял 3-й Белорусский фронт и брал Кенигсберг, то уже знал о своей будущей задаче, продумывал ее, изучал обстановку.

В конце 1944 года, после разгрома Финляндии и германской группировки в Заполярье, был расформирован Карельский фронт. Его штаб и органы управления во главе с маршалом Мерецковым были направлены на Дальний Восток. Туда же перевозили часть войск этого фронта. В Карелии и на Кольском полуострове они прекрасно научились действовать в горах и тайге, прорывать мощную оборону. Здесь природные условия были сходными, а японцы понастроили позиции еще мощнее, чем финны. Дальневосточный фронт разделялся надвое. Новый, под командованием Мерецкова (1-й Дальневосточный), разворачивался в Приморье. Старый, под командованием Пуркаева, становился 2-м Дальневосточным, он сдвигался и занимал более узкую полосу, на Амуре.

С весны 1945 года поток перевозок нарастал. На огромные расстояния, свыше 10 тыс. км, перебрасывались три общевойсковых армии, одна танковая, две воздушных, несколько отдельных корпусов. Когда Германия капитулировала, на восток было переведено управление еще одного фронта, 2-го Украинского под командованием Малиновского. Для него тоже учли «привычную» специфику и накопленный опыт — глубокие прорывы по степям и горам Украины, Румынии, Венгрии. Примерно то же предстояло повторить. Как ни обидно было командующему Забайкальским фронтом Ковалеву, ему пришлось уступить руководство Малиновскому, а самому переместиться на пост его заместителя. Однако и масштабы фронта неизмеримо выросли — вместо двух армий в нем стало семь (в том числе одна танковая, одна воздушная и одна армия ПВО), появилась конно-механизированная группа.

Для ударов по японцам разворачивались 10 общевойсковых, одна танковая, три воздушных армии — 1,5 млн человек, 25 тыс. орудий, 5400 танков, 5 тыс. самолетов. Строились тысячи километров новых дорог, десятки аэродромов, завозились огромные запасы горючего, снарядов, бомб, продовольствия, обмундирования. Полностью скрыть такую подготовку было невозможно. Но советское командование всячески старалось замаскировать время, направление операций, их размах.

1-й Дальневосточный фронт до поры до времени скромно именовался «Приморской группой войск». Маршалы Василевский, Малиновский, Мерецков, выступали на Дальнем Востоке под псевдонимами, им «снизили» воинские звания. Доходило до курьезов. Некоторые бывшие сослуживцы, знавшие маршалов в лицо, видели их с генеральскими погонами и шарахались прочь. Сочли, что человек угодил в опалу — разжаловали, сослали в глушь. Между тем «генералы-маршалы» объезжали войска, корректировали планы. В частности, Василевский и Малиновский продумали, каким образом можно ускорить продвижение Забайкальского фронта.

Противник был очень серьезным. В Маньчжурии стояла Квантунская армия. Слово «армия» в данном случае условно: она включала в себя три фронта, 6 армий. К ней примыкала группировка в Корее. Общие силы насчитывали 31 дивизию, 9 пехотных, 2 танковых бригады и бригаду смертников. Кроме того, командованию Квантунской армии подчинялись вооруженные силы Маньчжоу-Го (2 пехотных, 2 кавалерийских дивизии и 12 бригад) и Внутренней Монголии князя Де Вана (4 пехотных и 5 кавалерийских дивизий). К сражению с русскими готовились 1,3 млн солдат и офицеров, 6200 орудий, 1155 танков, 1900 самолетов, 25 кораблей.

Японские солдаты зарекомендовали себя чрезвычайно храбрыми, дисциплинированными, и умелыми. А системы обороны в Маньчжурии наращивались более 10 лет! На строительные работы пригоняли пленных китайцев, мобилизованных крестьян. Потом их нередко уничтожали «для соблюдения тайны». Вдоль границ вытянулись 17 укрепрайонов общей протяженностью в 1000 км. Они перекрывали все дороги и долины, где считалось возможным вторжение значительных контингентов. Железобетонных дотов и артиллерийских капониров насчитывалось свыше 8 тыс., для укрытия от огня служили многоэтажные подземные казармы.

Потсдамскую декларацию о безоговорочной капитуляции Япония отвергла. Она до сих пор полагала, что Советский Союз вмешается не сразу. Пока русские раскачаются, перевезут войска через всю Сибирь… Но если и начнут, достаточно будет сдерживать их месяц-другой. Начнутся суровые осенние непогоды, сибирская зима. Боевые действия заглохнут до весны. В Токио жила и надежда, что Сталин отомстит западным союзникам за затяжку со вторым фронтом. Формально объявит войну, но с активными операциями будет тянуть. Ну а противоречия между СССР и западными союзниками будут накапливаться, вот и откроется лазейка к спасению. Кстати, американцы тоже побаивались, вдруг русские расквитаются за второй фронт и прочие обманы? Впрочем, военные эксперты в Вашингтоне и Лондоне уверенно заявляли, что скорого окончания войны не предвидится, она еще потребует колоссальных жертв и затрат. Оптимисты прикидывали, что реально победить Японию получится в конце 1946 года. Пессимисты прогнозировали — в 1948 или 1949 году.

Хотя Сталин даже не рассматривал варианты преднамеренного затягивания войны. Он не уподоблялся британским или американским политикам, держался выше. Весь мир устал от войны, и наша страна в первую очередь. Мир сулил гораздо больше пользы, чем любые интриги. Прочный мир, когда люди вздохнут спокойно. Миллионы мужчин вернутся к семьям, к нормальному повседневному труду. Примутся восстанавливать разрушенное и созидать новое, рожать и растить детей. Мир нужен был поскорее. А для этого предстояло поскорее сокрушить японцев. Свалить их с ног одним ударом — с размаха, в полную силу.